Машина смерти - Джин Мастейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следующим выступил Уолтер. Он сказал судье, что Доминик был «чрезвычайно ценен для Соединенных Штатов» и выполнил все свои обязательства как свидетель. Дядя Арти добавил:
– Я считаю Доминика честным и откровенным во всех делах, которые с ним имел.
Последним выступил Фрэнк Пергола:
– Управление полиции Нью-Йорка и жители города многим обязаны Доминику. Он прояснил множество тайн для семей жертв.
Когда судья Коннор обратился непосредственно к нему, Доминик с каждым словом становился все более расслабленным:
– Я думаю, что вы являетесь тем, кого мы иногда называем ситуативным преступником. Вы попали в криминальную среду из-за ситуации, в которой вас воспитали… Когда вас арестовали, вы сразу же согласились сотрудничать в той степени, которую редко удавалось превзойти. Вы были разлучены со своими детьми и друзьями в течение нескольких лет. На протяжении нескольких лет вы находились в своеобразной тюрьме и будете продолжать находиться в ней в том смысле, что вы всегда будете оглядываться через плечо, гадая, не стали ли известны ваша личность и ваше местонахождение тем, кто, я уверен, хотел бы отомстить вам… Вы изменили свою жизнь. Я думаю, ваша реабилитация состоялась.
Судья заключил, что надлежащим наказанием будет пять лет условно.
На этом суд удалился, пожелав Доминику здоровья и безопасности. Уолтер, Кенни, дядя Арти и Армянин по очереди подходили, хлопали его по спине и жали руку. В заключение Фрэнк Пергола и Доминик стояли обнявшись, как братья, выросшие вместе в обычном доме в Бат-Бич в Бруклине, на фоне Большой печати Соединенных Штатов[140].
Эпилог
Глэдис Демео сказала только одно слово, когда ее попросили дать интервью по поводу ее покойного мужа. «Нет», – вот что она сказала, закрыв дверь в свой новый дом и эту часть своей жизни, как она всегда и делала.
Роуз Гаджи тоже нечего было сказать. Когда корреспонденты подошли к ней в коридоре суда после слушаний по ее иску к правительству о халатности в связи со смертью мужа в тюрьме, она была более саркастичной, чем, возможно, хотела. Улыбнувшись, она процедила сквозь стиснутые зубы: «Дело говорит само за себя». Спустя несколько месяцев иск о халатности был мирно урегулирован. Подробности держались в секрете, но источники сообщили, что Роуз получила то, чего хотела больше всего: обещание Федерального бюро тюрем внедрить новые правила оказания медицинской помощи в экстренных случаях, включая требование о постоянном дежурстве врача в «Метрополитене».
– Роуз настаивала на том, что не заинтересована в финансовом урегулировании, – рассказал один из участников слушаний. – Она просила лишь о том, чтобы были введены процедуры, которые позволят снизить вероятность того, что кто-то пострадает так же, как Нино. Таким образом, Нино благодаря Роуз в конечном счете внес свой вклад в общество.
Дениз Монтильо тоже не хотела, чтобы ее беспокоили.
– Я больше не буду участвовать в том, что является позором для меня и моей семьи, – сказала она.
Вряд ли стоит удивляться тому, что все эти женщины не хотели ворошить скелеты в шкафу. Кроме того, все они выросли в Бруклине, где люди не лезут не в свое дело, – особенно в районах, в которых орудовала банда Демео.
В начале 1991 года один из авторов этой книги, Джерри Капечи, посетил бывший клуб «Джемини Лаундж» во Флэтлендсе; его сопровождали Ричард Шеслингер и Алан Голдберг из телевизионной программы CBS «48 часов», готовившие сюжет, посвященный этой истории. Трое журналистов нашли человека, готового к разговору, – Дебби Дойл, которая переехала в старую клубную квартиру «Дракулы» рядом с баром. На некоторых стенах в ее квартире все еще были видны следы повреждений в результате обыска, проведенного оперативной группой несколько лет назад.
Уже после переезда она узнала историю этой квартиры из газетной статьи. Тем не менее, по ее словам, жить там было тревожно только в одном смысле, а именно:
– Вся эта кровь, которая стекала в канализацию с трупов… Знаете, мне было жутковато, когда я принимала душ. Но, кроме этого, меня ничего не беспокоило, потому что я считаю: пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Я имею в виду, что такое случается. Знаете, это жизнь.
Пока интервью проходило на улице возле квартиры, из прежнего ресторана «Джемини Лаундж», ныне «Джастинс Паб», вышла еще одна женщина и с интересом принялась слушать комментарии Дебби Дойл. Затем она представилась как бывшая посетительница «Джемини» и барменша. Она знала Роя, Джоуи, Энтони и всех остальных и что их обвиняли в ужасных преступлениях, но они всегда были приятны в общении, а она всегда занималась своими делами.
– Вы знаете, как это бывает, – говорила она. – Это Бруклин.
(Примерно через два года в Бруклине, после того как старший брат, Джозеф Теста, был приговорен к пожизненному заключению, Патрик Теста, бывший вундеркинд по части машин, отсидевший всего несколько месяцев за свою деятельность в банде Демео, а затем присоединившийся к преступной семье Луккезе, был застрелен неизвестным в своей автомастерской.)
Когда к печати готовилось издание этой книги, Джерри Капечи, на этот раз в сопровождении репортера Стива Данливи и продюсера Синтии Фаген из программы A Current Affair телекомпании «Фокс», снова наведался в этот бар. Владелец того заведения, которое теперь называлось «Джастинс Паб», был не слишком рад их видеть. Он пытался помешать операторам снимать снаружи и кричал Фаген в лицо: «Я не имею ничего общего с этими парнями!»
Вызвали полицию из участка «шесть-три», чтобы всех успокоить. Дебби Дойл вышла из своего дома с привидениями и произнесла:
– Ну, убили в моей квартире сто человек – и что в этом такого?
В конце концов Дойл пригласила Данливи и Фаген внутрь, и для телеаудитории национального масштаба была проведена экскурсия по разделочным цехам Дракулы. Правда, старая клубная квартира банды Демео выглядела к тому времени уже слишком банально для всего того ужаса, который там творился.
Тем временем полицейские, агенты и адвокаты, работавшие в оперативной группе по делам Теста, Демео, Гаджи и Кастеллано, собрались в ресторане «Таверн он зе Грин» в Центральном парке отпраздновать победу. Уолтер раздал всем красные футболки с белой надписью «Я работал в зоомагазине Уолли» спереди и «США против Кастеллано» сзади.
Двадцати восьми членам рабочей группы, присутствовавшим на празднике, Уолтер также подарил серебряные чаши – точные копии той, что изготовил Пол Ревир[141] в память о группе патриотов Американской революции, которые, как всем известно, противостояли коррупции и «жестокой
