Генералиссимус князь Суворов - Александр Петрушевский

И в самом деле, не до печения хлеба было теперь, когда удалось нанести корпусу Сераковского хотя сильный, но далеко не сокрушивший его удар. Перед двумя часами ночи Суворов поднял свой отряд на ноги, окатился холодной водой, оделся и сел на копя. Было отдано короткое словесное приказание: «патронов не мочить». Старые Суворовские сослуживцы поняли и объяснили новичкам, что будет значит переправа через реку в брод, и придется подвязать патронные сумы повыше, Войска двигались в тишине, беспрестанно натыкаясь на павших лошадей, ибо Поляки уходили со спехом и торопились вывести обозы в безопасное от Русских место. Еще с большею поспешностью уходили войска Сераковского, кратчайшим путем, лесами, избегая преследования и торопясь занять под Брестом позицию. Но Суворов и не преследовал. Войска его и лошади были так изнурены после похода и боя, что отдых представлялся совершенно необходимым, а преследование в ночное время, по лесам, не обещало никаких существенных результатов. Оставление же Сераковский без нового боя такого важного пункта, как Брест, он не допускал, следовательно давая своим войскам 8-часовой отдых, считал, что ничем не рискует.

Пройдя около 20 верст, корпус Суворова остановился при д. Булькове на короткий отдых и потом продолжал движение до д. Трещин, отстоявшей от Булькова приблизительно на столько же, а от Бреста верст на шесть. Сюда прибыл он к ночи, расположился под закрытием лесистого холма и на малом огне стал готовить пищу, скрывая до последней возможности свое присутствие. Неприятель высылал небольшие партии для разведывания, но они не подходили близко и потому могли заметить только передовую казачью партию, что еще не обозначало присутствия главных сил. С нашей стороны также производились необходимые разведки, ибо Суворов не хотел идти прямою дорогой на Брест. а решил обойти позицию Поляков, для чего и предположено было повернуть влево и идти полями к переправе через Мухавец и Буг. Был послан состоявший при Суворове подполковник Ивашев с 20 казаками; ему удалось и броды разведать. и издали обозреть расположение неприятельских войск, не возбудив тревоги. Ивашев не успел еще возвратиться, как казаки привели пробиравшегося из Бреста еврея, который сказался посланным от своих земляков-единоверцев. По его словам, в Бресте ожидали скорого прибытия русских войск, и еврейское население, заботясь о своей участи при предстоявших военных действиях, предлагало Русским свои услуги. Посланный показал, что войска Сераковского очень утомлены, что решено избегать нового боя и утром ретироваться по направлению к Варшаве, для чего обозы уже тронулись в путь. Кроме того еврей разъяснил, насколько мог, разные другие обстоятельства, важные для Русских: о свойстве местности, ширине Мухавца и Буга, бродах, и предложил себя в проводники 13.

Суворов собрал генералов, продиктовал диспозицию и, в час по полуночи 8 сентября, подшил войска с привала. Конница шла в одной колонне, пехота с артиллерией в другой. При лунном свете перешли Мухавец, а через 300 сажень другой его рукав. Воды было по колено, но вторая переправа потребовала много времени по вязкости и болотистости берегов. Двинулись к Бугу, до которого оставалось версты три; начинало светать. Приближение русских войск было замечено, и с брестских и тереспольских церквей раздались звуки набата; многие жители поспешили в церкви, под защиту святыни. Войска ускорили шаг и подошли к Бугу, переправа через который считалась особенно трудною, так что пехотным частям было придано по нескольку кавалеристов, дабы веревками-сеновязками пособлять малорослым. Брод оказался однако не глубок, немного выше колена. Быстро перешли войска реку и стали выстраиваться в боевой порядок.

Поляки были расположены в две линии с резервом, лицом к Тересполю, откуда и ожидали Русских, поставив у бугского моста сильный батальон с двумя орудиями. Но когда выяснилось обходное движение Суворова, то Скраковский изменил направление фронта под прямым углом, примкнув левым флангом к Тересполю, а правым к лесу. Перемена фронта произведена быстро и в порядке; Поляки ожидали Русских по-видимому с твердостью.

Суворов расположил свою пехоту в центре, конницу по флангам; правым крылом командовал Шевич, левым Исленьев, пехотою Буксгевден, всем корпусом П. Потемкин, под главным начальством Суворова. В эту кампанию Суворов, несмотря на малую числительность предводимых им сил, устроил себе всю обстановку главнокомандующего и имел даже дежурного генерала. Командующим действующим корпусом считался П. Потемкин, он же представлял Суворову и реляции, но под этими признаками новизны скрывалась прежняя сущность: Суворов, как и всегда, был действительным распорядителем, все видел и за всем наблюдал. Потемкин на самом деле не корпусом командовал, а заведовал хозяйственною частью, до которой Суворов был не охотник; также отправлял пленных. учреждал госпитали, распоряжался заготовкою провианта и т. под. Он был человек образованный, сведущий и не глупый, но не имел никаких боевых качеств и даже недолюбливал запаха пороха. Нахождение подобного генерала в высших рядах войска, и роль, которую он играл хоть по одной наружности, могло бы быть вредно при других условиях, но не при Суворове, который по прежнему оставался душой, жизненной силой, и выставлял Потемкина только потому, что к нему благоволил 14.

Все распоряжения к атаке были сделаны быстро; готовился удар с фронта с охватом флангов конницей, если представится возможность. Кроме того приказано одному пехотному полку и драгунскому эскадрону, оставшимся в тылу за Бугом, для прикрытия обозов, сблизиться к Бресту и угрожать переправой в брод в тыл неприятеля. Как только русские боевые линии выстроились и несколько сблизились, польская артиллерия открыла огонь, который оказался действительным. Но вслед затем, передовыми кавалерийскими частями было замечено в польском корпусе какое-то колебание, и точно, не дождавшись приближения Русских, он стал свертываться в три большие колонны, которые и перешли в отступление. Артиллерия занимала интервалы, кавалерия расположилась частями по бокам колонн. Построение колонн и начало отступления произведены в полном порядке, по направлению к дер. Коршин, т.е. в сторону, противуположную от Тересполя. Вероятно Сераковский был недоволен второй позицией, которую Суворов заставил его занять, иначе ему был чистый расчет начать ретираду раньше, не теряя времени.

Как только Суворову было доложено конными разъездами о начавшемся отступательном движении Поляков, он приказал кавалерии атаковать, а пехоте спешить на поддержку кавалерии. Четыре егерские батальона двинулись вслед за Исленьевым почти беглым шагом; за ними тронулся один пехотный полк, за которым шла остальная пехота; таким образом движение производилось в виде уступов пли лестницы. Сераковский тем временем успел занять двумя колоннами выгодную позицию, на высоте за дер. Коршин; на плотине поставил три батареи по 4 орудия и показывал намерение тут держаться, а конницею и 3-ю колонною атаковать наш левый фланг. Но эта последняя колонна, находившаяся от других влеве, была сама атакована Исленьевым с фронта и фланга. Атаке не благоприятствовала неровная, изборожденная рытвинами песчаная местность, да и польская артиллерия била сильно и метко; кроме того очень досаждали из лесу выстрелы засевшей там части пехоты и артиллерии. Двукратная атака Исленьева не удалась, но когда бригадир Исаев ударил во фланг находившейся при колонне коннице, смешал ее, насел ей на плечи и погнал неотступно, — то третья атака имела успех. Было захвачено несколько орудий, и русские эскадроны, врубившись в неприятельскую пехоту, сильно ее растрепали. Расстроенная и поредевшая колонна отступила к дер. Коршину, где и пыталась построиться на возвышенном месте.