Искры завтрашних огней - Александр Воронков

- Ну, чего встал? - Командир, прикончивший защитника конюшни и уже успевший ловко срезать у того окровавленным кинжалом кошель с пояса, соблаговолил обратить внимание на меня. - Беги доложи пану Яну, что приказ выполнен! Да гляди, беги не напрямую, а вокруг, вдоль вала: наш пан должен быть по ту сторону дружинного дома. Ну, чего встал? Жив-ва!

Как будто подстёгнутый криком, я выскочил на двор и, свернув, кинулся в темноту. Похоже, сработали отцовские гены военного: сперва выполнить приказ, а потом уже думать: 'А на фига делать так, а не попроще?' Впрочем, выскакивать на освещённое пространство у входа в дружинный дом, где уже кровавили снег несколько тел и мельтешила оружием рукопашная схватка, мне особо не хотелось. Конечно, потери на войне - дело неминуемое, но пополнять их статистику своей скромной персоной мне как-то не улыбается...

Потому, когда со стороны невысокого строения, отдалённо напоминающего верхнюю часть недомаскированного дзота, мимо моего лица резко пролетел камень, я мгновенно затормозил, тут же, пригнувшись, отпрыгнул в сторону и, осознавая, что на дальнем расстоянии этот недоделанный пращник вполне может устроить мне бледный вид, кинулся вперёд, сокращая расстояние.

Впрочем, как тут же выяснилось, противник мне попался толковый: оставив в покое пращу, коренастый воин резким движением наклонился, выбрасывая вперёд руки с древком. Вновь пришлось отскакивать, чтобы избежать тычка алебардой.

Ять! Не достану!

Судорожно вскидываю руку с пистолем, выжимаю тугой спуск... Пшик! Кремень скрежетнул по металлу, сыпля искрами, но порох на правой полке лишь слегка попшикал.

Зараза! Просыпался, или влага попала, пока бежал - не важно! С перепугу швыряю в алебардиста топор, но тот также отшагивает в сторону и вновь взмахивает своим страшным оружием...

- Уйёо! - На автомате давлю пальцем второй спусковой крючок, уже безо всякой надежды на выстрел, одновременно припадая на колено в снег, чтобы убрать голову от проносящейся стали.

Искры от кремня сыплются, как в замедленном кино, на полке вспыхивает дымный шипящий огонёк... Секунда... Грохот!

Вырвавшийся из отвыкшей в этом мире от отдачи выстрелов руки, двуствольный монстр падает в снег рядом с остриём уроненной алебарды. Получивший менее чем с двух метров в лицо дюжину обрубков гвоздей враг навзничь валяется у заложенного солидным брёвнышком лаза в охраняемый погреб, а я, стоя на коленях, дрожащей рукой судорожно пытаюсь выдернуть своё последнее оружие из застёгнутых ножен...

Зима. Мороз. Весь в поту, а зубы клацают...

Дотянулся до трофейной алебарды. Скребанув голой пятернёй колючую корочку наста, ухватился за чёрное древко, опёрся, встал... Еретическая ж дивизия! Ноги как поролоном набиты, в прямом смысле поджилки трясутся. Да... Отходняк... А ведь во время схватки нервы были в пределах нормы.

Огляделся вокруг, прислушался: ого! Похоже, пока мы тут с покойничком парными танцами развлекались, наши 'партизаны' тоже времени не теряли. Шум боя возле дружинного дома уже смолк, лязг и стук раздаётся только около ворот, да и там, судя по звукам, скоро всё будет закончено. Из бывшей вражеской 'казармы' выволакивают и пихают в снег, под присмотр пары озлобленных разбойничков с топорами, нескольких пленных. В пятне света от пары факелов, неизвестно когда притащенных и воткнутых в снежный покров, они стоят на коленях, со страхом ожидая решения своей участи. Трое или четверо отрядников спешно удаляется в направлении ворот, где ещё продолжается схватка с последними защитниками замка. Ещё одна группа выгоняет во двор обитателей нищенских халуп для замковой прислуги.

Так, ладно... Понятно, что мчаться сломя голову к Жбану уже смысла нет: и так видно, что замок взят. Ну, а пока народ развлекается, надо бы и мне здесь разобраться. Ведь не зря к этому погребу часового приставили: не иначе как ценное имущество заховано. Если не взглянуть хоть краешком глаза, что же этот хмырь с алебардой так бдительно стерёг - точно от любопытства сдохну, шо та кошка. Но сперва надобно убедиться, что часовой нейтрализован надёжно: ожившие жмуры за спиной мне совершенно не нужны.

Преодолевая неприятные ощущения, проверяю раскинувшееся тело с окровавленной головой на признаки жизни... Безрезультатно: труп классический, не закоченелый пока... Сам виноват: нечего было на меня лезть. Сложись чуть иначе, и здесь кровавило бы снег уже моё бренное тело... Так что на войне, как на войне...

Так... А ведь верно: не простой ратник мне попался, совсем не простой! В одном из двух отделений кожаного кошеля на поясе покойного обнаруживается небольшая деревянная пластинка с вырезанными письменами и изображением некоего существа, более всего напоминающего скорпиона. Пайцза!

Зыркнул по сторонам: вроде, никого рядом, кто мог заметить этот 'вездеход'. Старательно запрятал за голенище: такие штуки лишний раз светить чревато, всё равно, что 'корки' НКВД в Рейхсканцелярии. Остальное содержимое кошелька - около сотни монет разного достоинства и разных стран, включая золотые и три золотых же кольца - ссыпаю обратно: пойдёт в общую кучу трофеев. Раз земан обещал разделить дуван по-честному, значит, так и будет. Ян Жбан словами не разбрасывается!

Засунув за пояс подобранную сокирку и вновь зарядив пистоль, я, наконец, приступил к осмотру погреба. Да, оборудовано основательно: похоже, целый бревенчатый сруб вертикально вкопан в землю так, что над поверхностью торчат только верхние венцы с маленьким вентиляционным оконцем, перекрытым деревянной же решёткой из толстых сучьев. Такая же бревенчатая крыша покрыта толстым слоем то ли глины, то ли основательно слежавшейся земли вперемежку со стеблями какого-то тростника или очерета. К низкой двери из толстых плах вели вырытые в земле ступени. Сама же дверь, помимо здоровенной сосновой щеколды шириной сантиметров под тридцать и поболее метра в длину, от постороннего проникновения уберегалась солидным замком в виде свернувшейся клубком собаки. Мн-да... Вряд ли подобные меры безопасности предприняты для того, чтобы надёжно сохранить какую-нибудь бочку квашеной капусты. Впрочем, кислая вонь, исходящая изнутри, не давала гарантировать это на все сто процентов.

Ну, ладно... Сейчас разберёмся, что хранится в подземелье...

Не питая особых надежд на успех поисков, всё-таки заставил себя снова обыскать покойного владельца алебарды: не имеется ли у него ключа к железной 'собаченции'. Увы и ах! Кроме завалившегося аж до пояса за пазухой пропотелой рубахи кожаного мешочка с кресалом и кусками трута и кремня алебардист ничего более полезного не имел. Следовало ожидать: нафига часовому выдавать ключи от охраняемого объекта? Чтобы уполовинить содержимое по принципу 'что охраняем, то и имеем'?