Белая волчица (СИ) - Стишковская Юлия

Она подняла на меня взгляд и улыбнулась.

— Знаю милая. Такие глаза не забыть.

— Можешь что-нибудь рассказать про него. — мне не терпелось узнать, не могла стоять на одном месте, ходила из одного угла комнаты в другой.

— Не мельтеши перед глазами, мешаешь думать.

Я тут же села на кресло рядом с ней.

— Если честно, почти ничего не помню. В моей памяти запечатлелось одно, не считая, конечно, глаз. Это гигантский рост. Скалой нависал над другими.

Я не могла скрыть изумления. Мистер Андерсон рассказал об этом. — Правда? — зная ответ, всё равно переспросила.

— В детстве думала, что никто не в силах победить его, но жестоко ошибалась. Погиб на охоте. Его разодрал какой-то дикий зверь.

Внутри всё перевернулось.

— Его волк? — выдавила из себя вопрос.

— Одна из версий, но мы не верили. Волк безмерно любил его. Они нашли друг друга, когда твоему прапрадеду исполнилось восемнадцать. Зверь слушался его беспрекословно, верно дрессированный пёс. Жил в лесу, но никогда не забывал про своего друга, часто прибегал к нам во двор поиграть, да и дедушка ходил к нему в лес.

Я пыталась переварить услышанное.

— Со временем эту версию отмели. Укусы по сравнению с волчьими, очень крупные. Да и учитывая размеры моего деда, зверь уж точно был больше обычного волка. Всё как в случае с твоим отцом.

Её слова вогнали меня в ступор.

— Имела в виду преждевременную смерть, оба погибли молодыми. — она быстро опустила глаза, но я успела заметить страх.

На какой-то момент забыла, где нахожусь. Перед глазами закрутились воспоминания, связанные со смертью отца. Я помню, как Селена не разрешила мне увидеть его в последний раз. Оправдывала тем, что после аварии, его лицо слишком повреждено. Даже на панихиде гроб был закрыт. Знакомые попрощались с ним, касаясь крышки гроба. Мучительное воспоминание.

Газеты мама не давала читать. Я не понимала, почему она так ведёт себя. Дорожные происшествия происходят каждый день. Почему вообще про отца писали на главной странице? Разбитая горем и сама не хотела читать. Могла отыскать статью в интернете, но никогда не делала этого, боясь увидеть фотографии. Но слова бабушки разбудили, вырвали из забытья. Настолько сильно старалась побороть свою боль, свою печаль и тоску, что упустила самое важное. Я просто отгородилась от всего.

Весь ужин старалась не подавать виду, что внутри меня происходит целая борьба. Улыбалась через силу. Поддерживала разговор как ни в чём не бывало. Единственное, дрожь тяжело было сдерживать. Разок уронила вилку на пол. К счастью дедушка с бабушкой ничего не заметили.

Стоило мне выйти за порог, рванула домой. Бежала изо всех сил. Казалось, несусь словно ветер. Я и не знала, что способна так быстро бегать.

Открыв входную дверь, вбежала на второй этаж и схватив свой ноутбук, включила его. Пока он загружался, сняла обувь. Как только включился, начала искать нужную статью. Статья была на передовице. Заглавие гласило "Неподалёку от центра Нью-Йорка был зверски убит Джон Стивенс". В статье говорилось, что его разодрал дикий зверь и при том не один. Загадочные обстоятельства смерти привели к расследованию, но определить, что за зверь, оказалось невозможным. Искали по всему городу, но след животного, даже опытные охотники не отследили. На месте преступления следы есть, а дальше просто испарились.

Боль потихоньку начала разливаться по всему телу, сердце сжалось, больно дышать. Слёзы неудержимо покатились по щекам.

Я знаю, какой именно зверь. Лугару после убийства моего отца вернулись в облик человека и смешались с толпой. Как бы не старались, следователи не смогли бы найти виновных.

Почему-то внутри меня зарождалась вина, вина в смерти отца. Ещё до конца не понимая почему, я чувствовала её с каждой пройденной минутой всё сильней.

Разум не подсказывал, а твердил, что искали меня.

Вина за смерть отца тяжёлым грузом легла на мои плечи. Чувствовала себя полностью раздавленной, сердце разбилось на мелкие кусочки. Снова, я снова ощутила ту самую боль, с которой пыталась справиться всё это время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я не плакала, я рыдала. Страшная правда вселила в душу пустоту и отчаяние.

"Мерзкие твари, я уничтожу вас"- всё внутри так и кричало.

Я сжала кулаки, пытаясь, справиться с нахлынувшей болью. Глушила яростью и гневом, но не выходило, она перевешивала.

Слёзы застыли в глазах, сидела и просто смотрела перед собой. Просидела так чёрт знает сколько времени. Привёл в чувство шум снизу.

Селена вернулась. По шагам поднимающимся наверх, убедилась, что она направляется ко мне. Сердце судорожно сжималось. В голове не укладывалось, почему мама скрыла от меня правду. Неужели она не понимала, узнав в будущем, буду травмирована второй раз. Слёзы потекли с новой силой. Я продолжала сидеть как каменная статуя, пустая и холодная.

Дверь распахнулась, войдя в комнату Селена замерла. В растерянности, боялась сделать шаг.

Мои слёзы для неё редкость. Горько плакала узнав о гибели отца и на его похоронах. Как бы мне не было тяжело в прошлом, делала всё возможное, чтоб огородить родителей от моих переживаний. Это с годами выработало во мне такую силу воли, что порой казалось слёзы высохли окончательно. Но тогда была слишком наивной. В день катастрофы слёзы лились рекой. Казалось, всё, что я сдерживала внутри столько лет, вырвалось на волю. Сейчас происходит то же самое.

— Доченька, что с тобой? — она осторожно подошла, встала на колени передо мной, взяла за руки и крепко сжала.

— Уйди. — слова резали горло.

— Не уйду, пока ты не расскажешь в чём дело. Может тебя кто-то обидел? — мама смотрела на меня умоляющими глазами.

— Да, ты. — не выдержав, закричала я. Осознавала, что это причинит ей огромную боль, но ничего не могла с собой поделать.

— Я? — упавшим голосом переспросила Селена.

— Как ты могла, скрыть от меня, как на самом деле погиб отец? — осуждающим тоном выпалила я, пытаясь остановить очередной поток слёз, но смысла не было, они предательски струями стекали по лицу.

— Как ты узнала? Тебе бабушка рассказала? — слёзы потекли и по её щекам.

Видела боль в глазах матери, но не намеревалась отступать. Мне хотелось, чтоб она понимала, к чему привела её скрытность.

— А что бабушка знала? — моя очередь лгать.

— Да. — ели слышно, призналась она.

— Ну, конечно, все кроме меня. Как ты могла скрыть от меня. Ты пожалуй даже не задумывалась о последствиях. Сегодня я потеряла отца во второй раз.

Селена попыталась обнять меня, но я оттолкнула её.

— Ты всегда такой была. Сначала делаешь, потом думаешь. — стиснув зубы говорила я. Пелена гнева застилала глаза.

— Прости меня, пожалуйста. Я хотела, как лучше. Правда была слишком жестокой и необъяснимой. Она снова попыталась обнять меня и снова без успеха.

— Не прикасайся ко мне. Уходи, дай возможность остыть. Это лучшее, что ты сейчас можешь для меня сделать.

Мне не хотелось смотреть на маму. Её присутствие в моей комнате и без того причиняло боль. Не говоря ни слова, Селена вышла из спальни.

Просидев ещё какое-то время на кровати, всё же решила прилечь. Хотелось поскорее уснуть, провалиться в бездонную пропасть, в забвение. Сон с моим любимым серым волком обязательно успокоит меня, но как на зло поспать не получалось.

За окном взошла полная луна. Как завороженная, подошла к окну. Всё тут же отошло на второй план. Я чувствовала, как необъяснимая энергия начала распространяться по вена. Все шесть чувств обострились, смогла расслышать тихие рыдания мамы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Потрясла головой, пытаясь не вслушиваться дальше, чем дольше буду слушать, тем больше будет мучить совесть. В данный момент не готова согласиться со своей совестью.

Обострился не только слух, осязание тоже. Нежность собственной кожи поражала, не веря в собственные ощущения, продолжала беспрерывно проводить по запястью подушечками пальцев. Обоняние до того острое, что в ноздрях больно режет. Зрение не отставало. Видела кроны лесных деревьев так близко, словно могу дотянуться до них рукой.