Ересь Хоруса: Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

В речи Дардана присутствует шероховатость, причиной которой является утрата. Эфон решает не задевать сержанта по этому поводу. Необходимость. Долг. Приказы. Вот все, что осталось у Ультрадесанта перед лицом бессмысленной резни и предательства братьев.

— Ты получишь замену погибшим людям, — говорит ему Эфон, — чтобы ты смог продолжить свой славный труд во имя примарха.

Сержант Уркус пробирается к кабине, чтобы осмотреть управление системой.

— Сержант?

— Станция телепортариума, — подтверждает Уркус. — Гражданская разновидность, первоначально использовавшаяся для транспортировки горного оборудования, а затем для массового перемещения грузов. Склад снаружи, вне всякого сомнения, промежуточная остановка.

— Оно может поработать для нас? — интересуется Эфон.

— Оно работало для Несущих Слово, — произносит Дардан, перебив Уркуса. — Прошу прощения, сержант.

— Продолжай, — велит ему Эфон.

— Из этого сооружения вышло отделение врага, — сообщает Дардан, — и Несущие Слово оставили часового.

— Уркус?

Судя по голосу, сержант терминаторов не убежден.

— Это сооружение разработано для транспортировки неодушевленного оборудования и припасов. Возможно, грузы постоянно отклоняются.

Дардан выходит вперед.

— Капитан, — произносит ветеран, — если позволите. Должно быть, проходивший через это сооружение груз перенаправляли из другого телепортариума. Это всего лишь станция, и может статься, что таких много, но все они должны получать передачи с системного узла или центра.

— Мне доводилось видеть такие сооружения прежде, — соглашается Эфон.

— Очевидно, что Несущие Слово удерживают одно из этих сооружений, — говорит Дардан. — Я предлагаю использовать телепортариум для проведения атаки. Это будет нашей лучшей возможностью застать их врасплох.

— Мы можем перейти из одной западни в другую. Скорее всего, враг будет усиленно охранять подобное сооружение, — замечает Уркус. — Но если ты материализуешься на удалении в несколько километров, погребенный среди тысяч тонн камня, радушный прием в руках Несущих Слово покажется раем.

— И все-таки, — говорит Эфон, — похоже, что эта возможность слишком хороша, чтобы пройти мимо нее. Сколько подобных возможностей мы можем ожидать, сержант?

— У нас нет астропата, нет пеленгаторов… — настаивает Уркус.

— Это должна быть одноканальная система, — обращается к нему Дардан, — станция и центральный узел служат пеленгаторами друг другу. Наведение не требуется. Мы просто вернемся туда, откуда прибыли подкрепления Несущих Слово.

Эфон обдумывает варианты. Уркус хранит молчание. Сержант терминаторов высказался, и Эфону известно, что его старый друг не склонен к размышлениям. Дардан тем временем смотрит на капитана. Недавно повышен. Хочет произвести впечатление. Горит желанием дать бой во вражеском гнезде за тех братьев, кого потерял на складе и на поверхности. Все это вовсе не означает, что он неправ.

— Сержант Уркус, — произносит Эфон. — Возможно, ты прав. Но если мы направляемся в западню врага, то нет того, кого я бы предпочел иметь рядом с собой вместо тебя.

— Брат…

— Капитан…

Эфон знает, что они собираются сказать. Знает, что они даже будут цитировать самого великого Жиллимана, как будто в этом есть нужда. «Ибо Император стоит за спинами своих сыновей, как примархи — за спинами своих капитанов. Обязанность капитана — подвергать опасности жизни легионеров прежде, чем свою собственную. В Галактике слишком мало славы, чтобы выбирать окружные пути, и офицеры должны щедро наделять доверием других, ведь однажды эти братья также должны будут стать капитанами».

Эфон понимает тактический смысл слов примарха, однако, произнося их, Жиллиман не видел разрушенного Калта. Ему еще предстояло пережить кошмар предательства брата и было мало что известно о подземной войне, ведущейся в глубинах разоренной планеты. Здесь на кону больше, чем просто воинский протокол и кодексы. Кроме того. Эфону слишком больно не сражаться. Он будет биться за свою жизнь, как просил и других, на линии фронта. Он перейдет эту линию, чтобы вырвать сердце врагу, которого когда-то знал как уважаемого и искреннего.

— Сержанты, прошу вас, — распоряжается Эфон. — Избавьте меня от ваших протестов. Император свидетель, доводы мне известны. Сержант Дардан, ты доверяешь этому оборудованию и этому плану. Мы, в свою очередь, доверяем тебе. Остатки твоего отделения будут удерживать это сооружение до нашего возвращения. Вы будете защищать его от вражеской контратаки. Если вместо нас вернутся Несущие Слово, вы должны уничтожить их, уничтожить эту конструкцию и вернуться к основным силам под командованием сержанта Фаэлона. Тебе ясно?

— Да, капитан.

— Сержант Уркус, будьте добры, — произносит Эфон.

— Поднимайтесь на платформу, — командует Уркус своему отделению, — и готовьтесь к переносу. Построение «Дентика». Защищать капитана.

Пока гиганты-катафрактии из отделения Уркуса с грохотом шагают вперед, Эфон указывает Дардану на металлическую кабину. Стоя на огромной металлической плите, пока кажется, что другая, установленная на потолке камеры, готова их раздавить, Эфон занимает позицию. Уркус не позволит своему капитану перенестись на битву без защиты и окружает его боевыми братьями-катафрактиями: стеной толстого керамита и торчащих стволов комби-болтеров, дополненных зубастыми цепными штыками.

Поверх наплечников двух катафрактиев Эфон наблюдает, как Дардан, который был так убежден в своем плане, теперь неуверенно изучает прочные рычаги складского телепортариума.

Когда низкое гудение энергетических реакторов нарастает до мучительно-жгучего, компенсируя необычные требования грузового телепортатора, Эфон взводит свое комбинированное оружие. Досылая первый болт из нового барабанного магазина и активируя инжектор горючего пирума в мелте, Эфон слышит, как рядом с ним Уркус командует отделению также приготовить оружие, а затем голос сержанта практически теряется в мучительном шуме огромных машин. Визг энергореакторов нарастает до крушащей череп громкости, и в телепортариуме раздается гром высвобождаемых дематериализующих сил. Он вновь слышит Уркуса, который рявкает приказы в вокс, перекрикивая шум.

Открывать огонь по моему указанию! Мне нужны сектора стрельбы, как только мы материализуемся. Не ждите окончания переноса…

Пока громадные машины Проприум Термини создают нематериальную область вокруг Ультрадесантников и их поврежденных в бою комплектов тактической брони дредноута, зал заполняется дымкой металлического оттенка. Находящиеся внутри кабины Дардан и его отделение исчезают, равно как и бочки с охладителем и покрытые трубами стены.

Дисплей визора капитана отключается. Под шлемом Эфон закрывает глаза и отдается ужасному ощущению телепортации. Ему хочется, чтобы сердца успокоились, а бешено работающий разум прояснился. Он чувствует, как диковинные силы имматериального переноса рвут его тело и душу. Это похоже на очень долгое падение, вот только Эфон одновременно падает во все стороны. Вместо тех минут, которые бы занял полет с орбиты на землю, Эфон воспринимает нырок в бездну как одно кошмарное, нескончаемое мгновение.

Мысли смешиваются друг с другом, словно влажные краски на холсте летописца. Эфон полностью превращается в боль. Страдание генетически усовершенствованного тела, дошедшего до физического предела. Глухое терзание сердца — клинок предательства, что проворачивается в груди с каждой ненужной смертью. С каждым сгинувшим братом, будь то Несущий Слово или Ультрадесантник. Он чувствует вокруг себя некогда горделивый Калт: атмосфера превратилась в бушующую преисподнюю от звездных кар, плодородная почва загрязнена кровью невинных, камни отягощены душами всех, кто погиб в резне. Калт навеки станет миром, населенным призраками.

Эфон плывет.

Я больше не ощущаю себя частью этого мира — да и никакого другого. Триумфы моего Легиона затмевает гибель Калта и грядущие темные дни. Дни резни под землей, проведенные в охоте на наших вероломных сородичей. В почестях по мириаду сгинувших сынов Ультрамара и в мрачном восполнении нашей силы и численности.

Так будет. Род Жиллимана не допустит иного. И все же, какое бы право ни имел любой Ультрадесантник на уверенность в победе, что-то утрачено и никогда уже не вернется. Наши испытания на этой обреченной планете — моей планете — знаменуют рассвет новой эпохи, окутанной мраком. Даже наши будущие победы будут запятнаны тьмой и скорбным осознанием того, чему никогда не бывать.

Я жажду забытого будущего, но знаю свое место в кровавом настоящем. Как бы то ни было, мой долг найти честь в исполнении этого поручения. Мы не можем стать безмозглыми отражениями тех воинов, с которыми бьемся в глубинах. Не можем потерять свой путь во тьме, как явно случилось с сынами Лоргара. Я освещу дорогу, подав пример действия.