Оплошка - Андрей Ангелов

Диалог происходил в комнате, уставленной и увешанной антиквариатом. Множество причудливых часов, картины, иконы, шкатулки, две статуи, бонбоньерка.

– Когда к вам зайти? – нетерпеливо спросил карманник. – Во сколько?

Еврей пожевал задумчивыми губами:

– Часиков в девятнадцать. Я сделаю кой-какие анализы, полистаю специальные книжки…

Карманник немного подумал:

– Ну, хорошо. Если с ключами случится беда, будете иметь дело с Шаманом.

– У меня солидная фирма! – воскликнул антиквар.

Сидоркин выдернул из стаканчика, стоящего на столе, листок бумаги, ловко вытащил из еврейских пальцев ручку, чиркнул несколько цифр. Подал листок собеседнику.

– Номер моего мобильного. На всякий случай. Если что, звоните, может, раньше экспертизу проведёте.

Антиквар посмотрел на листок:

– Шесть, шесть, шесть, шесть, шесть? – недоумённо взглянул на вора. – Ваш мобильный?

– Да, подарок одного типа. Скажите время, и я пошёл.

Еврей глянул на наручные часы:

– Двенадцать часов, тридцать минут.

– Пока-пока, – Сидоркин направился к выходу.

21. ЯВЛЕНИЕ АВРААМА И «МОНА-ЛИЗА»

Синий «Москвич» находился во дворе красного девятиэтажного дома. Сосредоточенно закусив губу и прищурив правый глаз, Порось занимался восстановлением своего облика, пытаясь поймать свое изображение в зеркале заднего вида. Сделал последний стежок, оборвал нитку, повернул зеркало. Левое ухо было пришито крупными стежками, правда, немного криво. Бес потрогал его, оттянул:

– Пойдёт! – удовлетворённо протянул он.

В машину сел Хрыщ.

– Девка дома, – сообщил он. – Ну-ка, – подёргал ухо подельника. – Как родное.

– Хрыщ, оно и есть родное, – поправил двоюродный брат.

– По-моему, у тебя оно было немного другой формы, – произнёс Хрыщ, вглядываясь в ухо. – Ты где его подобрал?

– На асфальте возле банка, – пожал плечами Пороська. – Там, где мы убивали.

– Ты, наверно, схватил по ошибке чужое, – рассуждал Хрыщ. – Там было несколько ушей, точно помню. Пару я лично отстрелил, а когда ты взорвал тротиловую шашку, так, вообще, ошмётки полетели во все стороны. Не только уши, головы разлетелись.

– Что же, возвращаться? – обеспокоился Порось, трогая ухо.

– Погоди, – Хрыщ вгляделся в пришитую плоть. – Вспомни, у тебя была здесь родинка?

– Кажется, нет, – неуверенно сказал Порось. – А, может, и была… Я же не баба, чтобы собой любоваться. Нужно вернуться к банку и осмотреть все уши! – под конец бес повысил голос.

– Все отстреленные уши уже в морге, – возразил Хрыщ. – И я не собираюсь туда ехать из-за такой мелочи, как твоё ухо.

– Для тебя моё ухо мелочь!? – рассердился Порось. – Что бы ты сказал, если б был на моём месте!? Я не хочу ходить с ментовским ухом!

– А придётся, Пороська, – осклабился Хрыщ. – Напомню, что герцог приказал работать, как можно тише, не привлекая особого внимания. Без крайней нужды не убивать. На мочилово возле банка ему плевать, но если светлейший узнает, что там мы упустили карманника… – он со значением глянул на брата. – У нас осталось несколько часов. Потом ты потеряешь не только ухо, но и до хрена чего. – Бес вылез из машины. – Идём, устроим засаду в квартире девки.

* * *

Антиквар сидел за своим столом и рассматривал ключи через лупу. Из двери за его спиной, служившей проходом к служебному входу, появился горбоносый юноша лет 22-х. Тонкую фигуру обтягивала изящная кожаная курточка поверх красной рубашки. Парень подошел к старому еврею сзади, заглянул через плечо. Увидел ключи, лицо мгновенно напряглось:

– Где ты их взял, дядя Соломон!?

Дядя оглянулся на племянника:

– Один человек принёс. Красота, не правда ли?

– Дай-ка! – молодой еврейчик взял связку, повертел в тонких пальцах, пробормотал. – Неужели те самые ключи!?

– Тебе они знакомы? – полюбопытствовал антиквар.

– Где этот человек!? – крикнул юноша.

Дядька удивлённо посмотрел на племянника:

– Не знаю… вечером обещал зайти. А что случилось?

– Мне надо всё обдумать, – сказал парень и с ключами в ладони, почти побежал к основному выходу, ведущему в магазин.

– Авраам! – Соломон вытянул руку. – Ты куда?! Куда с золотом?!

Еврейчик, не слушая, выскочил вон.

Антиквар тяжело вздохнул, достал носовой платок, промокнул лоб:

– Фу-у-у! Что его так взволновало? Шаман меня убьёт!

* * *

Сидоркин подошёл к подъезду красной девятиэтажки, дёрнул дверь, кодовый замок молча отказал его потуге.

– Код Танюха не сказала, – опомнился Саня. – Позвонить, спросить…

Вор вынул трубку, отошёл от двери на несколько шагов, набрал номер…

И вдруг напрягся, рука медленно опустилась. Не далее чем в 20-ти метрах, возле песочницы, он приметил синий «Москвич»… В машине никого не было. Сидоркин огляделся. Хозяев «Москвича» рядом не наблюдалось. Саня стал судорожно соображать, что ему делать дальше.

А хозяева «Москвича» в это время находились в квартире на третьем этаже.

Хрыщ, откинувшись на диване, смотрел мультик. В кресле сидела черноволосая девушка, уже знакомая нам Танюха. Руки и ноги ее были обмотаны скотчем, рот заклеен липкой лентой.

Порось топтался у окна, глядя во двор через бинокль.

– Пороська, ты чего там выглядываешь? – отвлёкся Хрыщ.

– Смотрю, чтобы тачку не увели, – отозвался кровожадный брат.

– Кому она сейчас нужна? – хохотнул Хрыщ. – Иди лучше посмотри, может у этой бабы есть что-нибудь из шмоток поприличней. Надо бы переодеться.

Их милицейские мундиры находились в плачевном состоянии: рваные, грязные, в пятнах крови.

– Может, трахнем девку? – предложил Порось, почёсывая известное место. Он опустил бинокль, посмотрел на напарника. – Всё равно Санька пока нет.

– У меня сейчас нестоячка, – отказался Хрыщ.

– А у меня стоячка! – радостно вскричал Порось. – Я её могу и один уделать!

– Кретин! – обругал Хрыщ. – Светлейший скоро отобьёт тебе стояк! Иди, смотри шмотки!

На журнальном столике запиликал мобильник.

Бесы уставились на него, Хрыщ осторожно подошёл, взял трубку. На экране горела надпись: «Номер абонента не установлен».

– Это точно карманник! Я его нутром чую, – прорычал Хрыщ в сторону подельника.

– Если это твой знакомый Санёк, скажи, что ты дома и ждёшь его! Поняла!? – подпустив в тон угрозы, приказал девушке.

Танюха зло сверкнула карими глазами. Хрыщ резко содрал скотч с губ. Телефон внезапно смолк. Бес озадаченно уставился на аппарат.

– Вы, уроды! Кто вы, вообще, такие!? – зашлась в ругательствах дама. – Освободите меня немедленно, отморозки! Если вы не сделаете, как я сказала, то пожалеете! Мои друзья вам яйца оторвут!

– Заткнись! – в ярости закричал Хрыщ, снова заклеивая девушке рот. – Ты ещё будешь доставать! – Он с силой швырнул телефон на пол, топнул по нему ногой.

– Что? – зыркнул на брата.

– Ты чего, Хры-ыщ? – изумлённо протянул тот.

Хрыщ бухнулся на диван:

– Ничего! Когда над тобой висит угроза уничтожения, не таким будешь!

– Хрыщ, герцог нас любит, – ласково сказал Пороська. – Я думаю, он нас не убьёт в случае неудачи. Ну, поругает, быть может, побьет… помнишь, когда мы пытались украсть для него «Мону—Лизу» из Лувра? Без положительного результата, – как сказал герцог! В наказание неделю посидели в яме с крысами и всё.

– Сравнил! – хмыкнул Хрыщ, поглаживая автомат, лежащий рядом. – Какую-то рисованную бабу и ключи от смерти Иисуса!

– Это не просто рисованная баба, а «Мона-Лиза», – возразил Порось. – Всем известно, что герцог тащится от великого Леонардо…

– Хорош болтать! – оборвал Хрыщ. – Дуй за шмотками!

Пороська положил бинокль на подоконник и вышел в другую комнату.

22. ТОЛСТЯК С ТРОЙНЫМ ПОДБОРОДКОМ

Антиквар Соломон стоял посреди кабинета и, мурлыкая под нос заунывную мелодию, продавал старинные часы маленькому толстому покупателю с заплывшими глазками и тройным подбородком, одетому в чёрный кожаный плащ.

Всех важных посетителей Соломон предпочитал принимать исключительно в своем кабинете. А важными дядя Соломон считал всех, кто появлялся в его лавке и имел какие-никакие средства. Стоило посетителю проявить чуть более пристальный интерес к какому-нибудь экспонату и пройти негласную проверку Соломона на платежеспособность, как он тут же оказывался в кабинете антиквара. И тут начиналось волшебство…

– Ведь это первая четверть девятнадцатого века, – говорил антиквар, стоя у стены и держа в руках часы. – Принадлежали семье поэта Жуковского, воспитателя Александра второго.

– Кончай заливать, Соломон, – ответил покупатель. – Где жил Жуковский и где мы?

– Для вещей нет расстояний, – заверил еврей. – Недавно я продал чудесный канделябр, которым владел Антон Павлович Чехов… Могу сбавить пятьдесят, но не более. Мне же тоже надо иметь какую-то выгоду. Вы понимаете? Я ведь купил часы, а не украл.

В кабинет со стороны магазина зашёл Арик.