Баллада о Лорелее - Юрий Морозевич

друг, — строго сказал Сэм. — Да и Каттнер… в какой-то степени. Бросить их погибать — выше моих сил… А ты сам? Способен обречь на верную смерть не только друзей, но даже совершенно незнакомых тебе людей? Зная, что мог спасти и не спас? А-а-а, вот то-то же… Можешь не отвечать, и так знаю, что вывернулся бы наизнанку ради того, чтобы вытащить их хоть со дна морского… хоть из самой преисподней, где мы сейчас, кстати, и пребываем.

Майкл понимающе усмехнулся.

— Наизнанку, говоришь?.. Именно это нам с тобой и предстоит. Представляю себе их реакцию.

— Да, ситуация может оказаться совершенно непредсказуемой, несмотря на то, что оба — люди подготовленные. Надеюсь, им не придет в голову нас убивать, — буркнул Сэм.

— Не хотелось бы, — ответил Майкл. — Тем не менее, нужно быть готовыми даже к самому неблагоприятному повороту событий.

Сэм кивнул, соглашаясь.

— Давление уже около двух атмосфер, — тихо сказал он. — Приготовься дать сигнал Нику, чтобы остановил компрессор.

— Скорее всего в этом нет необходимости, — заметил Майкл. — На КРИСе должен быть свой манометр.

Они подождали, наблюдая за плавным изменением давления в отсеке. Наконец, показания барометра прочно установились на значении в одну атмосферу, очевидным образом прекратив дальнейшее снижение.

— Отлично! — констатировал Сэм. — Ну что, поехали?

С этими словами он поднял руки и обхватил пальцами шлем с явным намерением отсоединить его от скафандра.

— Стой! — внезапный окрик Майкла остановил Сэма на полпути. — Подожди.

— Что случилось?

— Мы упустили один очень важный момент. Давление мы снизили, это факт. Но атмосфера внутри отсека от этого не стала ни менее горячей, ни менее ядовитой. Боюсь, наши пленники могут этого не пережить. При неработающей вентиляции у них с воздухом уже проблемы, а открыв люк, они лишь добавят немалую порцию раскаленной углекислоты и угарного газа. Мало того, что дышать станет абсолютно невозможно, так еще представь, что в лицо тебе полыхнет огнем плавильная печь. Эффект приблизительно тот же.

— Черт! — сказал Сэм, опуская руки. — И что же делать?

— Сейчас, сейчас, — забормотал Майкл, озираясь по сторонам. Луч нашлемного фонаря метался от одной стены до другой. — Есть! Нашел!

Световое пятно вырвало из темноты целый ряд больших металлических цилиндров, прочно закрепленных на правой стене.

— Что это? — спросил Сэм.

— Баллоны с воздухом, — Майкл придирчиво осматривал свою драгоценную находку. — Будем надеяться, израсходованы не до конца.

— И что ты собираешься с ними делать?

— Нужно, чтобы Ник выбрал отсюда всю углекислоту, в идеале до состояния вакуума. Или насколько это окажется возможным. А затем я открою вентили и выпущу воздух из баллонов. Надеюсь, на одну атмосферу их содержимого хватит. К тому же резко расширяющийся газ способен хоть ненамного понизить температуру в отсеке.

— Уверен? — с сомнением спросил Сэм.

— Нет, — честно ответил Майкл. — Но это единственный шанс.

— Тогда действуй.

Майкл, так и не выпустивший из рук подобранную железяку, подошел к внешнему люку и с размаху ударил по отозвавшемуся пронзительным звоном металлу.

— Надеюсь, Ник поймет сигнал именно так, как должен, — сказал он.

Несколько мгновений ничего не происходило. Майкл и Сэм до рези в глазах с надеждой всматривались в шкалу барометра, ежесекундно ожидая, что вот сейчас… сейчас… заветный указатель, застывший на цифре «один», вдруг дрогнет и сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее поползет вниз… Ну же… давай, давай…

Наконец, указатель как-то нерешительно дернулся и тут же неторопливо поехал к заветной цифре «ноль».

— Есть! — крикнул Майкл. — Молодец, Ник!

Неожиданно, когда давление в отсеке уже перевалило за отметку в треть атмосферы, из темноты донесся громкий треск… и даже не треск, а внушающий тревогу хруст, словно кто-то невидимый вдруг вознамерился заняться колкой орехов.

Сэм озабоченно повернулся к напарнику.

— Вероятно, внешнее давление, — проговорил Майкл, уставившись в темноту неподвижным взглядом. — Похоже, Венере просто не терпится нас раздавить.

— Убежище выдержит? Может, хватит?

Хруст усилился.

— Ты прав, — Майкл с силой ударил железякой в люк. — Не стоит испытывать судьбу.

Ник, как и в прошлый раз, воспринял поданный сигнал абсолютно правильно, и дальнейшее снижение давления немедленно прекратилось. Отметка на барометре замерла на значении в две десятых атмосферы.

Майкл подошел к ближайшему баллону и крутанул вентиль. Громкое шипение подтвердило, что запасы воздуха в нем далеко не иссякли. Тогда Майкл продолжил ту же операцию, переходя от одного баллона к другому. Указатель барометра снова вздрогнул и пополз в обратную сторону. Когда он прочно утвердился на цифре «один», Майкл по очереди завернул все вентили и повернулся к Сэму.

— Вот теперь поехали, — сказал он и взялся руками за шлем.

* * *

— Каттнер!

Молчание.

— Ты там живой?

Алекс, восседавший на полу на разложенном посверх раскаленного металлического настила скафандре, никак не мог разглядеть лица напарника в неярком свете нашлемного фонаря. Верхнее освещение вырубилось сразу же, как только Майкл объявил о разгерметизации агрегатного отсека, поэтому, как и в самом начале, приходилось довольствоваться малым. Очевидно, хрупкие приборы не сумели выдержать сумасшедших условий, царящих на планете, по недоразумению названной в честь богини любви и красоты. И самым неприятным во всей этой ситуации представлялось то, что в перечне порушенной аппаратуры оказались не только оживленные стараниями Каттнера топливные элементы, но также система вентиляции и заветные поглотители углекислоты. Так что теперь волей-неволей приходилось мириться с тем обстоятельством, что воздуха в их распоряжении ровно столько, сколько содержится в объеме тесного командного отсека. И с каждым вдохом количество кислорода уменьшается, а количество углекислого газа неумолимо растет.

Да-а-а, подумал Алекс. Хорошо бы научиться дышать хотя бы через раз. А то ведь спасателей можно и не дождаться.

Скрытая тенями фигура в кресле вдруг зашевелилась, меняя позу, и Алекс с облегчением понял, что с его напарником все в порядке. По крайней мере жив.

— Ты слышал, что сказал этот Майкл? — спросил он в темноту. — Скафандров два, а значит, нам больше нет нужды демонстрировать друг другу самопожертвование и героизм. Позволь мне освободить тебя от наручников. Ну? Давай же… Кому теперь нужна твоя клоунада?

— Не знаю… — Каттнер с трудом выдавил из себя несколько слов, и Алекс вдруг услышал, что