Четвертая дочь императора - Сергей Калашников

— Правильно. Так и задумывалось. — Алексей явно доволен произведенным впечатлением. А тебе в перестрелке с Чиганом топеды помогли?

— Да. На них рикане перенесли огонь, когда я оказался у них под бортовым залпом.

— И зачем, скажи на милость, ты под этот самый залп подставился?

— В данном конкретном случае — чисто по собственной нерасторопности. Понимаешь, цель в бою поворачивается быстрее, чем я вокруг нее обегаю, так что стремление противника не показывать борт, продиктовано, прежде всего, предположением, что у меня есть торпеды. А в казематах у него не меньше, чем по три стопятидесятимиллиметровки с каждой стороны, и кораблю такого водоизмещения, как этот, может за глаза хватить всего одного попадания. Даже пусть будет сорок миллиметров брони, а выстрел — болванкой. Если бы палили по мне не шрапнелью, а, хотя бы осколочно-фугасными, да попали разок, кушали бы меня рыбки.

В общем, кораблик ты мне показал прекрасный. Ни мореходности, ни хода, ни основного вооружения. Но для чего он годится — ума не приложу. Скорость, ведь, те же сорок пять?

— Даже меньше. На Земле сказали бы — двадцать один узел. Это и до сорока не дотягивает. Чуть шире этот кораблик, чем твой семьсот второй.

— Значит, и использовать его будут только, чтобы пакеты возить. Скорость — как у среднего многоцелевого крейсера, а угля ест, как миноносец. Понимаешь, с четырех-пяти километров из двухсотмиллиметровки фугасным снарядом любой крейсер грузило сделает из этого изобретения, несмотря на всю его защищенность.

— Конечно, если не промахнется. Таким снарядом при удачном попадании можно и броненосцу большую беду устроить. А этому сооружению — и стомиллиметрового хватит за глаза. Ну, да ладно. Это был головной образец, который комиссия зарубила. Написали в замечаниях, что надо увеличить скорость, дополнить вооружение торпедными аппаратами и обязательно установить успокоитель качки. В общем, мне пришлось своими руками выхолащивать некоторые заложенные в него идеи.

Алексей явно увлекся и начал повествовать, не нуждаясь в знаках внимания слушателя.

— Понимаешь, снаряда стомиллиметровой пушки достаточно, чтобы продырявить броневой пояс практически любого супердредноута. Там работают соотношения, известные кораблестроителям испокон веков. Или неприятелю придется строить настолько огромные корабли, что он просто разорится. Ну, я имею ввиду, для кумулятивного боеприпаса, который пока разработать не удалось. Но это дело ближайшего будущего.

Тем не менее, уже имеющихся бронебойных снарядов с избытком хватит для пробития брони подавляющего большинства остальных броненосных кораблей. Если применить подкалиберный снаряд, пущенный из длинноствольной пушки по настильной траектории. То есть — с расстояния не более пяти километров.

Теперь формулируем задачу — Противостоять прямому воздействию современного снаряда ни один корабль не способен. И невозможно избежать воздействия осколков или ударной волны от близких разрывов снарядов, как это бывает при накрытии залпом, но без попаданий.

Наша цель — приблизить наименьшее из эффективных для поражения цели орудие на расстояние уверенного попадания в цель. То есть — стомиллиметровку надо подтащить на три-пять километров к неприятелю. Одна беда — пушки по воде не плавают. Ставим ее на гипотетическую платформу и… корпус плавсредства надо погружать в воду, выставляя над уровнем моря только то, без чего нельзя обойтись. А орудийную прислугу необходимо хорошенько прикрыть от воздействия всей гаммы боеприпасов шрапнельного или осколочного действия, а также сегментных снарядов, разработанных специально против миноносцев.

Действительно, описанная картина выглядела логично. Да, собственно, эта логичность уже подтверждена практикой. Гошка подождал, пока собеседник переведет дух и, приготовился слушать дальше.

— Корпус необходимо делать очень прочным, чтобы его не разрушила ударная волна близких разрывов. Собираем коробку из плит. Вернее — очень толстых листов. Ты, наверное, заметил, что весь корабль построен всего из четырех деталей. Два борта, днище и палуба. И представляешь себе, каких трудов нашим металлургам стоило это прокатать! Специально стан модернизировали, слябы отливали огромного размера. А потом бортовые листы еще требуется правильно согнуть — это же целую постройку пришлось возводить!

Ну, сварку без электричества здесь научились нормально проводить и без, пришельцев. Трудоемко, конечно, но результат прекрасный. Несколько распорок, в роли которых выступают водонепроницаемые перегородки, укосины изнутри в нужных местах, стрингеры высокого профиля через всю длину днища. В общем, этим корпусом можно гвозди заколачивать. Запас прочности многократный. Больше половины массы корабля, однако. То, что получилось, охотней тонет, чем плавает.

И сразу — проблемы низкой палубы. Первая задача — защитить от заливания двухметрового диаметра отверстия, через которые артиллерийская прислуга, находящаяся в подпалубном пространстве, приникает к прицелу и заряжает орудия. Башня — это, конечно хорошо, но нужно обеспечить ее вращение без проникновения воды во внутренние помещения. И не забывать, что в место стыка осколки попадают так же, как и во все остальное. Нельзя допустить заклинивания. Целый клубок хитростей и бессонные ночи. Ты, если когда-то что-то разрабатывал — знаешь.

Ну ладно, с горловинами разобрались. Теперь — наведение орудий в условиях качки. Чем меньше судно — тем шибче его валяет волнами. И после выстрела поперек курса, раскачка идет. Башня массивная, орудийный ствол тоже. Автоматика в нашем, земном понимании отсутствует напрочь. Вспоминаем гидроусилитель руля и ставим пару ребят с этими самыми рулями специально, чтобы смотрели на гироскоп и управляли приводами. А потом решаем задачу о том, как сделать так, чтобы хлопцы, сохраняющие положение ствола, не мешали наводчику положение этого самого ствола менять.

В голосе Алексея уже чувствуется издёвка. Он перешел на тон специалиста, толкующего с дилетантом. Но Гошка только кивает и вопросительно посматривает на собеседника. Пусть рассказывает.

— Теперь, когда наш кораблик под весом артиллерии еще немного притопился, надо обеспечить его воздухом. И для топок, и для людей. Понятно, что воздухозаборник надо поднимать над палубой метров на пять. Это крыша рубки. Там же — срезы дымовых труб. Все это бронируем одной сплюснутой с боков ужасно толстостенной трубой, через которую организуем вертикальный проход. При волнении свыше трех баллов с палубы смоет всё, поэтому перемещения экипажа — только внутри.