Том 3. Письма 1924-1936 - Николай Островский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если от вас долго не будет письма, то Николай начнет «выражаться». Интересно, почему замолчал Петри-Ай?! Что означает это глубокое молчание? А?.. Що ж ви, бicoвi дiти, сто чортiв вам у бiк, порозпускалися, безпритульнi чумази! Серьезно, ребята, здорово не волыньте, если долго не пишем, т. к. я работаю сейчас ответственным секретарем партъячейки, не имею свободного времени ни минуты — дома совсем не живу, прихожу домой на несколько часов поспать.
Пишите, ребятушки, не забудьте написать, если у Муси появится «новый человек», то я ему достану в закрытом распределителе приданое, а Николай будет «октябрильщик» (это от Николая). Имя дать новому гражданину — Пятилетка.
Пока все.
Привет от всех вам!
Коля, Райком, Ольга Осиповна Островские.
25 января 1931 года.
62
Р. Б. Ляхович
7 мая 1931 года. Москва.
…Роза, я начал писать. А первые отрывки пришлю тебе для рецензии дружеской, а ты, если сможешь, перепечатай на машинке и верни мне. Эх, старушка, если бы ты была с нами, мы с тобой дело двинули бы вперед. Но я все же начал писать, несмотря на отвратительное окружение… Розочка, я прошу тебя об одном. В Харькове живет одна славная женщина — Давыдова Анна Павловна, моя приятельница, врач. Она прислала письмо. Пять лет не переписывались. Если найдешь возможным, зайди к ней и расскажи ей обо мне все, что она бы хотела знать. Писать ей мне трудно. Она славная дивчина. Посылаю ее письмо (только ей об этом не говори).
Розочка, на Райкомчик не сердись, у нее сверх головы горя и работы.
Жму руки.
Твой Н.
7 мая 1931 г.
63
П. Н. Новикову
26 мая 1931 года, Москва.
…Я, Петушок, весь заполнен порывом написать до конца свою «Как закалялась сталь». Но сколько трудностей в этой сизифовой работе, — некому писать под мою диктовку. Это меня прямо мучит, но я упрям, как буйвол. Я начал людей оценивать лишь по тому, можно ли их использовать для технической помощи. Пишу и сам!!! По ночам пишу наслепую, когда все спят и не мешают своей болтовней. Сволочь-природа взяла глаза, а они именно теперь так мне нужны…
Удастся ли прислать тебе и моим харьковским друзьям некоторые отрывки из написанного? Эх, если бы жили вместе, как было бы хорошо! Светлее было бы в родной среде. Петя, ответь, дружок: что, если бы мне понадобилось перепечатать с рукописи листов десять на пишущей машинке, мог бы ты этот отрывок перепечатать, или это волынка трудная? Редакция требует два-три отрывка для оценки и, гадюки, в блокнотах не берут, — дай на машинке и с одной стороны! Ты хочешь сказать, что я тебя хочу эксплуатировать, но, Петушок, ты же можешь меня к черту послать, от этого наша дружба не ослабнет ничуть.
Жму твою лапу и ручонку Тамары.
Коля Островский.
26 мая 1931 года.
64
Р. Б. Ляхович
28 мая 1931 года, Москва.
Розочка!
Ты можешь мне помочь, девочка, лишь одним — (ответь). Если я пришлю тебе блокнот с частью — отрывком написанного, можешь ли ты переписать на машинке? Обязательные условия редакции — печатать лишь на одной стороне листа и оставляя поля с боков листа. Я много не пришлю. Если сможешь — напиши. Работаю, девочка, в отвратительных условиях. Покоя почти нет. Пишу даже ночью, когда все спят — не мешают. Могила, а не труд — отдал бы 9/10 жизни за секретаря, хоть на 25% похожего на тебя. Я взялся за непомерно тяжелый труд. Все против меня, но у меня моя ослиная упрямость. Что получится в общем у меня, трудно судить, боюсь, что дальше корзины редактора работа не продвинется. Это будет видно, но много лучше получилось бы, если бы я не работал в таких отвратительных условиях.
Твой Николай.
28 мая 1931 г.
65
А. А. Жигиревой
Июнь 1931 года, Москва.
Милая Шурочка!
Уже полгода прошло с тех пор, как от тебя была весточка, и до сих пор ни слова, и никто из нас не знает о тебе ничего. Я все же буду ожидать от тебя письма.
У нас все по-старому. Я продолжаю писать начатую мною книгу, о которой я в прошлом письме к тебе рассказывал. Я бы хотел, чтобы ты прочла хотя бы отрывки из написанного. Я могу тебе их прислать. Они будут напечатаны на машинке, и их легко читать. Я хотел бы знать твой отзыв, но ты ведь не отвечаешь мне.
Шурочка! Скажи, за что ты на меня обиделась? Почему ты молчишь?
Крепко жму твои руки.
Н. Островский.
Москва.
63
Р. Б. Ляхович
12-14 июня 1931 года. Москва.
Милая Роза!
Только что прочли твое письмо. Сейчас же отвечаю. Рукопись в Новороссийск не посылай.
Если Петя вернется в ближайшие 10–12 дней, то оставь копию у него, пусть с ней познакомится. Позавчера я послал Петру рукопись 3-й главы для перепечатывания на машинке; я, видишь, его тоже мобилизовал на это дело. Я, конечно, знаю, что ты познакомишься с ней еще до возвращения Петра в Харьков. Она написана в блокноте хорошо и отчетливо, чернилами. В Москве такой кризис на бумагу, как и у нас, дорогой товарищ.
В ближайшую неделю мне принесут перепечатанную на машинке главу из второй части книги, охватывающей 1921 год (киевский период, борьба комсомольской организации с разрухой и бандитизмом), и все перепечатанное на машинке будет передано тов. Феденеву, старому большевику, ты, наверное, слыхала о нем, и он познакомит с отрывками своего друга — редактора. Там и будет дана оценка качеству продукции.
Я вполне с тобой согласен, что в Сочи было многое упущено, но что об этом говорить.
В отношении того, почему я посылаю Мите Хоруженко копии, отвечаю: я дал ему слово познакомить его с работой, и он напомнил мне о данном слове, и я считаю необходимым выполнить его, но на это есть время, и тебе, конечно, посылать не надо.
Очень жаль, что Пети нет. Надеюсь, что он скоро возвратится.
14/VI —31.
Ольга Осиповна уехала к сестре.
28 июня Рая идет в отпуск, уезжает в дом отдыха на две недели, ждет — не дождется этого числа.
«Петушок» в своем письме ко мне жалуется, что никогда не может тебя застать дома.
Где же это ты бродяжишь, девочка, а?
Вот видишь, Роза, мы начинаем с тобой часто переписываться. Всего хорошего.
Жму лапу. Николай.
P. S. Познакомься с 3-й главой, она, наверное, у Тамары, распечатайте пакет и читайте.
Привет от Раи. С удовольствием получил бы вместо трех чистых листов бумаги — писанные. Если ты думаешь, что у меня нет бумаги на письма, то это неверно, она есть. Рая достала десяток блокнотов.
Москва,
12–14 июня 1931 г.
67
А. А. Жигиревой
28 июня 1931 года, Москва.
Милая Шурочка!
Вчера была у нас товарищ Петрова. В отношении ее просьбы, Рая просила меня сегодня дописать в письме, что она сделает все, чтобы помочь племяннице.
Товарищ Петрова придет сегодня вечером узнать результат переговоров Раи с директором.
Твое письмо, полученное нами после столь долгого молчания, очень обрадовало.
Во-первых, узнаем, что ты жива и относительно здорова. Остальное неважно.
Я думаю, что мы таких длительных перерывов впредь иметь не будем.
Насчет наших друзей. О Ольге Войцеховской не имею никаких сведений, если ты возобновила с ней связь, то сообщи мне, она меня интересует со стороны редакционного порядка.
Дело идет о моей работе.
О Панькове тоже ни звука! Этот парень мне очень нужен был бы сейчас. Когда-то он обещал мне оказывать всемерное содействие как редактор в отношении начатой работы, но, как говорится, доброе слово и то хорошо…
В отношении Розочки, она не замужем, работает. А остальные ребята — по-старому. Наверстывают третий решающий и никаких гвоздей.
Шура, напиши мне конкретно — имеешь ли ты свободное время и желание, чтобы познакомиться с некоторыми отрывками моей работы, если да, то я тебе их сгруппирую и пришлю. Может, у тебя среди партийцев есть что-нибудь вроде редакторов или что-нибудь в этом роде, — так дал бы им почитать, что они на этот счет выскажутся.
В общем, по этому вопросу я тебе буду писать в дальнейшем.
Друзей у меня в Москве очень мало, вернее, два — старый большевик и другой — молодой парень.
Крепко жму твою руку. О. О. послал твое письмо, она сейчас в Вязьме. Будем писать чаще.
И. Островский.
Москва, 28/VI — 1931 г.
68
П. Н. Новикову
4 июля 1931 года, Москва.
…Вообще же я сгораю. Чувствую, как тают силы. Одна воля неизменно четка и незыблема. Иначе стал бы психом или хуже. За последние 20 дней не написано ничего. Прорыв. Я только думаю: «А какое же качество продукции может быть от работы в нечеловеческих условиях?» Почему вы о качестве ни слова? Жду вашего слова. «Как закалялась сталь» — это только факты. Все факты. Хочу показать рабочую молодежь в борьбе и стройке. Критикуйте, говорите о качестве. Почему ни слова? Петя, передай письмо Розе, Тамаре.
