Том 9. 1985-1990 - Аркадий Стругацкий

_Павел_ _Павлович_. Феликс Александрович, это что? Шутка? Извольте объясниться...

_Курдюков_. А чего объясняться? Чего тут объясняться-то? Он же этот... гуманист! Тут и объясняться нечего! Бессмертия он не хочет, не нужно ему бессмертие, а отпустить его нельзя... Так чего же тут объясняться?

_Наташа_ (взявшись за голову). Ой, да перестань ты тарахтеть!

_Иван_ _Давыдович_. Вы, Феликс Александрович, неудачное время выбрали для того, чтобы оригинальничать...

_Павел_ _Павлович_. Вот именно. Объяснитесь!

_Курдюков_. А чего тут объяс...

Иван Давыдович обращает на него свой мрачный взор, и Курдюков замолкает на полуслове.

_Феликс_. Я в эту игру играть не намерен.

_Наташа_ (нежно). Это же не игра, дурачок! Никак ты свой рационализм преодолеть не можешь. Убьют тебя — и все. Потому что это не игра. Это кусочек твоей жизни. Может быть, последний.

_Курдюков_. А что она вмешивается? Что она лезет? Где это видано, чтобы уговаривали?

_Наташа_ (указывает пальцем на Феликса). Я — за него.

_Курдюков_. Не по правилам!

_Наташа_. Пусть он тебя удавит, а я ему помогу.

Курдюков хватается за лицо руками и с тоненьким писком съезжает по стене на пол.

_Павел_ _Павлович_. Магистр, а может быть, Феликс Александрович просто плохо себе представляет конкретную процедуру? Может быть, нам следует ввести его в подробности?

_Иван_ _Давыдович_. Может быть. Попробуем. Итак, Феликс Александрович, когда вы выбрали бессмертие, вы тотчас становитесь соискателем. В этом случае мы утверждаем вашу кандидатуру простым большинством голосов, и тогда вам с господином Курдюковым останется решить вопрос между собой. Это может быть поединок, это может быть жребий, как вы договоритесь. Мы же, со своей стороны, сосредоточиваем свои усилия на том, чтобы ваше... э-э... соревнование... не вызвало нежелательных осложнений. Обеспечение алиби... избавление от мертвого тела... необходимые лжесвидетельства... и так далее. Теперь процедура вам ясна?

_Феликс_ (решительно). Делайте что хотите. В «шестой лишний» я с вами играть не буду.

_Павел_ _Павлович_ (потрясенный). Вы отказываетесь от шанса на бессмертие?

Феликс молчит.

_Павел_ _Павлович_ (с восхищением). Господа! Да он же любопытная фигура! Вот уж никогда бы не подумал! Писателишка, бумагомарака!.. Вы знаете, господа, я, пожалуй, тоже за него. Я — консерватор, господа, я не поклонник новшеств, но такой поворот событий! Или я ничего не понимаю, или теперь уже новые времена наступили наконец... Хомо новус?

_Курдюков_ (скулит). Да какой там хомо новус! Что вам, глаза позалепило? Продаст же он вас! Продаст! Для виду сейчас согласится, а завтра уже продаст! Да посмотрите вы на него! Ну зачем ему бессмертие? Он же гуманист, у него же принципы! У него же внуков двое! Как он от них откажется? Феликс, ну скажи ты им, ну зачем тебе бессмертие, если у тебя руки будут в крови? Ведь тебе зарезать меня придется, Феликс! Как ты своей Лизке в глаза-то посмотришь?

_Наташа_ (насмешливо). А что это он вмешивается? Что он лезет? Где это видано, чтоб отговаривали?

_Курдюков_ (не слушая). Феликс! Ты меня послушай, я ведь тебя знаю, тебе же это не понравится. Ведь бессмертие — это и не жизнь, если хочешь, это совсем иное существование! Ведь я же знаю, что ты больше всего ценишь... Тебе дружбу подавай; тебе любовь подавай... А ведь ничего этого не будет! Откуда? Всю жизнь скрываться, от дочери скрываться, от внуков... Они же постареют, а ты нет! От властей скрываться, Феликс! Лет десять на одном месте — больше нельзя. И так веками, век за веком! (Зловеще.) А потом ты станешь такой, как мы. Ты станешь такой, как я! Ты очень меня любишь, Феликс? Посмотри, посмотри повнимательнее, я — твое зеркало.

Все слушают, всем очень интересно.

_Павел_ _Павлович_ (блеет одобрительно). Неплохо, очень неплохо изложено. Я бы еще добавил из Шмальгаузена: «Природа отняла у нас бессмертие, давши взамен любовь». Но ведь и наоборот, господа! И наоборот!

_Курдюков_ (не слушая). Это же нужен особый талант, Феликс, — получать удовольствие от бессмертия! Это тебе не рюмку водки выпить, не повестуху настрочить...

_Феликс_. Что ты меня уговариваешь? Ты своих вон динозавров уговаривай, чтобы они от меня отстали! Мне твое бессмертие даром не нужно...

_Павел_ _Павлович_. Позвольте, позвольте! Не увлекаетесь ли вы, Феликс Александрович? Как-никак бессмертие есть заветнейшая мечта рода человеческого! Величайшие из великих по пояс в крови не постеснялись бы пройти за бессмертием!.. Не гордыня ли вас обуревает, Феликс Александрович? Или вы все еще не верите?

_Феликс_. Во-первых, я действительно вам не верю...

_Павел_ _Павлович_. Но это же, простите, глупо. Нельзя же в своем рационализме доходить до глупости!

_Феликс_. А во-вторых, вы мне предлагаете не бессмертие. Вы мне предлагаете совершить убийство.

_Курдюков_ (страстно). Убийство, Феликс! Убийство!

_Феликс_. Величайшее из великих — ладно. Знаю я, кого вы имеете в виду. Чингисхан, Тамерлан... Вы мне их в пример не ставьте, я этих маньяков с детства ненавижу...

_Курдюков_ (подхалимски). Живодеры, садисты...

_Феликс_. Молчи! Ты мне никогда особенно не нравился, чего там... а сейчас вообще омерзителен. Такой ты подонок оказался, Костя, просто подлец... Но убить! Да нет, чушь какая-то... Несерьезно.

_Павел_ _Павлович_. А вы что же, друг мой, хотите получить бессмертие даром? Забавно! Много ли вы в своей жизни получили даром? Очередь в кооператив получить — и то весь в грязи изваляешься... А тут все-таки бессмертие!

_Феликс_. Даром я ничего не получил, это верно. Но и в грязи никогда не валялся...

_Курдюков_. Ой ли?

_Феликс_. Да уж задниц не лизал, как некоторые! Я работал! Работал и зарабатывал!

_Павел_ _Павлович_. Ну, вот и поработайте еще разок...

_Феликс_ (угрюмо). Это не работа.

_Клетчатый_ и _Наташа_ (в один голос). Почему это не работа?

Павел Павлович ухмыляется. Феликс оглядывает их всех по очереди.

_Феликс_. Господи! Подумать только — Пушкин умер, а эти бессмертны! Коперник умер. Галилей умер...

_Курдюков_ (остервенело). Вот он! Вот он! Моралист вонючий в натуральную величину! Неужели вы и теперь не понимаете, с кем имеете дело?

_Наташа_. Да-а, Феликс... Я, конечно, не Галилей, но Афродитой, помнится, ты меня называл, и не раз...