Привилегированное дитя - Филиппа Грегори

Им оставалось промышлять кроликами, зайцами, фазанами и олениной. Хлебом же они, стараниями Ральфа, были обеспечены.

— Где они покупают пшеницу? — однажды за завтраком резко спросил меня Ричард. Кофейник стоял передо мной, и я смогла, сделав вид, что наливаю себе кофе, обдумать ответ. Я была уже на пятом месяце беременности и стала настолько же тяжелее и медлительнее в мыслях, как и в движениях. — Подле мельницы Грина я как-то увидел громадный фургон с зерном. И когда я поинтересовался у него, чье оно, он мне ничего не ответил, — с раздражением продолжал Ричард. — Я уверен, что это было зерно для деревни. Я не удивлюсь, если Экр прячет где-нибудь зерно, чтобы пережить зиму.

Я смотрела в окно мимо головы Ричарда. Деревья во фруктовом саду стояли низко склонив ветви под тяжестью плодов. Яблони, которые я сажала весной, тоже плодоносили, Ральф каждый день посылал сюда бригаду крестьян, и они отвозили полные телеги фруктов в Чичестер на рынок. Земля была богата. Лейси были богаты. Беден оставался один Экр.

— Где они могли бы прятать зерно, Джулия? — прямо спросил меня Ричард. — Ты знаешь поместье как никто другой. Куда бы ты спрятала пару телег зерна, если бы хотела укрыть его от посторонних глаз?

— Понятия не имею, — безразлично ответила я. Я и вправду чувствовала безразличие, потягивая кофе и глядя в окно. Буки в роще уже изменили свой цвет, все чаще проглядывал среди зелени ярко-коричневый лист. Кедр во дворе стал пурпурным, и небо над ним ярко голубело. Я размышляла над тем, все ли жены испытывают при мужьях желание оказаться где-нибудь в другом месте, или же только те, которые не любят своих мужей.

— Ты слушаешь меня, Джулия? — раздался резкий голос Ричарда. Я отвела глаза от окна и взглянула на него.

— Конечно, но я не знаю, куда бы я могла спрятать пару телег зерна, если бы хотела укрыть его от посторонних. И я не думаю, что кто-то сделал это.

— Тебе никто не рассказывал о подобных случаях? Но если бы ты узнала, ты, несомненно, рассказала бы об этом мне, да, Джулия? — сладким голосом продолжал Ричард. — Ты же не станешь на сторону своего драгоценного Экра против меня? Надеюсь, что нет. Но я не чувствую полной уверенности в этом.

— Разумеется, не стану, Ричард, — ответила я и встретила его взгляд не опустив глаз. Мы уже довольно долго жили в одном доме вдвоем, и я научилась лгать ему. Не всегда достаточно убедительно, но он готов был закрыть глаза на некоторую неясность толкований. Что вообще-то было довольно странно для Ричарда, и я не могла понять причин такой снисходительности.

— Ты вполне уверена, что Мэгсон ничего не говорил тебе на этот счет? — спросил Ричард, бросаясь как сокол на мою ложь.

Я покачала головой и бессознательно положила руку на живот. Лицо Ричарда мгновенно изменилось.

— Это неважно! Совершенно неважно! — быстро заговорил он. — Не думай об этом, Джулия, я сам разрешу эту проблему. Пусть тебя это не тревожит. Тем более что акушер из Чичестера, мистер Сейнтли, совершенно определенно сказал, что тебе следует избегать волнений. Не думай об этом больше.

— Не суетись, Ричард, — остановила я его. Ричард поднялся со своего места и подошел ко мне. На его лице было какое-то странное выражение злого голода, которое оставалось непонятным для меня.

— Ты думаешь о ребенке? — спросила я лукаво.

— Конечно, о тебе, дорогая, — ответил он, не сводя глаз с моего живота. — И о ребенке, естественно, тоже. Мой сын, — с какой-то тоской проговорил он. — Мой сын, потомок Лейси, наследник Вайдекра.

— А как там с пшеницей? — спросила я, прерывая его медитации по поводу будущего сквайра. — Даже если они украли и спрятали пару телег с пшеницей, Ричард, это не больше того, что им обещали дядя Джон и я. Пшеницу будет довольно трудно найти, и это произведет очень нехорошее впечатение в Вайдекре. Лучше всего оставить все как есть. Зато Экр будет спасен зимой от голода. Цены ведь все время растут, ты же знаешь.

Ричард отсутствующе кивнул. Он положил руку на мой живот и мягко погладил его.

— Да, да, конечно, — вполголоса пробормотал он. — Не думай об этом, Джулия. Ты должна все время оставаться спокойной и довольной, стараясь вырастить здорового и крепкого малыша для Вайдекра.

— Я не могу оставаться спокойной и довольной, когда ты конфликтуешь с Экром. Сейчас в деревне все хорошо, но вспомни, что рассказывал Ральф о хлебных бунтах. Бедняки верят, Ричард, что они имеют право на недорогую пшеницу из урожая, выращенного их руками. И я бы не хотела, чтобы в Экре появились основания для возмущения.

— Да, — ответил Ричард. — И я уверен, что Ральф все еще мятежник в своем сердце.

— Может быть, но он никогда не пойдет против нас, если только не будет уверен, что мы открыто выступили против Экра. Если он и взял немного зерна для бедняков, то это только в подтверждение контракта, подписанного дядей Джоном и мной.

— Ладно, не думай об этом, Джулия, — сказал Ричард, но лицо его потемнело от злости. — Не тревожь себя, пока ты отдыхаешь и растишь ребенка.

— Но я тревожусь, — продолжала наступать я, полагая, что я очень хитро использую страсть Ричарда к будущему младенцу. — Есть только один способ перестать беспокоить меня — это поладить с Экром, Ричард. Каждый раз, когда происходят стычки между тобой и деревней, я узнаю об этом, и это, конечно, огорчает меня. Если тебе действительно дорого мое спокойствие, то перестань, пожалуйста, конфликтовать с Ральфом Мэгсоном и помни, что именно он заставил Экр работать. Я уверена, что дядя Джон никогда не пошел бы против него.

Ричард пристально смотрел на меня, его глаза сверкали, но я думала, что нашла путь управлять им и смогу спасти Экр.

— Ты очень восхищаешься мистером Мэгсоном, да, Джулия? — внезапно спросил он.

— Да, это так. Если бы ты знал его получше, Ричард, если бы ты видел его в эту весну и лето, ты стал бы восхищаться им тоже. Дядя Джон говорил, что без него и мышь не проползет в Экре. И люди в Экре любят его и доверяют ему много больше, чем они доверяют любому из нас. Я бы хотела, чтобы ты научился у чего работать, если ты не можешь заставить себя полюбить его.

— Я достаточно сильно люблю его, — и Ричард обнажил в улыбке свои чудесные ровные зубы. — И я постепенно начинаю понимать его все лучше и лучше. Я прямо спрошу его насчет пшеницы, Джулия. И буду действовать в зависимости от его ответа. — Тут его улыбка растаяла, и он погладил мой живот осторожной рукой. — А ты, пожалуйста, не расстраивай себя и ступай отдыхать. Пообещай мне, что ты отдохнешь, пока я буду отсутствовать после обеда.

Мне не слишком нравилась такая забота обо мне, как о машине для вынашивания следующего Лейси, и мне не нравилось, что Ричард так сконцентрировал свое внимание на будущем сыне. Мне чудилось что-то опасное и когда-то уже знакомое в этой странной тоске по потомству.