Властелины удачи - Гарольд Роббинс

Два года тому назад Моррис Чандлер полюбопытствовал, не хочет ли она стать его секретарем. Энджи ушла из автомобильного агентства, поскольку Чандлер платил больше. Так что Чандлер предложил Джонасу своего секретаря. Естественно, не задолжала ему Энджи и пятисот долларов. Поэтому Чандлер удивился, когда Джонас попросил переписать долг миссис Уайэтт на его счет. Но просвещать Джонаса не стал. Чандлер не предлагал Энджи стать его шпионкой. Лишь намекнул, что интересные сведения, полученные от нее, будут щедро оплачены.

Моррис Чандлер не подозревал, что в работе на Джонаса Корда Энджи увидела шанс не просто подняться на куда более высокую ступеньку, но и сделать это в компании человека, которого нашла бы достойным спутником любая женщина.

3

И еще в одном Энджи ублажила Джонаса. Из многолетнего опыта он знал, что более всего ценит женщин, которые делают ему минет. И не только потому, что ему правился оральный секс, и еще как нравился. Он пришел к выводу, что женщины, согласные на такое, смелы и игривы не только в постели, но и в жизни. Таких вот женщин он любил и уважал более других.

— Скажи, Энджи, — прошептал он ей на ухо однажды вечером, на вторую неделю их знакомства. — В постели ты великолепна, но…

— Что «но»?

— Нет, не «но». Ты великолепна. Я вот думаю, не могла бы ты… не могла бы ты взять в рот?

Она приподнялась на локте:

— Ты серьезно? Не знаю. Действительно, не знаю. Я никогда этого не делала. — Она потянулась, обхватила его член рукой. — Он у меня не уместится. Я задохнусь.

— Весь брать в рот и не надо.

— А как надо? Как это делается?

— Как сосут леденец.

Она рассмеялась:

— Как сосут леденец! Ясно… А тебе очень хочется?

Он глубоко вдохнул:

— Честно говоря, да. Но требовать этого от тебя я не стану.

Она смотрела на него несколько секунд.

— А ты сначала помоешься?

— Конечно.

— Тогда… я попробую.

Она говорила правду. Такого она не делала. Она слышала, как это называется. Слышала, как возмущались подобными просьбами другие женщины. Но… Джонас того заслуживал.

Вернувшись из ванной, он пах мылом и лосьоном после бритья. Взбив подушки, поставил их на попа к изголовью, сел, прислонившись к ним спиной, и замер в ожидании.

Какое-то мгновение Энджи собиралась с духом. Потом улыбнулась, наклонилась вперед, широко раскрыла рот и губами затянула кончик его массивного органа в рот. Подержала там, поглаживая головку языком. Затем отпустила, схватилась у основания левой рукой и начала лизать по всей длине. Шепотом он предложил полизать и то, что ниже, темную, морщинистую мошонку. Она это сделала и изредка возвращалась к ней, но большую часть времени уделила верхней части его пениса, то стягивая, то исследуя пространство между головкой и крайней плотью как губами, так и языком.

Он начал постанывать. Давно уже никто не доставлял ему такого удовольствия. Она удивилась. Чтобы мужчина испытывал блаженство от подобных манипуляций? Но, если ему это нужно… Он будет любить ее за это. Нет, не любить. Ценить. И почему женщины всегда возмущались мужчинами, которые просили сделать им минет. В данном положении женщина полностью держала ситуацию под контролем, чего не скажешь, лежа под мужчиной, бешено скачущим на ней в преддверии оргазма. Делая минет, она управляла мужчиной, и его оргазм полностью зависел от ее желания. С чего же ей полагать себя униженной и оскорбленной?

В оральном сексе Энджи не нашла ничего неприятного, хотя немного нервничала из-за спермы, гадая, что с ней делать, не слишком ли она неприятна на вкус. Ее появления она добивалась минут пять-шесть. Когда же струйка брызнула, Энджи обнаружила, что сперма абсолютно безвкусная. И в этой стадии не нашла для себя ничего оскорбительного. Вот тут, догадалась она, и надо сосать, выбирать всю сперму в момент оргазма. Она вновь обхватила его член губами, которые заработали, как насос. Часть спермы попала в горло. Энджи проглотила ее. Часть накопилась во рту. Она снова сглотнула.

— О Боже, Энджи!

Она довольно улыбнулась. Капельки спермы блестели у нее на подбородке.

— Тебе понравилось?

Джонас привлек ее к себе, прижал к груди.

4

Невада и Энджи вытаращились на Джонаса. Они смеялись, понимая, однако, что настроен он серьезно.

Клинт Макклинток, отправившись по делам в Лос-Анджелес, заглянул в театральный магазин в Калвер-Сити и отоварился по списку, полученному от Джонаса. Он привез парик из седых волос, очки, круглые линзы из обычного стекла в серебряной оправе, коробочку воска, который актеры вставляли между деснами и щеками, чтобы лицо становилось толще.

Два часа Джонас экспериментировал с гримом, а потом предстал перед Энджи и Невадой. Брови и волосы, выглядывающие из-под парика, также поседели; краску и кисточку Макклинток купил в том же магазине. На носу появились очки. Воск сделал толстыми его щеки.

— Что это ты задумал? — рассмеявшись, спросил Невада.

— Я иду вниз, чтобы посмотреть, как работает казино. Там крутится много денег. Я хочу посмотреть, как это делается.

— Мори тебе все расскажет.

— Я хочу увидеть все своими глазами.

Джонас надел костюм, в котором прилетел из Бел-Эйра, серый, в белую полоску, двубортный. Белую рубашку и цветастый галстук, бывший в моде в прошлом году.

— Я пойду с тобой, — вызвалась Энджи.

Джонас обдумал ее предложение, потом согласился. Она лишь дополняла его маскарадный наряд, учитывая, что в казино ее знали.

Вниз они спустились на отдельном лифте и попали в ту часть «Семи путешествий», которую Джонас еще не видел. Собственно, весь отель предназначался для обслуживания этажа, на котором размещалось казино. Здесь билось сердце отеля, источник прибыли. Без дохода, который обеспечивало казино, отель «Семь путешествий» обанкротился бы в первый же день.

Джонас играл в других казино и в целом представлял себе, что его ждет. Казино предлагало четыре динамичных игры: рулетку, кости, блэкджек, чакэлак. Игроки стояли или сидели под яркими огнями вокруг массивных столов, на зеленом сукне которых и происходило действо. Во французские казино, где доводилось бывать Джонасу, пускали лишь в вечерних туалетах. В «Семи путешествиях» не придерживались столь строгих правил, но господ и дам в джинсах заворачивали назад. Сотрудники были в белых рубашках с галстуками-бабочками и черных брюках без карманов. Девушки в коротких плиссированных юбочках и ажурных чулочках обходили столы с уставленными бокалами подносами, обслуживая игроков и стараясь увильнуть от тех, кто прогуливался между столами. Воздух посинел от табачного дыма.

Игроки смотрели на столы или в свои карты. Обычно молча. Если кто-то и говорил, то тихо. Выигрыш не сопровождался радостными воплями. При проигрыше никто не стонал.

Моррис Чандлер хотел, чтобы казино «Семь путешествий» походило на казино в Монте-Карло. Разумеется, в этом он не преуспел, поскольку не мог заставить игроков подходить к столам в смокингах и вечерних платьях. Но крупье за столами, где играли в рулетку, следовали традиции и говорили исключительно на французском. «Faites ses jouets» — предлагая делать ставки, «Rien va plus» — перед тем, как раскрутить колесо, подводя черту под сделанными ставками.

Джонас понимал, что игра идет абсолютно честная. Идеально отбалансированные колеса рулетки, кости без вкрапления свинца, немеченые карты. Казино выигрывало, не прибегая к жульническим методам. Оно не могло проиграть, потому что устанавливало правила игры.

На рулетке, к примеру, были ноль и двойной ноль, американское изобретение. Европе хватало одного ноля. Когда шарик останавливался на ноле или двойном ноле, казино выигрывало. В блэкджеке в каждом выигрыше казино имело свою долю, даже если кто-то срывал банк. И так далее. Один игрок мог выиграть, выиграть много, и все же в любой день в выигрыше оставалось казино. Опытные игроки это понимали, но, со свойственным им хроническим оптимизмом, полагали, что сумеют посрамить теорию вероятности. Однако проигрывали даже те, кто не поддавался эмоциям и играл, прислушиваясь исключительно к голосу разума. И проигрывали крупно.

Потолок казино покрывали зеркальные панели. Наверху, в темном зале, прогуливались сотрудники службы безопасности, наблюдая за происходящим внизу, дабы исключить малейшее мошенничество как со стороны крупье, так и шулеров. Хотя крупье и не могли спрятать фишки в одежде без карманов, случалось, что они сбрасывали их не тем, кто выигрывал, а своим сообщникам, сидевшим у стола.

Детективы следили также и за игроками. Впрочем, смухлевать они практически не могли. Колеса рулетки они не касались. На костях, специально изготовленных для «Семи путешествий», было выгравировано название казино, так что игроки никак не могли подменить их. Более серьезную проблему представляли собой игроки в блэкджек. Блестящая память некоторых позволяла им запоминать, какие карты ушли, а какие остались в колоде. Тем самым они резко повышали вероятность выигрыша. Чтобы противостоять им, игра велась двумя колодами. Однако находились игроки, что могли держать в памяти и две колоды. Разумеется, встречались они редко, и их знали наперечет. Во всех казино имелся их список. Когда кто-то из сотрудников замечал такого специалиста, его брали под локоток и выводили из казино. Строго говоря, такие игроки не нарушали закон. Но все казино ненавидели их и старались держать подальше от карточных столов.