Вертикальная радуга (СИ) - Николай Зайцев

Мы удачно перекупили три тонны лимонада по смешной цене. Загрузили упаковки в гараж так, что двери не могли закрыть и, нам приходилось гадать — вывезут товар ночью или нет. И по тихонько раскидывали его по ларькам — знакомым точкам. Деньги зарабатывались почти мгновенно. Сейчас мы загрузили в «восьмерку» тридцать упаковок и, наконец-то, за первые три дня сумели свести перекошенные ворота.

Когда замок защелкнулся на скобах и, Руся придирчиво осмотрел просевшую машину, мне в голову пришла гениальная мысль:

— Нам нужен склад.

Друг хмуро посмотрел на меня. Ему было жалко перекошенный гараж, почти мертвую «лоховку», но сильнее всего, ему было жаль расставаться с деньгами, чтобы снять склад или купить грузовик.

— Где ж его взять?

Я не знал.

Руслан тоже пожал плечом, передразнивая меня. Он, конечно, знал, где. Ага. Куда приятнее осознавать, что кто-то зависит от твоих решений и знаний. Только в этом он серьёзно ошибался. Я начинал уставать от бизнеса: от работы без выходных, а главное: меня покинуло желание стремиться к чему-либо.

— Этот скинем. — Руслан махнул в сторону лимонада в салоне. — Остальной товар реализуем через оптовый магазин.

— Много потеряем?

— Садись. — Руслан от меня отмахнулся. Действительно, откуда я мог считать. Я ведь не учился в школе. И не сидел с ним за одной партой в восьмом классе. — Поедим к Гарику. Давно обещал тебя с ним свести. Крупный оптовик. Удивительный человек. Не суди по его внешности, у него много возможностей: оптовой магазин, ларьки по городу.

Я давно перестал удивляться деньгам. Мы заработали за час развоза лимонада по чужим ларькам больше, чем давал завод в месяц с квартальной премией.

Гарик напоминал меня в тридцать лет — толстый, маленький. Я с ужасом смотрел на него и видя себя и не видя. Рыхлому телу пригодились бы занятия со штангой, а длинным волосам — машинка для стрижки с насадкой под три миллиметра. Смогу ли я сохранить такие привычки хотя бы до тридцати лет? Гарик точно не смог. Он вышел из ларька, как только мы подкатили. Улыбающийся, довольный, сытый. Я тоже был одет в спортивные штаны и короткую кожаную куртку, но качество моей одежды сразу бросалось в глаза, а Гарика — нет. Он вообще был весь какой-то неприметный, серый и больше напоминал тень еврея, чем подпольного миллионера.

Руслан расцвел в приветливой улыбке. Минуту назад я не замечал подъёма в его настроение. Они обнялись, как старые и верные друзья. Похлопали друг друга по спинам. Я мялся возле машины. Обо мне вспомнили минут через десять. Руслан представил меня коротко и ясно. Гарик пожал мягко руку, не переставая улыбаться, сухо отрекомендовался:

— Игорь. — Затем интерес ко мне пропал. Он обратился снова к Руслану. — Это и есть твой мальчик? А кто сейчас вам водку возит? Прапор? Да? А я давно с ним дел не имею. Сведу вас с Романом. Товар много лучше.

Я мялся рядом, переступая с ноги на ногу, кивая иногда в такт, проявляя повышенную заинтересованность. Сложно сказать: понравился мне Гарик или нет. Я не доверял людям, которые часто и мило улыбаются. За такой гримасой всегда равнодушие и обман — возьми любого американца. Впрочем, Руслан не осторожничал, а играл роль общительного, легкого парня. Из ларька вылетел разодетый пьяный парень, ровесник Гарика. В глаза бросился белый пиджак с золочеными пуговицами и, зажатая в руке, бутылка дыневой водки. Что? Босс или «мальчик» Гарика?

— Дятел! Ты куда? — Гарик улыбался. Нарядный парень приостановился. Смерил нас пьяным, мутным взглядом. Икнул. Сплюнул нам под ноги.

— Да ладно тебе, Гарик. Что ты наезжаешь?!

— Я не «наезжаю». Я спрашиваю: кто будет снимать кассу?

— Таня снимет!

— Таня не снимет. — Гарик покачал головой. — Она тупая.

— За то какая красивая фигура!! Я её три раза учил! Сам запутался. Ладно. Не ворчи. Не ворчи — я сказал! Прейду, посчитаю кассу. Ты меня знаешь! У меня всё по высшему разряду!

— Знаю.

— Привет, Дятел, — приветливо сказал Руслан, улыбаясь. Я понял, что «дятел» — это не обидное слово. Парень хмуро посмотрел на моего товарища и сплюнул ему на зеленый резиновый сапог. Руслан стерпел, продолжая глупо улыбаться. Я потупил глаза, глуша в себе порыв ненависти и злобы. Порой обязанность быть дисциплинированным меня очень тяготила. Сейчас я, например, не понимал, почему не снять с пьяного паренька белый пиджачок с золотыми пугавицами и не вытереть им обувку.

— Ладно. Веселитесь. Я тоже пойду веселиться. Вон моя девчушка идет.

Я украдкой посмотрел на «дятла», собираясь ударить его коротко, справа, а в это время Гарик и Руслан оценивали девушку. По их вздохам и шепоту я понял, что пропускаю что-то важное. Посмотрел. Через дорогу под зеленый свет светофора и алчные взгляды мужчин к нам направлялась… Аня. Я кашлянул и отошел к машине, заинтересовавшись боковым зеркалом. Вытер с него пыль. Проверил заднее колесо. Выхлопную трубу. Убрал камешек из-под лысой резины. Дятел со своей девушкой задержались у ларька минуты на три. Я за это время успел взмокнуть несколько раз. Гарик тепло попрощался с Русланом и даже махнул мне рукой на прощанье. Мы сели в машину. Руслан всё ещё продолжал глупо улыбаться.

— А «дятел» — это из сленга? — нарочно спросил я.

— Чего? — Руслан перестал улыбаться и нахмурился, заводя машину. Мотор чихнул. Друг насторожился. Но не сегодня. Обошлось.

— Ну, деревянный, тупой, медлительный.

— Ты хоть при нем не говори! Это у него фамилия такая.

— Соответствующая фамилия. Бинго. Редко видел, что бы человек так оправдывал свою фамилию. Интересно…

— Ой. Не парься. Выкинь из головы. Нормальный парень. У него ещё брат есть.

— Такой же «дятел»? — Машина тронулась с места. По каким критериям Руслан судит о людях? Может, ненормальный являюсь, как раз я.

— Абсолютно не похож. Полная противоположность. Первый помощник у Гарика. Или один из первых…

— Не понимаю. Зачем же он держит возле себя птицеподобных?

— Хорошие работники. Ты же рядом со мной. А?

— Сравнил.

— Да я пошутил. Ладно. Сегодня хорошо поработали. Встретимся вечером. Отвезти домой? Или поедим ко мне? Поиграем в «денди»?

— Поехали к Симе.

— А что у него делать? Нет. Я не поеду.

— Ну, тогда закинь меня.

Они жили почти в одном дворе. Пока я не переехал, мой подъезд был соседним от короля всех вечеринок или шута всех праздников?

Сима встретил меня в трусах с помятым видом. Один глаз его не открывался, искаженный страшный прищуром. Две секунды он играл роль гостеприимного хозяина, потом ушел в комнату, сопровождая каждый шаг громким звуком: шлеп-шлеп. Шнурок, как обычно завязался в узел. Процедура снимания ботинок заняла через чур, долгое время. Я побродил по квартире. Оценил батарею бутылок на кухне. Принюхался к запаху праздника: перегара, сигаретного дыма и немытых тел. Пошарился в гостиной. Постучал по закрытой крышке пианино, воображая из себя Баха. Пописал пальцем на пыли вдоль длинных стеллажей книг — наследстве родителей Симы, выходцев из советской интеллигенции. Почитал газетку, сидя за журнальным столиком и попытался отгадывать разгаданный кроссворд. Устал. Зашел в спальню. Присел на кровать и посмотрел на скрюченную фигуру Симы. Друг храпел. Безмятежно и по-солдатски. Прошло какое-то время, и он открыл глаза.

— О! — удивился король. — Привет. А ты… Тоже был с нами?

Я загадочно закачал головой.

— Слава Богу — не белая горячка. Подожди. А почему мы в одной кровати? И я такой голый… Лежу на кровати. Ты сидишь. Что ты со мной сделал?..

— Что? Болит? — участливо спросил я, хлопая его по волосатому бедру, и, кивая на круглый зад.

— Пошел отсюда! Извращенец! Быстро ставь чайник! Меня спасет горячий кофе!

Пока он пил кофе и громко матерился, стараясь проснуться, я попытался позвонить по телефону. Нелегкая задача! Всегда испытывал стресс. А как билось сердце, когда я поднимал трубку! Палец костенел и не хотел подчиняться — набирать номер. С голосом творилось что-то непонятное, он дрожал, блеял и хрипел. Нет. Ходить в магазины и делать покупки намного проще. Хотя все умные книжки описывают, что покупатель испытывает потрясающий стресс от одного желания поговорить с продавцом о каком-нибудь чайнике. Что я хотел? Ах, да. Позвонить.

Кое-как набрал номер справочной и с третей попытки узнал телефон судоремонтного завода. После бесконечных гудков смог записаться на прием по личным вопросам к самому директору: в пятнадцать, завтра.

— Ты чего такой мокрый? — удивился Сима, глядя, как я сажусь на стул напротив. — Хлебни-ка. — Он протянул мне кружку с крепким кофе. Я сделал несколько глотков и посмотрел на пальцы. Они танцевали и жили вполне самостоятельной жизнью. — Совсем плох. Еврей довел? Куда звонил?

— Так. Ничего значительного. С кем пил?