Война за «Асгард» - Кирилл Бенедиктов

– Вам нужна лабораторная документация? – осведомился он. – В таком случае вам следует обратиться к моему ассистенту Никласу Ларгрену.

А ты тем временем придумаешь какое-нибудь связное объяснение, подумал Джеймс. Нет уж, выкручивайся экспромтом.

– Когда мне потребуется документация, я вам сообщу, – сухо ответил он. – А пока просто скажите мне: для чего вам понадобился лежащий в этом мешке труп?

Танака, глядя куда-то в сторону, заговорил скучным лекторским тоном:

– Наш Центр занимается, среди всего прочего, проблемой биологической резистентности, или врожденного иммунитета, к ряду наиболее опасных инфекций, таких как паралихорадка, синдром Лурье, шанхайская чума – список можете дополнить сами. С этой целью мы ведем тщательный мониторинг тех регионов, где эти болезни все еще широко распространены.

– Интересно, – прервал его Ки-Брас. – А разве человечество не покончило с паралихорадкой и шанхайской чумой за два десятилетия санации? Мне всегда казалось, что единственное место, где еще можно столкнуться с такими ужасами, находится как раз неподалеку отсюда – за Стеной.

– Разумеется, – кивнул Танака. – В глобальном плане с этими эпидемиями покончено. Но в некоторых местах – в бассейне Амазонки, например, – вспышки страшных заболеваний до сих пор выкашивают целые племена, порой весьма многочисленные.

Джеймс указал на маркировку на металлической крышке контейнера.

– Доктор, это тело доставлено на «Асгард» вовсе не из джунглей Южной Америки. Груз прибыл из Таиланда.

Танака наконец приблизился к контейнеру, бросил быстрый взгляд на пластиковый мешок и встал между ним и Ки-Брасом,

– Горные районы Таиланда, – сказал он, – относятся к тем задворкам цивилизованного мира, за которыми мы следим особенно тщательно.

Вот ты и попался, добрый доктор, подумал Ки-Брас. Плотный пластик не позволял рассмотреть лицо заключенного в мешок человека в деталях, но даже сквозь него было видно, что человек этот не азиат. Джеймс шагнул вперед и наткнулся на твердый, словно бы упиравшийся ему в переносицу взгляд Танаки.

– Не стоит подходить слишком близко, мистер Ки-Брас, – спокойно предупредил его японец. – Можете подхватить какую-нибудь дрянь.

– Я в защитных перчатках, – усмехнулся Джеймс. – Мне ничего не грозит – вы же сами меня в этом уверяли.

Он обошел Танаку, взялся за плотный пластик мешка и потянул на себя. Пластик не поддавался – у Джеймса возникло ощущение, что труп заключен в сплошную оболочку, без швов или «молний». Он достал из кармана армейский швейцарский нож, вытащил средней величины лезвие и, не колеблясь, вонзил в мешок. Раздался тонкий свист, быстро перешедший в шипение и хлюпанье; пластик сдулся, словно проколотый воздушный шарик, а в воздухе запахло чем-то кислым. Если это и вправду бактериологическая бомба, подумал Джеймс, то всем нам крышка. Но уж больно невозмутимо держится япоша, а он, как мне кажется, должен знать, что именно лежит в этих одиннадцати контейнерах.

– Образцы стоят денег, – нейтральным тоном заметил Танака. – Насколько я понимаю, мистер Ки-Брас, никто не собирается возмещать мне убытки.

Джеймс не обратил на его слова ни малейшего внимания.

Приподняв разрезанные куски пластика, он с большим интересом заглянул внутрь мешка.

От ноздрей трупа отходили тонкие прозрачные, почти невидимые трубочки. Они тянулись вбок и вниз, присосавшись к мягкой подушке-воротнику, охватывающей шею и голову заключенного в контейнере человека. Белого человека, как и предполагал Ки-Брас. Он был брит наголо, с жестким, худощавым лицом, сломанным носом и квадратным подбородком. Выступающие скулы туго обтягивала бледная, с голубыми прожилками кожа, казавшаяся мертвенной на фоне темного, под горло, комбинезона из паучьей пряжи. Джеймсу приходилось видеть такие комбинезоны – лет десять назад их пытались внедрить в качестве спецодежды для агентов силовых структур Евросоюза. Тонкие, гибкие и невероятно прочные, они, к несчастью, обладали слишком большой теплоемкостью: в них нетрудно было провести ночь на снегу, но при длительных физических усилиях они превращались в нечто среднее между сауной и газовой камерой. Впрочем, человек в контейнере лежал неподвижно, а значит, эта особенность комбинезона вряд ли серьезно его беспокоила.

Он действительно очень походил на труп, и Джеймсу потребовалось несколько долгих секунд, чтобы убедиться: широкая, обвитая черной паучьей пряжей грудь медленно поднимается и опускается в такт слабому, едва заметному дыханию. Танака, стоявший у него за спиной, вдруг закашлялся, и Ки-Брас понял, что он тоже не ожидал обнаружить в контейнере живого человека.

«Сейчас, – сказал себе Джеймс и резко обернулся к доктору. – Если у меня и получится его расколоть, то только сейчас».

– Кто это? – спросил он по-японски, подавшись вперед – теперь расстояние между ним и Танакой не превышало одного шага. – Зачем вы прятали у себя в лаборатории этого человека?

Японский он знал гораздо хуже корейского, но ему и не требовалось поразить доктора красотой стиля. Простая и древняя как мир хитрость: если неожиданно задать человеку вопрос на его родном языке, он обязательно выдаст себя – не словами, так интонацией, не интонацией, так выражением лица.

Танака выглядел пораженным.

Он кашлянул еще два или три раза, вытер губы шелковым носовым платочком и очень вежливо извинился перед Джеймсом за свое недостойное поведение. Извинялся Танака по-японски, давая тем самым понять, что его вопрос услышан. При этом он очень естественно отодвинулся от собеседника, обошел вокруг контейнера, остановился напротив Ки-Браса и осторожно отогнул кусок полупрозрачного пластика.

– Поразительно! Он же живой!

– Вы тоже заметили? – холодно отозвался Джеймс. Неудача избранной им тактики разозлила его. – Вот что, доктор, хватит темнить. Объясните мне, откуда на складе генетического материала взялся живехонький белый мужчина и что за эксперименты вы собирались над ним проводить?

На лице Танаки отразилось искреннее недоумение.

– Но я не знаю, мистер Ки-Брас! В наших экспериментах действительно иногда используются живые люди, но все они – обитатели изолята, так что о нарушении гражданских и корпоративных прав речь не идет. Они живут в отдельных помещениях, похожих скорее на гостиницу, чем на этот склад. К тому же мы не используем технологии, позволяющие сохранять живые тела при достаточно низкой температуре с поддержкой функций дыхания и обмена веществ. Посмотрите, он подключен к системе, явно перерабатывающей выделения организма во что-то нейтральное. Вот эти пластинки, похожие на залитые воском соты, скорее всего, своеобразные биологические батареи, поддерживающие циркуляцию питательных веществ в трубках. Нечто подобное предлагал Луиджи Вериниани из лабораторий Ватикана, но его проекты сочли слишком рискованными и положили под сукно...

– Поставим вопрос по-другому, Танака-сан, – прервал его Ки-Брас. – Неужели вам, руководителю Центра, ничего не известно о хранящихся на его складах живых, чуть-чуть примороженных людях ?

– Вы вправе мне не верить, – покачал головой японец. – Но для меня это такая же неожиданность, как и для вас.

Джеймс неожиданно для себя усмехнулся: ему пришло в голову, что Танака мог говорить правду. Не всю, разумеется, но правду.

– В самую точку, доктор. Мы оба рассчитывали увидеть нечто другое. Два центнера героина отличаются от того, что лежит сейчас перед нами, верно?

Танака слегка прищурился.

– Простите, мистер Ки-Брас. Вы полагали, что найдете здесь героин?

Молодец, подумал Джеймс. Хорошее самообладание. Впрочем, от мастера боевых искусств другого ожидать и не приходится.

– Да, – просто ответил он. – А вы этого очень боялись. Обоих нас постигло разочарование.

Японец расхохотался. Его смех немного напоминал отрывистый, глуховатый лай. Отсмеявшись, он вновь наклонился над контейнером, словно потеряв всякий интерес к их беседе.

– Любопытно, крайне любопытно, – пробормотал он. – Системы жизнеобеспечения все еще работают, хотя, боюсь, нарушив герметичность пакета, вы что-то испортили... Смотрите, вам не кажется, что он розовеет?

Джеймс присмотрелся. Лицо спящего понемногу теряло свой мертвенный оттенок, словно оттаивало. Он протянул руку и потрогал синеватую щеку. Холодная, но не слишком. Словно у человека, вернувшегося с мороза, но уже успевшего опрокинуть пинту виски.

– Думаю, мы включили режим оттаивания. Доктор, у вас найдется изолятор, в который можно поместить этого парня?

– И не один. – Танака быстро ощупал комбинезон спящего и снял у него с пояса небольшую плоскую коробочку. – Взгляните-ка, мистер Ки-Брас. Это вам ничего не напоминает?