Вторжение 2 (СИ) - Никонов Андрей

- Звучит неплохо, - признался я, к модификациям организма раньше относился настороженно, но после того, как люди-крысята мной пообедали, а другие люди, которые крысили у своих, добавили в мой организм немного улучшений, мнение радикально поменял. – Представляешь, за последнее время даже прилив бодрости какой-то чувствую. От этого?

- Твои наноботы переделали то, что мы поставили, в пригодное для тебя состояние, но многие излишние функции утеряны. Питательные вещества по-другому выделяются из пищи, намного рациональнее, и лёгкие хоть и остались, но слегка изменённые – тебе уже не нужно столько кислорода для дыхания. Окислительные процессы идут тоже по-другому, нет многих промежуточных звеньев. Раньше это было делом только наноботов, они хоть и оптимизируют обмен, но органы не трогают, а теперь – в связке с изменениями работают.

- Тойо, ты хочешь сказать, что я теперь тоже синтетик?

- Нет, что ты, - медик даже рукой махнул, мол, взбредёт же в голову некоторым. – Ты теперь скорее модификант. Хуже от этого не будет, наоборот, меньше проблем. Просто я не знал, как вы, на вашей планете, к таким вещам относитесь, поэтому не стал говорить. Некоторые республиканцы и федералы за такое убили бы.

- Ладно, - я шагнул в ангар, охватывая его взглядом. Штурмовик стоял на месте, убитые валялись там же, где их и прикончили, ящики, в которых рылись республиканцы, никуда не делись. Вроде ничего не изменилось. – Сделано, значит – сделано. На нашей планете мы к любому улучшению относимся хорошо. Что я теперь могу есть?

- Всё, - без запинки ответил Тойо. – Любую органику.

- Так поэтому пищевой автомат в первый день мне вашу блевотину подсунул?

- Что подсунул? Если ты говоришь о ба-адх, то да, анализатор решил, что ты ближе к нам, чем к обычным людям, а с учётом скорости обмена одной порции тебе достаточно.

- Да, об этой вкусняшке и говорю, - слово «ба-адх» само по себе было неаппетитным, как и то, что оно означало. Кивнул, и, оставив Тойо снаружи осматриваться, полез в штурмовик.

В принципе, в этой сигарообразной летающей хрени мы могли улететь все вшестером, картриджи были заполнены почти под завязку, хоть на двести-триста дней отправляйся в путешествие. Заодно прислушался к внутренним ощущениям, непривычно было осознавать, что там, внутри, у меня уже не совсем как у человека, причём с каждым разом, когда я оказываюсь в медкапсуле, всё больше и больше. Проверил функции управления, штурмовик был частично заблокирован, и не давал полный допуск к своим системам. И все попытки получить такой доступ равнодушно игнорировал, нет чтобы просто отказать.

- Эй, смотри, - Тойо махал мне рукой, стоя у ящиков. На трупы он внимания обращал ровно столько, насколько они ему мешали осматривать содержимое груза. – Я и не знал, что они остались на корабле, наверное, сенард их прятал на крайний случай.

В ящиках лежали шарики диаметром сантиметров десять, их было много, несколько тысяч штук.

- Похоже на зонды, только странные какие-то.

- Они и есть, почти. Это мины. Видишь полосы? Каждая разделяется на восемь частей, их разносит импульсом на большое расстояние. У каждой восьмушки – собственная система наведения и инт-блок, если появляется противник, они собираются в рой, как инсекты, облепляют обшивку, а потом самоуничтожаются. Таким старьём сейчас почти никто не пользуется, давно уже во все аппараты против подобного встроена защита – они ведь как метеоры воспринимаются, да и хватает только на один раз. Даже не знаю, как можно это использовать.

- Против чужих, - предположил я.

- Может быть. Оставлять жалко, но на планете с ними делать нечего, они только для пустоты. Я же говорю, бесполезная штука. Ладно, давай посмотрим, можем ли мы отключить передачу, и что у нас со штурмовиком.

Именно в таком порядке мы и занялись приготовлениями. Покидать корабль не хотелось, может, для сотен колонистов он был мал, а для шестерых – вполне пригоден в качестве станции, по инерции летящей в пространстве. Да, перемещаться туда, куда хотим, мы почти не могли, только иногда корректировать курс, но оставался штурмовик, которым можно было подтаскивать нужные ресурсы, и перерабатывать. И ещё иногда разгонять и замедлять корабль. Человеку много не надо, а синту – тем более. В условиях, когда система находится под чужим контролем, такое решение не самое плохое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подпространственный узел связи был встроен в одноименный двигатель – шарообразном вкраплении в центре корабля, уходящем трубой за обшивку. Сам двигатель был заблокирован и частично разобран, и вообще, на скоростях менее десятой световой уходить в другое измерение было опасно. А вот сигналы передавать можно было на любой скорости, информация не разрушалась.

Отстегнуть шар и выдавить его за контур нам не позволили системы корабля. Даже при полном отключении от единой сети автономное питание оставшихся блоков двигателя работало, и любое вмешательство грозило взрывом.

- Нет, рисковать я не буду, - медик, который не только в людях, но и в технике неплохо разбирался, после десяти минут попыток изнасилования управляющей панели отлетел в сторону. – Если эта штука пойдёт вразнос, нас тут вообще не останется, даже в виде атомов. Не знаю, как живётся вне обычного пространства, может, там замечательно, но пробовать не хочу. После Йоланы засунем в капсулу одного техника, может, он что придумает.

- Которого из них?

- На месте решим, - Тойо

На месте все было нормально. Оба подготовленных для оживления синта лежали рядышком на прозекторском столе, а Тойола отдыхала на реабилитационном. За то время, пока мы осматривали неликвид, она вроде как даже разрумянилась, точнее – поголубела.

- Приживление идёт нормально, - оценил состояние подруги медик. – Давай, поднимайся, времени у нас мало, нужен техник.

Его подруга вывела на экран показатели капсулы, которые мне лично ни о чём не говорили, а вот эта парочка докторов Менгеле даже поспорила там о чём-то, но пришла к консенсусу.

- Жить будет, - успокоил меня Тойо. – Адаптеры импульсы пропускают нормально, некоторое время ей будет казаться, что она делает что-то не так, но это вопрос двух-трёх суток, потом организм придёт в норму. Этим мы, синты, от вас, обычных людей, и отличаемся.

- Чем же?

- Стабильностью, - пояснил синт-медик. – Тело человека от его сознания вечно что-то требует, еды, упражнений, нормального давления, температуры и влажности, а у нас наоборот, сознание определяет, что нужно личности.

- Следующая ступень цивилизации?

- Он шутит, - Тойола улыбнулась. – У простого организма, вот, например, твоего, есть порог, после которого модификанты начинает разрушать органы, даже корректировка генома не помогает. Синтетическое тело позволяет такую проблему убрать, но все равно, мы пытаемся приблизить наши тела к обычным. Чувствовать вкус, голод и жажду, запах и прикосновения, улыбаться и щуриться. Вот, смотри.

Крышка капсулы стала прозрачной, а потом и вовсе исчезла. Йолана улыбалась

- Как же хорошо выспаться, - она рывком села, покачнулась и чуть не упала. – Не знаю, что тут стряслось, но пока я не поем, все проблемы решайте без меня.

- Тебе помочь? – я попытался придержать шатающуюся девушку.

- Ты? – меня окатили ледяным презрением, как это удалось в отсутствие мимики, я даже не понял, но почувствовал. – Справлюсь сама.

И синт-пилот гордо удалилась по направлению к пищеблоку.

- Что это с ней?

- Личность идёт вразнос с новыми адаптерами, - Тойо поведению Йоланы был совершенно не удивлён. – Несколько дней, максимум двадцать, и всё будет по-прежнему. Хотя я надеялся, что характер у неё улучшится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Я тоже, - кивнула Тойола. – Но колебания возможны в обе стороны. Думала, что в ту сторону уже колебаться некуда, но, оказывается, резерв был. Хорошо,берём вот этого, я помню, он занимался обслуживанием полётов, и главный двигатель настраивал тоже. Пока вы там шлялись неизвестно где, я кое-что подправила, часа ему вполне хватит.