Хищные грозы (СИ) - Валеева Евгения

Арина помнила, что умерла тогда на берегу ручья. И снова умерла в грязи пожара. Арина закрыла глаза и задержала дыхание, сдерживая слезы. Кто она теперь? Дочь своего отца, наследный охотник? Невольница Влада? Жива ли она вообще? Четыре года назад обманутая наваждением бежала за нормальной обычной жизнью, за судьбой любимой женщины, жены, матери. И где теперь…

Но не время плакать о несостоявшейся жизни. Не время горевать о не рождённых детях, о судьбе, которая никогда и не была ее.

Арина подошла к открытому окну. Она внимательно смотрела на представший перед ней вид тихой улицы. Перламутровая дымка сегодня спустилась особенно низко, шла рябью касаясь людей. Они же не спеша шли по своим делам. Все давно, казалось, позабыли о случившемся несколько дней назад пожаре. Одно напоминание: вдали, вверх по улице виднелось то место, где когда-то стоял не в меру для этого городка помпезный дом. Все что на первый взгляд осталось от прежней недостойной жизни.

Арина поспешила отойти от окна. Девушке показалось, задержись она хоть на секунду, весь город остановиться понаблюдать, как она плачет.

А слезы уже обжигали щеки.

Когда в душе Невольницы еще жила надежда, она, помнится, мечтала о том дне, когда сможет сделать вдох по собственному желанию. В грезах полусонного сознания этот день виделся наполненным неподдельной радостью. А вместо этого Арина плачет горькими слезами. Столько времени она копила внутри себя кошмарные переживания, не имея ни малейшей возможности освободить их?

Теперь она сидела на полу незнакомой комнаты, крепко до боли в руках сжимая подол чужого платья. Она плакала не долго, но так, что казалось, вся душа вышла слезами. Арина осталась пустая. Наступила непонятная, неожиданная легкость. Только тогда пришло понимание свободы. Она сделала свой вдох. И эти слезы, и улыбка, которая за ними последовала — это все принадлежит только ей. Их нельзя сравнивать с гримасами, сооруженными на лице по приказу хозяина!

Она свободна. Самое большое желание: вернуться домой, обнять отца. Но как она сможет объяснить, что с ней произошло. Придется рассказать про Плен. В этом случае реакция может быть любая. Она была мертва. Папа может не принять ее, отказаться. Арина вспомнила про шрам. Как его объяснить? Не сдадут ли ее охотникам? Ее папа из детства примет. А тот отец, которого она знала с появления в ней новых способностей, может не принять.

Если не получиться убедить отца, что его дочь вернулась, Арина просто останется рядом. Поселится по близости и будет жить, зная, что у него все хорошо.

Еще один раз, посмотрев в зеркало, оценив, так любезно предоставленную одежду, Арина решилась выйти. У нее появились подозрения, что Священник все-таки ушел, поэтому поспешила на его поиски.

Только она распахнула дверь, как почувствовала вкусный аромат хлеба. И сразу так громко и неприятно заурчало в животе. Арина поторопилась на поиски своего нового знакомого.

Это оказалась совсем не сложно. Дариз сидел за крепким деревянным столом в компании крупного мужчины с веселыми горящими глазами и полноватой женщины небольшого роста. Они громко разговаривали и смеялись.

Арина не сразу дала о себе знать. Просто встала в двери, прислонилась к косяку и внимательно смотрела и слушала. Ее больше волновало не содержание произнесенных сидящими за столом людьми слов, а нечто иное, не уловимое глазу и уху. Какая-то другая не известная ей ранее атмосфера, от которой улыбка сама собой появлялась на лице, уставшем от постоянного притворства. Все обстановка подтверждала это ощущение.

Сквозь легкие занавески, символически прикрывавшие широкие окна, проходил приятный солнечный свет, заливая теплом все на своем пути: и деревянные стены, украшенные маленькими, симпатичными рисунками, аккуратными вышивками, и мебель с простой и лаконичной резьбой, и посуду, развешанная для удобства хозяйки. А запах! Снова этот умопомрачительный запах свежеиспеченного хлеба.

— Я не помешаю? — все-таки раскрыла свое присутствие Арина и неуверенно вошла в комнату.

Первым поднял глаза Дариза. В его взгляде было неожиданное дружелюбие и тепло, он смотрел так, словно на протяжении всей жизни, каждое утро видит ее.

Хозяйка же засветилась. Она на удивление легко поднялась, поддерживая руками не многочисленные складки юбки простого платья.

— Ну наконец-то, милая, — женщина подошла и взяла Арину за руки. Ее теплые немного грубые ладошки показались очень знакомыми. — Я уже начала беспокоиться! — Она внимательно рассмотрела девушку. Ее светло зеленые глаза заинтересованно блестели. Румянец и легкая улыбка придавали лицу девичью миловидность. — Сядь — поешь!

Арина села тихо, как мышка, с трудом сдерживая внутри себя улыбку, так и норовящую выскользнуть наружу. Эти милые улыбающиеся лица, доброжелательные взгляды, повышенное внимание к ней, совершенно чужой, неизвестной были непривычны и немного пугали. Хотя, может быть, это ощущение всего лишь последствие того одиночества, на которое обрек ее Хозяин. Сложно было поверить, что так бывает.

Арина еле слышно поблагодарила хозяйку за тарелку супа, так аппетитно пахнущую, стала есть и внимательно слушать возобновившийся между мужчинами диалог, словно пытаясь выяснить, в чем же подвох.

— Не надо бояться леса, — Дариз видимо ответил на реплику, которую Арина не успела услышать…

— Да мы то и не боимся. Колдуны нынче не те уже, что во времена наших дедов. Они прячутся в лесу, и носу оттуда не суют. Охотники тоже не те. Привыкли, что всю работу черная туча за них делает. Она же всегда под нашим лесом кружит, колдунов высматривает. А вот ее и мы побаиваемся. Того гляди на простых нас переметнется.

— Не стоит бояться, — мягко сказал Дариз. — Единый бог не допустит это. Соблюдайте его учение и все будет хорошо.

— Так что? — начал хозяин. — Три раза в день молиться, держать пост по четвергам, соблюдать заповеди, и Единый бог услышит? — Он сидел, вальяжно расположившись на крепком деревянном стуле, одну руку уперев в бок, другой облокотившись о стол, его низкий грудной голос было нельзя не слушать, казалось его и глухой почувствует через кожу, — Увидит мои проблемы и поможет их решить?

— Нар, отстань ты от гостя! — вмешалась хозяйка, уловив в тоне мужа агрессию.

Ее взгляд был сердитым.

Мужчина медленно повернулся к супруге и посмотрел округлившимися от удивления глазами.

— Женщина! — прикрикнул он, стукнув ладонью по столу.

Арина дернулась от неожиданности, испугавшись надвигающейся ссоры. Но на удивление все пошло совершенно по другому пути. Женщина улыбнулась, чуть опустив голову, и посмотрела настолько нежно, что муж растаял, и как ни в чем небывало продолжил общение с гостем:

— Я прав? — спросил он испытывающе.

— Главное не это.

Нар задышал тяжелее, было видно, мужчине сложно держать себя в руках.

— Вера? Почитание? — выпалил он. Словно отвечая кому то другому, будто продолжал разговор, который начался не здесь и не с Даризом. — Покажи кого-нибудь белее преданного в нашем городе! — мужчина тяжело поднял руку, указывая в направлении распахнутого окна.

— Главное не это. Единый бог учит ведь не почитанию себя. Главное — терпение, усердие и надежда. На этом держится наша жизнь и вера в нее и в Единого.

Арина краем глаза заметила, как сидящая рядом жена накрыла маленькой ладонью могучую руку Нара. Тот успокоился.

— Ну что ж, — уже размеренно сказал он и поднялся из-за стола, — оставим милых женщин. Я тебе покажу Совет нашего Прилесного. Я не долго, Улана, — последние слова были обращены к супруге.

Арина проводила их взглядом. Когда мужчины вышли, комната опустела и стала, словно, в два раза больше. Этот эффект в основном произвел уход могучего Нара. Его огромная фигура по началу заставляла ужаснуться, но взгляд передавал ощущение полной безопасности, находящихся рядом.

Арина не поняла последней сцены и продолжала удивленно смотреть на хозяйку. Та в свою очередь не сводила глаз с мужа, пока тот не пропал из виду, а затем положила руку на плечо гостье и присела рядом. От нее исходил тонкий аромат ландыша.