Экспедиция. Туда, но не обратно - Денис Старый

границы памятника, филологи, в сопровождении пяти более-менее крепких парней пошли напрягать память местных жителей, чтобы те вспоминали песни и разные прымки и забабоны белорусов-палешуков.

В итоге в лагере остались десять дежурных, которые, игнорируя для приготовления пищи привезенную воду, таскали ведра из крынички. Не забыли предложить ключевую воду и главному чиновнику области, чтобы тот оценил минерализованный природный источник. Жизнь лагеря, в ее хозяйственно-бытовом исполнении значительно облегчилась, когда привезли уже колотые дрова, доставили полевые кухни. Да и привезенную воду активно использовали для технических нужд. Такого раскошества не было ни в одной из экспедиций регионального университета до сегодняшнего дня, так что дежурные не сильно то и напрягались.

Игорь со Светой пошли «на шурфы», минуя по дороге курганы. Главной причиной выбора удаленного раскопа стало отсутствие желания встречаться с Лидой, которая стала младшим лаборантом у Николая Дмитриевича, как раз на кургане с уникальной находкой. Была и еще одна причина. Игорь еще во время ночных разборок с местными заприметил арбалет и утром, найдя, наконец, полноватого парня — хозяина занимательной вещицы, пожелал стельнуть. Имея авторитет спасителя лагеря, используя наивное желание пухляша закорешиться с Солдатом, Пашка-таки дал попользоваться репликой средневекового оружия, которое даже папы Римские некогда запрещали. Стрелять же рядом с лагерем, тем более, когда ходит всякое телевидение, милиция, врачи, да и лесхоз протирает штаны рядом с начальством, нельзя. Ну а чуточку вдали от глаз, можно и побаловаться.

— Михалыч, посмотри, что за кирпич, тут же культурный слой идет, вроде перекопов не видно, — сказал Игорь, работающий на своем секторе раскопа.

Пусть условно его и называли шурф, но Алексей Михайлович, руководитель, «горных шурфовальщиков», как окрестили группу в лагере, распорядился расшириться втрое, превращая шурф в полноценный раскоп. Пошли объекты и руководитель раскопа, без стеснения матерясь, начал расширять, вначале разметкой из штырей и веревки, границы шурфа, ну а после полученной команды, и все трудяги стали лопатами подводить раскоп под соответствие колышкам и веревочкам.

— Ленка, подай сумку! — взбудоражено выкрикнул руководитель раскопа своему младшему лаборанту — девочке-первокурснице, которая была более настойчива, чем другие, и выгадала должность с названиями «Подай-ка» или «Принеси-ка», «Сбегай-ка», окрестившись в оперативный позывной «Ленка», будучи Аленой.

— Вот, Алексей Михайлович, — еще не совсем оформившаяся девушка прямо заглядывала в глаза предмету своего обожания, и это был не кирпич, который крутил в руках молодой преподаватель, а он сам, молодой, строящий из себя важного, преподаватель.

— Так, молодежь, никому о том, что сейчас произойдет, не рассказывать, — сказал заговорщицки руководитель раскопа и достал из сумки бутылку советского шампанского и две бутылки портвейна «Три топора», как в народе прозвали винный напиток «Три семерки». — Солдат, ты, мать перемать, древнюю церковь нашел. Ты хоть знаешь, что это означает? Плинфа, средневековый кирпич и похоже тут кладка фундамента. Это же город, не городище, поселение непонятное, а город. Керамика в слое конца X- начала XI века. Это же грандиозно. Все, всем не разрешаю, а приказываю, бухать, а я пойду к Гульке, тьфу ты, к Анне Кондратьевне.

— Странное распоряжение, — начала высказываться Света, крутя в руках один из обломков плинфы. Не найдя для себя причин для бурной радости руководителя раскопа, девушка обратилась уже к студентам. — Он за начальством, а нам тут встречать делегацию пьяными. Нет, пионеры, не мой профиль. Бутылки забираю, в лагере разопьем, без обид.

Никто не посмел ослушаться звезду факультета, тем более, что связь Светы и Игоря уже не была секретом ни для кого. Ну а личность Солдата за ночь обросла такими легендами…

— Пошли, любимый, на охоту, мамонта добудем, — проворковала, но чтобы было громко, на публику, Света, озвучивая намерения, с которыми они и пришли в такую даль.

Спустившись по неприметной тропке вниз, парень и молодая женщина проламывались через кусты ореха, там Игорь заприметил множество куропаток. Конечно, от такого громкого звука птица разлеталась, но Игорь, в котором проснулись инстинкты охотника, да и желание опробовать арбалет, возжелал, нет, не только Свету, а подбить в полете птичку, благо взлетали они максимум метра на четыре и не улетали далеко.

— Слушай, а останься мы с тобой тут, так и прожить могли бы. Уже три птицы подстрелил. И зайчика. Вот его мне жалко, ушастенький такой, — говорила Света в перерывах между поцелуями, скромно промолчав, что две куропатки подстрелила именно она, продемонстрировав свои профессиональные навыки подающей надежды спортсменки-лучницы. Арбалет был валькирией освоен моментально.

Минут двадцать и добычи на два дня двум взрослым людям. И это Игорь не решился бить уток, которых плавало и грелось на бережку в лужах и болотцах в превеликом множестве. Просто побоялся потерять арбалетный болт, которых у хозяина оружия было всего пять, а Солдату он отрядил только два.

После того, как Света отказалась предаться любовным забавам в очередной раз под предлогом, что за ними и так могут подсматривать, Игорь достал свой нож из чехла и стал свежевать добычу. Парень хотел сегодня запечь зайца с куропатками на ужин. Отойдя немного от лагеря.

Поднявшись наверх после своей охоты, туда, где некогда кипела средневековая жизнь, как уже стало понятно, после находки плинфы, городская, Света с Игорем обнаружили целую возбужденную делегацию, вместе с телевизионщиками, которые еще не смогли отдышаться, после подъема и себя и аппаратуры к месту раскопок. Все говорили о церкви, не забывая упоминать в интервью о затуманенном религией разуме предков, ну чтобы было и нашим и вашим. И остатки церкви показать, что эта вера была в регионе очень давно, ну и не выйти за пределы социалистического реализма и догматики. При том, что в последние пару лет советские люди становились все более религиозными, даже тысячелетие крещения Руси отмечалось чуть ли с государственным размахом. Но эти телевизионщики оказались менее прогрессивными, чем общество, подвергшееся плюрализму и гласности.

Поохав и поахав, все, включая и студентов, работавших в итоге не больше часа, воодушевленные сенсационными находками первого же дня, работники лопаты и совочка отправились в лагерь. Время обеда.

Перед второй сменой работы, когда уже телевидение уехало, весь лагерь побывал в местном магазине, выгребая из него все деликатесы, а товарищ Колосов отправился на инспекцию города Лоев и его руководителей, позволив археологическому сообществу свободно вздохнуть. Несмотря на то, что продавщица обещала, что уже к закрытию магазина завезут не меньше товара, дабы с самого утра было все по номенклатуре, советские люди не привыкли верить завтракам, а привыкли их есть, поэтому лагерь казался безлюдным. Как следствие, в магазине не осталось ничего, ну кроме того, что там лежало до событий, связанных