Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

Через несколько мгновений Джейми с маленьким факелом в руке, мужественно сопротивляющимся попыткам ветра задуть его, двинулся по дороге и скрылся за поворотом. Контрабандисты и я ожидали в напряженном молчании, готовые либо бежать, либо кинуться ему на помощь, но шума засады не было. Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался голос Джейми.

— Идите все сюда, — позвал он спокойно и собранно.

Джейми стоял посреди дороги, рядом с большой ольхой. Свет факела окружал его мерцающим кругом, и поначалу я не увидела ничего, кроме его самого. Потом человек, стоявший рядом со мной, ахнул, а у другого вырвалось испуганное восклицание.

В смутном свете проявилось еще одно лицо, висевшее в воздухе позади левого плеча Джейми. Ужасное, налитое кровью лицо, черное в факельном свете, с выпученными глазами и высунутым языком. Ветер ворошил светлые, как сухая солома, волосы.

Я едва сдержала крик.

— Ты была права, англичаночка, — сказал Джейми. — Это действительно был служащий короны.

Он бросил на землю какой–то предмет, шлепнувшийся с негромким стуком.

— Ордер, — сказал он, кивнув на этот предмет. — Малого звали Томас Оуки. Кто–нибудь его знает?

— Только не таким, каков он сейчас, — прошептал кто–то рядом со мной. — Господи, его не узнала бы и родная мать!

Люди нервно кашляли, что–то бормотали, переминаясь с ноги на ногу. Всем, и мне в том числе, явно хотелось убраться оттуда поскорее.

— В общем, так, — сказал Джейми, призвав всех к вниманию. — Груз потерян, а значит, дележа не будет. Кому нужно, я могу дать денег, чтобы продержаться первое время. Приготовьтесь к тому, что работать на побережье нам некоторое время не придется.

Один или два человека неохотно выступили вперед, чтобы получить деньги, но остальные контрабандисты тихо растаяли в ночи. Не прошло и нескольких минут, как остались только Фергюс, все еще бледный, но держащийся на ногах, Джейми и я.

— Боже мой! — прошептал Фергюс, глядя на повешенного, — И кто же это сделал?

— Я. Во всяком случае, слух пойдет именно такой.

Джейми посмотрел вверх. Колеблющийся свет факела подчеркивал суровое выражение его лица.

— Не стоит здесь задерживаться, вы согласны?

— А как насчет Айена? — спросила я. — Он отправился в аббатство, чтобы предупредить вас!

— В аббатство? — встревожился Джейми, — Я пришел с той стороны, но его не встретил. В какую сторону он пошел, англичаночка?

— Туда. — Я указала направление.

Фергюс издал слабый звук, который при желании можно было принять за смешок.

— Аббатство находится в другой стороне, — пояснил Джейми веселым голосом. — Идемте же. Мы перехватим его, когда он поймет свою ошибку и повернет обратно.

— Постойте, — сказал Фергюс, подняв руку.

Из кустов донесся тихий шорох и голос Айена.

— Дядя Джейми?

— Да, Айен. Он самый.

Парнишка выпутался из веток с прицепившимися к волосам листьями.

— Я увидел свет и подумал, что нужно вернуться посмотреть, в порядке ли тетя Клэр, — пояснил он, глядя расширенными от возбуждения глазами. — Дядя Джейми, вам нельзя здесь оставаться, да еще со светом, — тут рыщет стража.

Джейми обнял племянника за плечи и повернул его, чтобы тот не увидел висельника на ольхе.

— Не волнуйся, Айен, — произнес он бесстрастно, — их здесь уже нет. Ушли.

Факел зашипел, когда Джейми загасил его, ткнув в мокрые кусты. Из темноты прозвучал его спокойный голос:

— Идемте. Мистер Уиллоби ждет нас на дороге с лошадьми. К рассвету мы будем уже в горах.

Часть седьмая

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Глава 32

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

Путь из Арброута в Лаллиброх верхом занял четыре дня, и разговоров за это время велось мало. Юный Айен и Джейми были поглощены своими мыслями, вероятно по разным причинам. Я тоже всю дорогу размышляла, и не только о недавнем прошлом, но и о ближайшем будущем.

Должно быть, Айен рассказал обо мне сестре Джейми, Дженни. Как, интересно, она воспримет мое возвращение?

Вообще–то Дженни Муррей была мне почти сестрой и уж точно самой близкой подругой. В силу обстоятельств большинство моих друзей за последние пятнадцать лет являлись мужчинами: других женщин–врачей в клинике не было, а естественная дистанция между дипломированными специалистами и обслуживающим персоналом препятствовала сближению с санитарками и сестрами. Что же касается женщин из окружения Фрэнка, то это были в основном секретари деканатов и жены университетских преподавателей.

Более существенным являлось, однако, то, что из всех людей на свете Дженни была единственной, кто любил Джейми не меньше — если не больше, — чем я. Мне не терпелось увидеть ее снова. Но как она воспримет маловразумительную историю моего бегства во Францию и возвращения по прошествии стольких лет?

Проехать по узкой тропе можно было лишь гуськом, и моя гнедая лошадь послушно остановилась вслед за каурым конем Джейми, а потом, после недолгой заминки, свернула за ним к наполовину скрытой от глаз ольшаником прогалине.

У ее края высилась серая скала, густо поросшие мхом и лишайником трещины и выступы которой придавали ей сходство с бородавчатой, заросшей щетиной физиономией древнего старца. С нескрываемым вздохом облегчения — ведь мы находились в седле с рассвета — юный Айен соскользнул с пони.

— Уф! — произнес он, откровенно потирая ягодицы. — Всю задницу отсидел.

— Я тоже, — откликнулась я, делая то же самое. — Правда, отсидеть все же лучше, чем стереть до крови.

Непривычные к долгой верховой езде, мы с парнишкой, особенно поначалу, здорово намучились. Стыдно признаться, но в первый вечер у меня так затекло тело, что Джейми пришлось снять меня с лошади и отнести на постоялый двор. Что его основательно позабавило.

— И как только это получается у дяди Джейми? — пробормотал Айен. — У него что, шкура на заду дубленая?

— Не проверяла, — рассеянно отозвалась я. — Куда же он подевался?

Его каурый конь, уже стреноженный, пощипывал траву под дубом, самого же Джейми и след простыл.

Мы с Айеном растерянно переглянулись, я пожала плечами, направилась к скале, где по камням стекала тонкая струйка воды, набрала ее в подставленные чашечкой ладони и с наслаждением выпила. Несмотря на осеннюю прохладу, от которой зарумянились щеки и даже онемел нос, в горле у меня пересохло.

Эта крохотная узкая горная долина, невидимая с дороги, была типична для большинства ландшафтов горной Шотландии. Кажущиеся лишенными растительности суровые утесы и вересковые пустоши хранили множество тайн. Не будучи знаком с местностью, человек мог пройти в нескольких дюймах от оленя, куропатки или прячущегося человека, ничего не заметив. Неудивительно, что многие из тех, кто после Куллодена бежал в вересковые пустоши, сумели ускользнуть. Знание потаенных мест сделало их невидимыми и неуловимыми для слепых глаз и неуклюжих ног англичан, гнавшихся за ними.