10 гениев литературы - Елена Кочемировская

В рубаияте поэта сохранились следы его напряженных духовных исканий. Недаром сам он упоминает о «семидесяти двух ученьях» – ветвях ислама: легко ли в таком множестве религиозных течений выбрать созвучное себе? Стихи Хайяма, рассмотренные в совокупности, позволяют выделить три этапа в его поисках собственной позиции, пишет И. Голубев:

1) восторженность перед Творцом, порождавшая экстатические стихи; вскоре – прохождение суфийской школы и последующий разрыв с ее представлениями о цели человеческих устремлений;

2) после недолгого интереса к зороастризму – разочарование во всех известных Хайяму мировоззрениях, период «мировой скорби» в его стихах, а затем появление мотивов любви к жизни, гедонизма. Об интересе к зороастризму свидетельствуют несколько четверостиший:

К христианам, к евреям я в храмы ходил —Обращен на Тебя взор молящихся был,Я к язычникам шел, помня встречу с Тобою,Твой кудрей завиток им для четок служил!

3) выработка и проповедование собственной мировоззренческой концепции, в которой большое место занимали размышления о вечном круговороте материи, о взаимоотношениях между Богом и человеком. Появляются образы, которые повторяются из стихотворения в стихотворение: трава и цветы, произрастающие из праха умерших, как символ смерти и постоянного возрождения; гончар и глина, глиняный кувшин – Бог и человек; вино {20} как символ человеческой крови и жизненной силы.

К примеру, вокруг одного из самых бунтарских рубаи Омара Хайяма была создана легенда, которая передается в персидско-таджикской литературной традиции как факт биографии поэта. Однажды Омар Хайям, сидя с друзьями за кувшином вина, читал стихи. Когда он прочел одно из своих богохульных рубаи, налетевший внезапно порыв ветра опрокинул кувшин, он разбился, и вино пролилось. Раздосадованный Хайям тут же сложил экспромт:

Ты мой кувшин с вином разбил, о Господи!Ты дверь отрады мне закрыл, о Господи!Ты пролил на землю вино пурпурное…Беда мне! Или пьян ты был, о Господи!

Бог, гласит легенда, не стерпел подобного святотатства – и лицо поэта почернело. Но это свидетельство Божьего гнева не утихомирило Хайяма, и он произнес новый экспромт, устыдивший Бога и вернувший поэту его прежний вид:

Ты – благ, зачем же о грехах мне думать.Ты – щедр, о хлебе ль на путях мне думать?Коль, воскресив, ты обелишь меня,Зачем о черных письменах мне думать?

По мнению И. Голубева, смысл первого рубаи гораздо глубже, чем простая досада об утрате вина.

Речь идет не об испорченной попойке, а о несовершенстве человека («винный сосуд»), сотворенного Богом, который сам же и обрывает жизнь своего «изделия» («багряную струю», т. е. кровь, «небрежно пролил наземь» – намек на могилу).

В целом, рубаият Хайяма представляет собой своеобразную картину мироздания и весьма смелое для его времени морально-этическое учение, цель которого – счастливая жизнь на Земле, свободной от воли Аллаха. Может быть, поэтому язык Хайяма зашифрован: пусть служители церкви высказывает свое недовольство его насмешками, но им незачем знать, что поэт не просто издевается над шариатом, но воспитывает в духе нового учения, призванного преобразовать мир.

Долгое время наиболее вероятной датой смерти Омара Хайяма считался 1123 год. Однако есть несколько источников, частично противоречащих друг другу, указывающих на другую дату. Год смерти Хайяма традиционно определяется на основании рассказа ан-Низами ас-Самарканди о посещении им могилы Хайяма через четыре года после его смерти: «В пятьсот шестом году [1112 г. н. э.] <…> Омар сказал: «Моя могила будет расположена в таком месте, где каждую весну северный ветер будет осыпать надо мной цветы». Мне эти слова показались невозможными, но я знал, что такой человек не будет говорить без основания. Когда в [пятьсот] тридцатом году [1135 г. н. э.] я был в Нишапуре, уже прошло четыре года, как этот великий человек скрыл свое лицо под покровом праха и оставил этот мир осиротевшим. В пятницу я отправился на его могилу и взял человека, чтобы он показал мне ее. Он привел меня на кладбище Хайра. Я повернул налево и увидел ее у подножья садовой стены, из-за которой виднелись ветви грушевых и абрикосовых деревьев, осыпавших свои цветы на эту могилу настолько щедро, что она была совершенно скрыта под ними. Тогда я вспомнил те слова, которые слышал от него в Балхе, и заплакал».

Из книги Низами Арузи Самарканди «Собрание редкостей» также следует, что ученый умер в 1131–1132 году. На это же указывает и Яр-Ахмед Табризи в рукописи «Дом радости»: он умер в «четверг 12 мухаррама в деревушке одной из волостей округа Фирузгонд близ Астрабада», что соответствует 4 декабря 1131 года, которое теперь считается наиболее вероятной датой кончины Хайяма.

Существует легенда о смерти Хайяма: «Однажды он чистил зубы золотой зубочисткой и внимательно читал метафизику из «Исцеления» [Ибн Сины]. Когда он дошел до главы о едином и множественном, он положил зубочистку между двумя листами и сказал: «Позови чистых, чтобы я составил завещание. Затем он поднялся, помолился и не ел и не пил. Когда он окончил последнюю вечернюю молитву, он поклонился до земли и сказал, склонившись ниц: "О боже мой, ты знаешь, что я познал тебя по мере моей возможности. Прости меня, мое знание тебя – это мой путь к тебе". И умер».

Могила Хайяма находится в Нишапуре около мечети памяти имама Махрука. В 1934 году на средства, собранные почитателями творчества Хайяма в разных странах, был воздвигнут обелиск. Надпись на обелиске гласит:

У могилы Хайяма присядь и свою цель потребуй,Одно мгновенье досуга от горя мира потребуй.Если ты хочешь знать дату построения обелиска,Тайны души и веры у могилы Хайяма потребуй.

Авторы надписи считали, что Хайям умер в 516 году (1122 или 1123 г.). Вполне возможно, что историки будущего еще поломают голову над датой возведения обелиска, на которую в соответствии с восточной традицией указывает последняя строка четверостишия (если заменить каждую букву строки ее числовым значением в арабской буквенной нумерации и сложить эти числа, в сумме получится 1313 год, что соответствует 1934 году по христианскому календарю). Сейчас над могилой Омара Хайяма в Нишапуре возвышается величественный надгробный памятник – одно из лучших мемориальных сооружений в современном Иране.

Данте (Дуранте) Алигьери