Белогвардейщина - Валерий Шамбаров

66. "Гулял по Уралу Чапаев-герой..."

Нам очень и очень мало известно о самоотверженной борьбе Уральского казачества. А ведь это, наряду с Добровольческой армией, был один из двух старейших и надежнейших очагов Белого Движения. Ни разу начиная с 1917 г. большевикам не удалось полностью покорить уральцев. Ни разу, в отличие от Дона, Кубани, Забайкалья, здешние казаки не перекидывались на красную сторону, не поддавались на посулы агитаторов. Как уже отмечалось, стойкости уральцев немало способствовало то, что они были староверами. И если для многих "просвещенных" россиян религия давно уже стала формальностью, а официальная церковь выступала в качестве придатка светской власти, то старая вера никакого касательства к земным властям не имела. Она была духовным достоянием каждого казака, стержнем его жизни. Староверчество углубляло и традиционный казачий консерватизм. Патриархальный уклад жизни тут сохраняли так же, как "крест и бороду". Слепо хвататься за модные нововведения и взгляды не спешили, подозревая, что все может быть "от лукавого". И большевиков Урал воспринял однозначно - как пришествие антихриста, о котором староверчество толковало вот уже 250 лет, примеряя к данному образу то одного, то другого из своих гонителей. А мог ли антихрист своими посулами смутить казаков, склонить к примирению с собой и к погибели души?

Свидетельств о войне, более двух лет беспрерывно гремевшей по здешним степям, почти не сохранилось. На Дону, на Кубани было много интеллигенции, оставившей нам свои воспоминания. Уральские бородачи-староверы были не горазды владеть пером. Шашкой да винтовкой - другое дело... И Персия, принявшая в конце борьбы остатки их воинства, совсем не походила на Париж, Берлин, Харбин, где осколки русской общественности пытались собирать и систематизировать следы недавней истории. Обходили тему борьбы с уральцами и большевистские источники. Не влезала она в традиционные схемы их штампов. Тут не переходили на сторону красных "обманутые", услышав комиссарское "слово правды". Не восставали против "белого произвола". Не раскалывались станицы - "бедные" против "богатых", сын против отца. Да и громких побед, коими большевики могли похвастать на страницах мемуаров, тут было не так уж и много.

Кое-какие сведения открываются при простом сопоставлении фактов. Красные войска заняли Уральск и пытались вести наступление на Гурьев в январе-феврале 1919 г. В то же время, что вступили на Дон. И восстание в оккупированных ими уральских районах вспыхнуло одновременно с Вешенским - в марте-апреле. Не указывает ли это на общность причин? Ведь знаменитая директива Оргбюро ЦК от 24.01.19, провозгласившая казачий геноцид, нигде не оговаривала, что относится только к Донской области. В ней шла речь о казачестве вообще. Части Восточного фронта, реввоенсоветы подчинялись тому же Троцкому, что и части Южного фронта. А здешние совдепы - тому же Совнаркому. Почему же они должны были иначе проводить политику "расказачивания"? Палачей и карателей здесь своих хватало. Известно, например, что некий уполномоченный Ружейников, прибывший в Уральск для исправления "перегибов" (как и на Дону - уже когда поздно было, когда припекло), выпустил из тюрем более 2 тыс. казаков как "невинно арестованных председателем областного ревкома Ермоленко". А скольких не выпустил? А скольких уже поздно было реабилитировать?

Разница между Уральским и Вешенским восстаниями заключалась лишь в том, что тут оно возникло не в тылу, а на фланге красного фронта и не находилось в изоляции. До середины лета казаки могли поддерживать связь с Колчаком, получать припасы и снаряжение. С февраля 19-го существовала связь с Деникиным. Через Петровск (Махачкала) в Гурьев морем высылались обмундирование, деньги, боеприпасы, оружие - вплоть до броневиков. Восстание ширилось, вбирая в себя и крестьян. Отдельные отряды уральцев добирались до Волги, выходили к Иргизу, Ахтубе, дальним подступам к Саратову и Астрахани. Армия, которую возглавлял генерал-майор В. С. Толстое, достигала 20-25 тыс. штыков и сабель. Ленин писал 22.05.19:

"Из донесения Мехоншина вытекает с несомненностью абсолютная необходимость покончить с восстанием немедленно, ибо иначе мы даже не в силах отстоять Астрахань".

Колчаковская Ставка использовать силы уральцев так и не сумела. Зато Фрунзе сумел использовать все традиционно слабые стороны казачества, оставив в Уральске лишь одну 22-ю дивизию, но создав там долговременную оборону на основании разработок Карбышева - перекрыли укрепленными узлами дороги, господствующие высоты, складки местности. И основная масса казачьих войск завязла под Уральском, не в силах ни взять его, ни оторваться от своей "столицы". Что касается остального многокилометрового фронта, то до поры до времени Фрунзе хладнокровно бросал туда части пополнения, плохо обученные и вооруженные. Они быстро погибали, но создавали видимость сплошной обороны и играли роль сдерживающего фактора, чтобы не отвлекать от выполнения главных задач "настоящих" фронтовых войск. В качестве такого "брошенного куска" послужил, например, Рязанский коммунистический полк, уничтоженный в первом же столкновении.

Лишь после разгрома колчаковской Западной армии и взятия Уфы за казаков взялись серьезно. Дальше ограничиваться пассивной обороной красные не могли к Царицыну вышел Врангель, его разъезды уже вступали в контакты с уральскими. И от Уфы на Уральск повернули 25-ю дивизию Чапаева. Оказать серьезное сопротивление такому мощному кулаку казаки не могли: у Чапаева было 11 пехотных полков и 2 кавалерийских, 24 орудия, 4 броневика, авиаотряд, 2 разведывательных кавдивизиона, командная школа, спецподразделения. Лишь у станицы Соболевской уральцы попытались атаковать Чапаева при поддержке двух броневиков, но были отбиты и после этого ограничивались партизанскими налетами на обозы, тыловые подразделения, стычками разъездов. Части ген. Савельева сняли осаду Уральска, и 25-я дивизия соединилась с оборонявшей город 22-й дивизией Сапожкова. Развивая успех, эта группировка двинулась на юг, к Каспийскому морю. Чапаев взял Лбищенск (ныне Чапаев), Сапожков - станицу Сломихинскую...

А дальше застопорилось. Казаки дрались отчаянно. Маневрировали, неожиданно нападая и неожиданно рассеиваясь в степи. Отравляли и засыпали колодцы. Казачки сыпали яд в пищу красноармейцев, погибая при этом и сами. То там, то здесь полыхала от поджогов степь. Перелистывая книгу Фурманова "Чапаев", вы без труда обнаружите разницу в описании зимних и летних боев. Хотя они шли по тем же местам - та же Сломихинская, тот же Лбищенск. Одна и та же война, но зимой это - обычные боевые действия. Трудные, опасные, зато с лихостью и удалью. И отношение местного населения сносное. Помните - даже изнасилованная казачка прощает обидчика, чтобы его не расстреляли. И совсем другое - при летнем вторжении в эти края. Горящая степь, вырезанные обозы, блуждающие в степи зловещие огни мстителей...