Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

Искра, воспламенившая операцию, была спровоцирована Йозефом Майзинге-ром, руководителем отдела «H» Гестапо, который следит в Берлине за персона-лом всех министерств и административных винтиков правительства и партии.

Майзингер уверяет Мюллера и Гейдриха, что генерал Вернер фон Фрич, главно-командующий Вермахта с 1935 года, открыто предастся гомосексуализму.

Тотчас же в мозгу Гейдриха возникает одна из тех идей, которые он считает блестящими: фон Фрича раздражает Гитлер за то, что тот поднялся на свой пост только благодаря протекции старика Гинденбурга, он считает, что офицеры не должны вмешиваться в политику, следовательно, не должны вступать в партию, кроме того, он не согласен с планами Гитлера об установлении контроля над Австрией и Судетами… Нет проблем, Гитлер будет в шоке от сексуальных при-вычек Фрича. Создается военный суд чести.

В этот момент Мюллер обнаруживает, что Майзингер перепутал с генералом другого фон Фрича, однофамильца, но все боятся признаться фюреру в своей ошибке. Они молчат и, кроме того заставляют свидетельствовать настоящего гомосексуалиста по имени Ганс Шмидт, которого Мюллер вытаскивает из тюрьмы. 4 февраля 1938 года от генерала, который до конца отвергал все обвине-ния, потребовали уйти в отставку «по состоянию здоровья».

Военный суд, который еще не абсолютно послушен Гитлеру, тем не менее, через шесть недель принимает решение оправдать Вернера фон Фрича по всем пунктам выдвинутых против него обвинений.

Решение, которое, однако, не помешает генералу отказать в своей помощи его коллегам, которые обратились к нему с идеей свержения Гитлера. Он знал, что многие из них за год до того прозондировали своих английских коллег об их реакции в том случае, если бы Гитлера сменила другая власть, и что они столкнулись с отказом. — Мы хотели сделать свое дело, — объяснил мне в 1947 году капитан первого ранга Вихман, — не нанося, однако, при этом вред нашей стране. Мы хотели гарантий, пусть даже устных, что Лондон вместе с Францией не воспользовались бы этим, чтобы вмешаться в наши дела и помешать Герма-нии остаться независимой и суверенной.

Ярый противник католиков и евреев, Вернер фон Фрич в сентябре 1939 года принял участие в военных операциях в Польше. Там он был убит при любопытных обстоятельствах. Он пошел в полный рост, не нагибаясь, прямо на пост, откуда стреляли поляки, как будто генерал сам искал смерти.

Очень странно, что в то самое время, когда под председательством Гитлера со-бирался суд чести, который безосновательно осудил фон Фрича, Йозеф Майзин-гер был отправлен в миссию в Токио, по наущению полковника Николаи. Стоило ему оказаться в Японии, как он уже мог ничего не бояться: Генрих Мюллер взял его под свою защиту.

Смещение главнокомандующего Вермахта не спровоцировало шума, на который рассчитывали, так как на него незамедлительно наложилось второе «дело», ко-торое на этот раз касалось генерала и министра обороны Вернера фон Бломбер-га.

Этот шестидесятилетний померанец был, впрочем, одним из редких высших офицеров, которых Гитлеру удалось склонить к тому, чтобы они убедили своих товарищей не противиться ему в 1933 году. В январе 1933 года фон Бломберг находился в Женеве на Европейской конференции по вопросам разоружения. 29 июня 1934 года в партийной газете «Фёлькишер Беобахтер» он убеждал Гит-лера в лояльности армии. Но зимой 1937–1938 года на сцене появляется рейхс-маршал Геринг. Завистник, он ненавидит этого генерала, которому Гитлер при-своил звание фельдмаршала. Гейдрих и Мюллер неотступно следили за этим соперничеством и отыскивали возможности для интриг. Этот случай предста-вился им, когда их агенты узнали, что фон Бломберг, который был вдовцом, только что женился на молодой Еве Грун. Но Ева совсем не та чистая девушка, какой генерал представил ее фюреру. На самом деле она проститутка, и даже позировала обнаженной для специфических журналов. Гитлер, который был на свадьбе свидетелем жениха, в ярости.

Гейдрих и Мюллер предлагают скорее компромисс, чем скандал, над которым стали бы насмехаться враги Германии. Бломберг, тоже «по состоянию здоро-вья», подает прошение об отставке и уезжает в ссылку на остров Капри с моло-дой женой. Об этом больше не говорят. В 1944 году американская армия берет его под стражу. Он умрет там в 1946 году.

Эти две истории, происходившие в то же время, когда в СССР бушует террор против Красной Армии, делающий из НКВД главную силу во власти при Ста-лине, приводят в Германии к двум отставкам — каждая из которых вызывает цепную реакцию в военном руководстве — и они унизили военных и сделали из СД и Гестапо главное оружие Гитлера. Он на время назначил Вальтера фон Браухича главнокомандующим Вермахта, но еще через пятнадцать месяцев сам присвоит себе этот пост, мимоходом нейтрализуя несколько генералов и выс-ших офицеров, таких, как Людвиг Бек, который сам отказался от своих функций в генеральном штабе летом 1938 года, потому что не разделял взглядов фюре-ра.

4.5. И снова шпионская сеть Николаи

Новое германо-советское соглашение на правильном пути. Райнхард Гейдрих доволен этим процессом, так как он становится гроссмейстером тайных дел. И Гестапо-Мюллер, который безостановочно наступает ему пятки, тоже, но он умеет терпеливо ждать. Возле них присутствует Вальтер Николаи, постоянно под прикрытием фон Риббентропа. Николаи более чем когда-либо полезен именно сейчас, когда целью Гитлера становится Чехословакия. Руководители СД и Гестапо хорошо знают, что у Чехословакии нет тайн для Николаи, чьи ста-рые связи 1920-х годов поднялись в чинах. Они знают, что у него там есть ин-форматоры, глубоко законспирированные и с большими информационными воз-можностями в среде национальных меньшинств: словаков, русинов, венгров и поляков. Два постоянных преподавателя в военной академии в Праге — люди из его личного выводка. Николаи также уверяет, что ему известно все о системе укреплений страны, в частности, о форте Терезиенштадт между Прагой и немецкой границей.

(Автор воспользовался сведениями из книги Курта Рисса «Тотальный шпио-наж», Нью-Йорк, 1941, хотя многие его тезисы являются сомнительными. — прим. автора.)

Николаи также следил за положением в Польше. Вопреки соглашениям о добро-соседских отношениях, заключенных между Берлином и Варшавой в 1933 году, он тремя годами позже получил объект в Померании, в лагере Руммельсбург, школу для подготовки шпионов и диверсантов. Эта школа должна была бы находиться под контролем Абвера, но Гейдрих и Мюллер, в согласии с Николаи, взяли ее под свое управление и принимали участие в проникновении его аген-тов в Польшу.

Контрразведка Варшавы между тем сумеет разоблачить некоторых из этих аген-тов, например, руководителя Военного института географии и нескольких ин-женеров и техников, которые для прикрытия работали на концерн «И.Г. Фар-бен» и на фирму «Сименс».

Итак, Абвер развивался, но продуктивно занимался только военным шпиона-жем, в то время как политический, дипломатический, промышленный шпионаж активизировался под покровительственным крылом СД, «маргиналов», предо-ставленных Вальтером Николаи, и под защитой службы Гестапо-Мюллера.

Первый и единственный раз, когда «работа» Николаи оказывается под светом гласности, совпадает с началом судебного процесса в США 18 октября 1938 го-да. На нем полковника публично упоминает обвиняемый: Гюнтер Густав Румрих.

Румрих рассказывает, как, очарованный книгой, опубликованной в Берлине за подписью Николаи, где подчеркивалась необходимость шпионажа для опреде-ления направления или сопровождения внешней политики государства, он по-слал ему письмо через партийную газету «Фёлькишер Беобахтер». Немец по происхождению, Румрих давал понять, что хотел бы добровольно послужить своей стране. Вскоре после этого Николаи поручил его завербовать. Он был не единственным, кто работал на Берлин в США, так как в обвинительных актах фигурировали восемнадцать других американцев. Только четверо были аресто-ваны. Другие успели вовремя скрыться.

Множество американских комментаторов в то время путало деятельность Нико-лаи с деятельностью Абвера, не зная, что они осуществлялись параллельно.

Если 2 июня 1938 года газета «Нью-Йорк таймс» была встревожена из-за дела Румриха, несмотря на доброжелательный нейтралитет, который демонстрирует президент Ф.Д. Рузвельт по отношению к Берлину, то совсем не так обстояло дело с «Тайм», журналом либерального истеблишмента. «Тайм» в этом самом 1938 году помещает на свою обложку портрет Гитлера как «человека года», явно по подсказке деловых кругов, у которых есть свои интересы в Германии.

Дж. Эдгар Гувер, директор Федерального бюро расследований, тем временем добивается, чтобы количество агентов его службы, занимающихся наблюдением за проникновением иностранных шпионов, увеличилось с пятисот до восьмисот человек. Но какими бы талантливыми и надежными они ни были, у них еще нет достаточных знаний и опыта, чтобы справиться с проникновением агентов не только Германии, но также и СССР. Будущее это докажет.