Пестрая бабочка. Боги и не боги - Кристина Белозерцева

Хэль молча кивнула. О, с каким бы удовольствием она выщвырнула этого нежданно вернувшегося монстра обратно за пределы мира. А меня держала бы прикованной к дереву с большим муравейником, заставляя наблюдать, как она на моих глазах убьет каждого, кто хоть немного мне дорог, пока хищные насекомые медленно обгладывали бы плоть с костей наглой смертной. Эти мысли обожгли мое сознание и пропали. О как.

— Тогда давайте же выпьем за то, что все закончилось хорошо! — продолжил юродствовать крокодил. — Я — не в ярости, Кристина — жива, а тебе скооперировавшись не настучали по шапке. Ой, прости. Ты же только перья носишь, — он щелкнул себя по полям собственной шляпы, — че-т я не то опять несу, да? Ну? Вздрогнули!

Зачарованная происходящим, абсолютно уверенная, что мне это снится, я чокнулась кубком с двумя… двумя…

Да ё-моё! Ну, Шаггорат. Хэль заставила себя отпить глоток под взглядом безумного бога. Напиток, кстати, был потрясающе вкусным, холодным, обжигающим, со вкусом мяты и запахом весенней листвы, от него в момент зашумело в голове.

— И что? — богиня откинулась на спинку, скопировав позу крокодила. — Теперь ты скажешь, чтобы я оставила эту смертную в покое?

— У нее есть имя.

Хэль снова передернуло, она оскалилась, покивала, и, похоже, заменила в своих мыслях муравьев на могильных червей.

— Ты хочешь, чтобы я не трогала Кристину?

Вид ее плотно сжатых зубов привел меня в неописуемый восторг, это все, мне еще аукнется, конечно, но сейчас на это было наплевать.

— Так бы сразу! Как я могу тебе что-то запретить? Просто у всего, старушка, есть последствия. Понимаешь? Ты же имеешь представление о причинно-следственной связи? Или твой наставник эту тему не затрагивал?

Она совершенно небожественно фыркнула, сложив руки на груди, и уставилась в окно.

— И ты будешь присматривать за ней всю ее жизнь?

— Ты опять ничего не поняла, — вздохнул крокодил, туша сигариллу, — детки выбрались отсюда сами. Пришли живыми в Мертвый Мир — и вернулись. Понимаешь?

— Это только из-за Жнеца, — когтистая рука взлетела в презрительном и нервном жесте.

— Да? И почему же тогда Жнец не сбежал один, когда открылись врата?

Кстати, хороший вопрос, занимательный.

— Потому что он дурак. Каким был, таким и остался.

— Милая моя. Боюсь, ты вообще зря в это влезла. Все уже так перепуталось, понимаешь. Такой клубок цветных нитей. Ты только вносишь хаос в дело, ну тот, который с маленькой буквы, разумеется.

— Не обязательно. От Смерти, знаешь ли, никто еще не уходил. В итоге, — оперлась она подбородком на кулак, будто бы ей было невыносимо сидеть в одной позе дольше пары мгновений.

— То есть ты от нее не отцепишься?

— Кто знает, кто знает…

— Ладно, ты пока подумай, а нам, пожалуй, пора. Мы так, на минутку заскочили. Поздороваться.

Мы встали, причем безумный бог снова галантно придержал мое кресло. Оба в полном молчании двинулись на выход, только странные неудобные каблучки снова цокали. Интересно, а куда делась трость?

— И, кстати. Хэль, — обернулся от ворот крокодил, наставительно подняв снова ставший когтистым палец к потолку, — этот мальчишка-демон скоро вырастет. И у него очень хорошая память, понимаешь?

Она ничего не ответила, а мы внезапно оказались в моей комнате. Пары ударов сердца хватило, чтобы я совершенно перестала верить, что мы вообще куда-то выходили. Слишком нереально.

— Ну как тебе? Жалеешь?

Я помотала кружащейся головой, потерла лоб и уставилась на него непонимающе.

— Но зачем?

— В наказание, — мягко ответил Шаггорат, — и в награду.

— Про наказание — в целом, понятно, а при чем тут награда?

— Кто — я? — спросил широко ухмыляющийся крокодил и сам себе ответил. — Безумный бог! Я люблю безумие. Я поэтому и вожусь тут с вашим детским садом. Ну а что может быть безумнее, чем живым спуститься к богине Смерти? Просто так. Из любопытства. А? Все. Я пошел.

— Погоди-погоди. Да стой ты! — ухватила я его за рукав. — Остановись!

— Ну что еще? Крис, ты в курсе, что нагло виснешь у меня на руке?

— Шаггорат, пожалуйста! — я умоляюще посмотрела на него.

— Ладно. Ну? Что?

— Ты говоришь, что все перепуталось, это как-то со мной связано, да?

Он уставился в зеркало, поправляя шляпу.

— Ладно. Это связано с тем, что я — ненастоящий геомант?

Безумный бог обернулся очень медленно. На короткий миг я увидела что-то иное. Жуткую морду ящера, покрытую черной чешуей с пылающими глазами, и яростно свивающиеся спирали мрака, в тесном объятии переплетенные с острыми лучами света. Я отшатнулась, чуть не упав, но он успел схватить меня за плечо и удержать.

— П-прости… — прошептала я.

— Что ты видела? Сейчас?

— Что-то черное. Чешуйчатое. И… и не знаю.

— Хм. Ну ладно. Не надо бы тебе говорить.

— Что?!

— Да. Тебя создали. Стоп! Не спрашивай — кто, я не знаю. Только вот кто бы это ни был, инициация у тебя началась раньше, не по его плану. И ты начала чудить. Меня, вон, вернула. Ну, ты чего? Страшно стало?

А мир на сей раз не перевернулся. Я посмотрела твердо.

— Нет. Ну что ты. Спасибо, теперь мне гораздо легче.

Крокодил поправил воротничок белоснежной рубашки.

— Не верю, что я это спрашиваю, но… Что?! Легче?!

— Теперь я точно знаю, что есть кто-то, кто ответит мне за каждую минуту, когда я боялась, выла от отчаяния и билась головой о стенку. Я узнаю, кто это, доберусь до него и задам пару вопросов. Так жить куда легче.

— Ух ты…

— Ну и у меня только что появилась цель.

— И тебе не важно — кто это?

— Когда узнаю — разберусь.

Шаггорат похлопал меня по плечу одобрительно.

— Ладно. Так держать. Мне пора.

— Но Хэль, она же от меня не отвяжется все равно?

— Наверное, нет. Не знаю.

— Что мне делать?

— Думай!

— А можно мне рассказать о нашем… гм-м… визите?

— Остальным-то? Можно. У них все равно будет масса вопросов. И… Извини.

— За что?!

— Ну…Увидишь, — как-то неопределенно помахал рукой в воздухе Шаггорат и исчез. Я кинулась к зеркалу и застыла: мои волосы были абсолютно седые.

Мужчины рассказ выслушали молча. Дэвлин поднял бровь, Эрик и Жнец были в восторге — первый от платья, второй от предполагаемой реакции Хэль, Тузат усмехался, Десятый и Вэль рассматривали мою серебристую шевелюру.

— Ладно, — проговорил рыжий, чуть ли не облизывая мня взглядом, — тебе даже идет. Вот это вот все.

Только, похоже, от меня прежней ничего уже не осталось. Хотя… Что терять? Если я с самого начала была «ненастоящей девочкой». Будто бы камень с души свалился, если честно. Меня столько мучил вопрос самоидентификации, а, оказывается, волноваться не стоило. Все эти проблемы — не мои, меня такой сделали. Я могу делать, что хочу, не обращая внимания ни на какие свои странности. А еще кто-то ответит за это.

В общем, не смотря на Хэль, ангела, не до конца зажившие раны, впервые за долгое время я была совершенно спокойна.

Вечером был бал в честь начала недели празднеств, и мне нужно было там быть: посмотреть на обстановку и поговорить с Тайей, Дэвлин составлял мне компанию. А через неделю мы отправимся уже разбираться с этими хаоситами. Едва живые остались, и, видимо, все по новой. Но на этот раз мы подготовимся получше.

А до того надо было заглянуть к Суру. Поболтать.

В форте, кажется, все уже знали, что произошло. Нежить разумная очень не любит Хэль, потому что богиня считает их своей сбежавшей собственностью и надеется когда-нибудь вернуть. Тот факт, что мы спускались в ее врата, видели ее саму, сумели сбежать и еще и эти врата разрушить — в немертвых головах укладывался плохо. А уж то, что у них завелся кто-то на нее работающий, и вовсе напрягло дарсульцев. Всю дорогу до кабинета полковника на меня изрядно косились. Зато по дороге мне встретились сразу два Веги: Вельвет очень темпераментно ругался на кого-то и яростно жестикулировал, Вэрел помалкивал и смотрел на брата с некоторым ехидством.

— Привет, — с улыбкой поздоровался младший брат.

— Здорово, — буркнул старший, — ну ты как? — а потом они по очереди обняли меня и похлопали по спине.

— Нормально, — кивнула я, — главное, все выбрались.

— Правда, что ты притащила из мертвого мира Прородителя? — полюбопытствовал Вельвет.

Я уставилась на него с некоторым непониманием.

— Жнеца, — подсказал Вэрел.

На них была одинаковая свободная одежда черного цвета, закрывающая головы капюшонами. На ощупь она казалась металлической, но мягкой, а еще по складкам иногда пробегали синие искры. С левой стороны приторочены длинные чуть изогнутые клинки, с правой — черные маски. Белокожим синеглазым братьям чрезвычайно шло.

— Да, — призналась я, — это какая-то проблема?