Избранное - Ван Мэн

— Но неужели из-за того, что мы неверующие, ты сторонишься нас, не хочешь разговаривать с нами, не веришь нам? — возразила Чжэн Бо. — Разве может человек так жить?

Казалось, что Ху Мали сейчас протянет руку и скажет Чжэн Бо, что она давно хотела быть вместе с другими. Но тут она вспомнила, как «матушки» в приюте твердили ей: «Коммунисты — дьявольское семя! Речи дьявола коварны!» Слова Чжэн Бо — это дьявольские козни! Но почему же всеми в классе уважаемая и любимая, честная и добрая Чжэн Бо — прислужница дьявола? Ху Мали беззвучно заплакала.

7

После первой экзаменационной сессии жизнь для Ли Чунь стала сплошным праздником. Каждое утро она вставала на полчаса раньше всех, уходила на физкультурную площадку и там упражнялась в пении, а потом целый день была в отличном настроении. На уроках она густо исписывала свои тетрадки, и в них рядом с записями, сделанными обыкновенной ручкой, виднелись пометки красным и синим карандашами. После уроков она отправлялась в библиотеку, захватив портфель, доверху набитый книжками, тетрадками и письменными принадлежностями, садилась поближе к окну и выкладывала на стол все, что приносила в портфеле. Потом она начинала заниматься. Помимо ученических тетрадок, она любила приносить с собой еще много разных вещей, без которых трудно преуспеть в «умственной тренировке». Как и прежде, она часто угощала одноклассниц печеньем и конфетками, а в придачу рассказывала интересные истории.

Во время празднования годовщины Октябрьской революции в России школьницы посмотрели много советских фильмов, и через пару дней Ли Чунь с несколькими ученицами затеяли «разбор» советских танцев. Одна ученица из семьи эмигрантов, уехавших в страны Южных морей, говорила, что в советских танцах большая нагрузка приходится на ноги, а в южных танцах главное внимание уделяется рукам. Какая-то любознательная девушка спросила, не связано ли это с климатом. В России холодно, и там пляшут так, словно хотят согреться, а вот как в Южных морях?

Ли Чунь стала ей возражать:

— Нельзя так воспринимать советские танцы, неужто их танцуют только для того, чтобы согреться? Особенность русских и украинских танцев в том, что они полны энтузиазма, их танцуют так, словно танцора переполняет какая-то неукротимая энергия…

— Неверно, неверно, — замахала руками У Чанфу. — А, к примеру, почему Уланова в балете так танцует?

— Танцы разные бывают, — ответила Ли Чунь. — Балет и пляски красноармейцев, танцы мужчин и женщин отличаются друг от друга…

— Послушайте, — перебила ее У Чанфу, — а вы знаете, какой мой любимый танец? А тот, который исполняют «две птички» в фильме «Счастливая жизнь». Непонятно? Я говорю о тех толстых тетушках. Они такие толстые, грузные, неуклюжие. Они смешно так пляшут и одновременно поют песенку.

Ли Чунь, улыбаясь, объявила:

— Пожалуйста, тише, товарищи! Я приглашаю нашу замечательную артистку, выдающегося мастера балета, очаровательную У Чанфу исполнить для нас танец маленьких лебедей, хорошо?

— Хорошо!

У Чанфу понимала, что над ней просто хотят посмеяться, и стала отказываться, но делала это не очень решительно и в конце концов уступила. Стянув со стола скатерть, она обмоталась ею, словно это была юбка. Ли Чунь поставила У Чанфу перед ученицами, сосчитала «раз, два, три», и У Чанфу пустилась в пляс. Ли Чунь взялась дирижировать, а остальные стали в такт хлопать в ладоши. Поначалу Чанфу немного смутилась, но мало-помалу вошла во вкус и вскоре уж вовсе кривлялась и выкидывала смешные коленца. В классе не стихал громкий хохот. Ли Чунь закричала:

— Кому делать нечего — подходи скорей, погляди на танец жирной свиньи, билетов не даем, денег не берем!

С улицы в окна класса заглядывали какие-то школьницы и спрашивали друг друга, что там за веселье такое.

В этот момент в класс вошел учитель Юань, решивший узнать, из-за чего в школе такой шум.

— Что тут у вас? — простодушно спросил учитель Юань.

Школьницы остолбенели, в классе воцарилась мертвая тишина. У Чанфу опустила голову и густо покраснела.

— Мы играли, — уверенно ответила Ли Чунь.

— А что вы тут кричали?

— Звали всех посмотреть.

— А почему вы кричали «танцует жирная свинья»? К чему это?

— Мы больше не будем так шуметь, — покорно сказала Ли Чунь. У Чанфу, не смея поднять головы, сняла свою импровизированную юбку и положила ее на стол. Школьницы поспешили выскользнуть из класса, разошлись и зрители за окнами.

— Так играть не годится, разве можно смеяться над своим же товарищем? — сказал учитель Юань.

— Мы больше не будем, — с готовностью заверила его Ли Чунь.

— Ты уже большая, а чувства собственного достоинства у тебя нет! — бросил учитель Юань У Чанфу и вышел из класса.

У Чанфу прибежала в спальню, бросилась на свою кровать и зарыдала, мысленно ругая себя: «У Чанфу, ты дура, ты ничтожество. Ты позволила другим издеваться над тобой. Ли Чунь тебя назвала жирной свиньей, учитель сказал, что у тебя нет чувства собственного достоинства, люди презирают тебя, ты понимаешь это?.. Никогда, никогда больше не давай повода другим смеяться над тобой…»

Подошло время обеда. У Чанфу понемногу успокоилась, умылась. Все прошло, она снова стала живой и веселой У Чанфу.

В классной стенной газете появилась новая статья, озаглавленная: «Так ли должны относиться ученицы к своим товарищам?» Речь в ней шла о «деле У Чанфу» и высказывалась серьезная критика в адрес Ли Чунь. Прочитав статью, Ли Чунь, как разъяренная тигрица, набросилась на Чжоу Сяолин:

— Чжоу Сяолин, кто написал эту статью?

— А тебе зачем это?

— Сделали из мухи слона, улучили момент, чтобы побольнее ударить человека!

— Если ты не согласна, можешь высказать свое мнение.

— Но все-таки, кто же написал статью? Ян Сэюнь?

— Не твое дело.

— Не мое дело? — Ли Чунь хмыкнула и командирским тоном сказала: — Я требую, чтобы эту статью убрали.

— Не имеешь права. — Чжоу Сяолин повернулась и ушла.

Ли Чунь с ненавистью посмотрела ей вслед. Ну хорошо, если Чжоу Сяолин не желает «считаться с мнением масс», она сама сделает то, что считает нужным. Ли Чунь подбежала к стенной газете, сорвала статью и изорвала ее в клочки.

Через день состоялось комсомольское собрание класса, на котором обсуждали поступок Ли Чунь. Хотя все и так знали, что произошло, Чжоу Сяолин подробно рассказала об обстоятельствах этого дела.

— Я сама была одной из зачинщиц той неблаговидной истории с У Чанфу, — добавила Чжоу Сяолин. — Но я и большинство других учениц на самом деле не хотели унизить У Чанфу, а просто дурака валяли. А вот Ли Чунь вела себя иначе, она, мне кажется, и вправду хотела посмеяться над У Чанфу. А то, что она сорвала статью в стенной газете, — это настоящее самоуправство, и оно оскорбительно для всех нас.

Чжэн Бо, которая вела собрание, дала слово Ли Чунь, и та сказала:

— Я виновата и должна исправиться. Прости, У Чанфу, что мы в тот раз смеялись над тобой. Прости, Чжоу Сяолин, что я не высказала своего мнения в газете, как подобает. Это все моя вина…

Не успела Ли Чунь закончить фразу, как Ян Сэюнь вскочила со своего места и выпалила:

— Я думаю, это дело нельзя рассматривать изолированно, в поведении Ли Чунь это только один случай из многих. Ли Чунь всегда свысока относится к другим…

— А я-то думала, — перебила ее Ли Чунь, — что после той истории с медалью ты будешь относиться ко мне лучше.

— Ты, — снова поднялась Ян Сэюнь, — ты… дрянь!

Ли Чунь встала и пошла к выходу.

— Ли Чунь, вернись, у нас есть еще более важный вопрос для обсуждения, — окликнула ее Чжэн Бо.

— Какой еще более важный?

— Например, такой: достойна ли ты быть членом комсомола?

— Что? — повернулась Ли Чунь.

В классе стало тихо. Ли Чунь оторопело стояла у дверей. О таком повороте дела даже Ян Сэюнь не думала. Она внимательно смотрела на Чжэн Бо, еще внимательнее, чем на Ли Чунь.

— Ли Чунь, ты не можешь так уйти! — сказала Чжэн Бо и затем обратилась ко всему классу: — Поступки и речи Ли Чунь кажутся мне очень странными, они очень далеки от моего представления о том, какой должна быть комсомолка. Ты, Ли Чунь, хорошо сдала экзамены, и мы все должны равняться на тебя в учебе. Но если мы не будем помнить о нравственных принципах, не будем иметь возвышенных устремлений, то, как бы мы ни учились, хоть на двести баллов, нашим знаниям будет грош цена. Ты думаешь, если ты хорошо сдаешь экзамены, ты неуязвима для критики? Ты заблуждаешься, и мы не можем позволить тебе и дальше пребывать в этом заблуждении, мы не можем спокойно смотреть на то, как ты все больше отдаляешься от коллектива!..

Ночью Ли Чунь постаралась как можно подробнее все припомнить. Она хотела понять, в чем ее ошибка, и если она действительно не права, она без колебаний исправится. Ну а если она все-таки была права, она ни за что не уступит.