Записки бродячего врача - Иосиф Львович Раскин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перелил ли я его жидкостями? Надо было интубировать на три часа раньше?..
Прогресс, последние достижения, победа разума над сарсапариллой, доказательная медицина, просвещенья дух… Чтоб вы все провалились!..
Эх, хорошо бы все-таки позвать доктора…
О болезни Альцгеймера
Как-то осматривал я очень симпатичного мужика лет семидесяти пяти, попавшего в больницу не помню по какой причине, и в списке его прошлых болезней наткнулся на деменцию Альцгеймера.
Поскольку мое первое впечатление было, что вот как раз с головой у него все в порядке, то я попросил рассказать подробнее. Пациент сразу обрадовался и поведал, что не так давно он вышел на пенсию, обнаружил, что иногда забывает какие-то вещи (что со мной происходит лет тридцать по крайней мере) и пошел проверяться к уважаемому профессору в знаменитый медицинский центр. Там ему провели батарею психологических тестов, сделали МРТ и еще что-то, и профессор подтвердил: «Да, Альцгеймер».
С тех пор этот мужик с большим удовольствием проводит значительную часть своего времени в интернете, отслеживая последние исследования по Альцгеймеру и общаясь с учеными, врачами, больными этой болезнью и их родственниками. Он мне коротенько изложил последние данные по патогенезу, иммунологии и генетике разных видов деменции – что сильно превышало мои собственные на данный момент знания по этому вопросу.
Я уже было открыл рот, но вовремя подумал, что негоже мне, заштатному терапевту, на основании пятиминутного разговора оспаривать выводы уважаемых профессоров, и к тому же: кто я такой, чтобы лишать этого приятного человека с кристально-ясной головой такой замечательной интеллектуальной игрушки?
Альцгеймер так Альцгеймер. Чем бы дитя ни тешилось…
Штат Нью-Мексико, 2012 – по день сегодняшний
Очерк социальной медицины
В одном довольно большом городе на самом юге Соединенных Штатов жил-был бездомный. Прямо из стихотворения Джанни Родари:
Жил на свете Джонни, знаете его?Не было у Джонни ровно ничего.Нечего бояться, нечего терять.Весело живется, нечего сказать.Имущество Джонни действительно ограничивалось старым армейским рюкзаком и спальником.
Надо сказать, что в этом городе бездомным было-таки неплохо. Там лето долгое, спать по ночам в парках и на стоянках у универмагов можно девять-десять месяцев в году без риска замерзнуть насмерть, дождь идет всего три недели в году, и на это и остальное время есть приюты, дружественные полицейские участки и даже особая поликлиника, где бездомных принимают бесплатно.
Так вот, Джонни жил себе безбедно на большой автомобильной стоянке у универсального магазина «Волмарт». В один из немногих дождливых вечеров он поленился тащиться в приют, залез в контейнер для мусора (такая вот металлическая вагонетка на колесиках), закрыл за собой крышку, выпил бутылочку бурбона – того самого, который пьет Ален Делон, – и заснул сном младенца. Хотя, возможно, что он сначала расправился с бурбоном, а потом сделал все остальное.
Под дождь, барабанящий по крыше мусорного контейнера, спится особенно крепко.
В четыре утра, по своему обыкновению, приехал мусоровоз эвакуировать мусор. Это такая огромная машина, она цепляет крюками уличный контейнер, поднимает в воздух и опрокидывает в свое чрево. А потом утрамбовывает содержимое там у себя внутри.
Я не знаю, что снилось моему герою, когда машина поднимала его спальню в воздух и опрокидывала, входил ли он в вираж, сидя на спине крылатого ящера, или вываливался из бомболюка навстречу ощерившейся зенитками земле, но он продолжал себе спать – пока машина не начала утрамбовывать добычу. И тут он проснулся, закричал и стал брыкаться. И глас вопиющего в чреве рычащей машины был услышан! Что на самом деле не так тривиально, как вам может показаться.
По счастливой случайности мусорщики не занимались в это время чтением Иммануила Канта или журнала «Нью-Йоркер». Они сразу вырубили свое смертоносное чудовище и позвонили куда следует.
И в мгновение ока мирная ночная парковка наполнилась мигающими красно-синими огнями и сиренами; понаехали полицейские, скорые помощи, и даже пожарные прикатили на своей длиннющей красной фуре. Джонни извлекли, отделили от мусора и отвезли в приемное отделение. Он отделался несколькими царапинами и трещиной в одной из мелких костей стопы.
Прожил он в приемном отделении три дня, отъелся и отогрелся. И причиной тому, что обычно безостановочный больничный конвейер споткнулся об Джонни, была профессиональная деформация врачей – деформация чувства юмора. Врачи видят смешное в том, от чего люди с нормальной психикой хватаются за сердце или, по крайней мере, печалятся. Это такой вот механизм защиты, уродливая броня с рогами и шипами для сохранения здравости рассудка… Но я отвлекся. Не принимайте меня всерьез.
Врачи, лечившие Джонни и передававшие его со смены на смену (а этот процесс сопровождается подробным рассказом о каждом пациенте), начинали хрюкать уже на первых словах этого печального повествования, и к тому моменту, когда следует сформулировать диагноз и дальнейшие планы, оба врача – сдающий и принимающий смену – уже валялись под столами и ни к каким осмысленным действиям были не способны, так что к концу второго дня весь приемник знал, кто такой Джонни, но никто не имел понятия, что с ним делать дальше.
К концу третьего дня Джонни попал в лапы ко мне. Мои резиденты и студенты, стоически сохраняя серьезное выражение на лицах, выслушали ему легкие и прощупали животик, а я сам дрожащими руками отменил все бессмысленные анализы, для которых из него сосали кровь три дня подряд, и отменил все антибиотики, которыми его травили от несуществующей инфекции.
Завтра мы снабдим его палочкой и жестким сапогом на сломанную стопу и отправим домой. На стоянку у «Волмарта». Тем более что дождя до будущего года уже не предвидится.
Медицина излишеств
В небольшом городке в глухой провинции живет себе пожилой джентльмен. То есть он скорее старый, чем пожилой, но мне – по мере моего собственного взросления – становится все труднее называть вещи своими именами.
В общем, живет он там довольно долго и потихонечку развивается у него болезнь Альцгеймера; с памятью и соображением становится все хуже и хуже, и жена (у которой с головой как раз все в порядке) в конце концов помещает его в дом престарелых.
Там за ним ухаживают, кормят, поят и дают лекарства.
Медицинская наука много чего достигла за отчетный период, и есть лекарства, которые в научном эксперименте улучшают память у белых крыс и даже у людей, при этом, заметьте, не убив насмерть никого. Ему дают антидепрессанты тоже, поскольку в умных книгах написано, что у пациентов с Альцгеймером, как правило, есть и депрессия, ну и еще десяток-другой полезных лекарств.
Сильно лучше пожилому джентльмену не становится, но вроде и не хуже тоже.
Потом в один прекрасный день у него резко едет крыша, он начинает бродить по дому престарелых и сексуально домогаться других жильцов и персонала без различия пола и возраста. Понятное
