Мир Сценариста. Трилогия (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

Обыскивая каждый труп, я набивал пустой инвентарь. Золота было много. Зеленых вещей тоже. Попалась даже одна синяя. Пару раз с примыкающих дворов на нас выкатывались викинги, по два–три человека. Джон забирал их на себя, рявкал Разрыватель, чавкали стрелы Робина Шапки, с истошным визгом забирала души бешенная Мари. Флегматичный Так следовал за нами, рассекая воздух ударами рук и ног и отправляя потоки целебной энергии в Джона.

Лёгкая победа, думал я, пока мы не вышли на центральную площадь Бегуниц. Улицу перегородила стена щитов. Позади штормвредцев восседал на коне огромный викинг, закинувший на плечо окровавленную секиру. Увидев нас, он размахнулся и швырнул в нас что–то.

Голова Тристана упала в нескольких метрах от нас. Подкатилась к нам. Робин машинально отфутболил её в сторону.

— Лерой, млять, — буркнул я. Опять голду в него вливать.

— Пять луговых собак? — взревел громила. Ярл Торгвуд «Языкастый». — Пять луговых собак и всё? Это был единственный муж среди вас?

— РАЗОРВУ ТЕБЕ ГОРЛО! — ответил за меня Разрыватель. — НАСРУ ТЕБЕ В ЧЕРЕП!

Последнее сказал уже я, и получил массу удовольствия.

— Во славу Одина! Убейте их уже! — гаркнул Торгвуд. Викинги бросились в атаку.

Строй рассыпался. Тактика северян — это скорость и напор. Ворваться, вклиниться в строй, раздробить его и перебить противника по одиночке, чтобы тот не понимал с какой стороны ему может прилететь. Это в целом работающий план, в реальном мире. Но тут–то игра.

Большой Джон взвыл, взмахнул клевцом, очерчивая дугу, и как магнитом притянул к себе хищную стаю. Рыжебородый дядька в кожаном шлеме даже оступился, упав, торопливо поднялся и ринулся на спины товарищей.

Наш танк прижался спиной к стене, как будто бы отвернув мобов от рейда и с руганью отмахивался от подступающих скандинавов. Робин бил в упор, они с Мари мастерски фокусили северянина за северянином, добивая. Я взялся с другого края, подсекая ноги врагам и оглашая округу матами, рвущимися из Разрывателя. Иногда ремень Тора выплевывал огонь, и пламя охватывало остервеневших викингов. Пахло горелыми волосами, кожей. Система равнодушно оповещала, как неистово растёт моя репутация среди жителей Четлена.

Но никто не обернулся. Большой Джон держал на себе врагов гораздо лучше меня. С места не двигался, поэтому можно было сосредоточиться. Вот только приходилось ему несладко. Противник наседал и все чаще дотягивался до бедолаги. По бородатому лицу струилась кровь, но могучий клевец поднимался и опускался, как заведенный. По дереву стукнула сталь, когда клинок викинга пронзил верзилу. В голову танку ударил топор, и Большой Джон пошатнулся. На миг обвис на мече, пригвоздившего его к стене.

Так, залитый потом, молотил руками воздух, заливая целебной силой Джона. Мы деловито крошили обступивших танка викингов. Здоровяк вдруг замер, поник. Клевец упал на землю. Оставшиеся северяне тут же развернулись к нам.

— Так, блядь! — гаркнул я хилу, обернулся. Торгвуд упёрся ногой в безвольное тело убитого монаха. Выдернул секиру из головы покойника. Ну да. Классика. Хилы умирают молча.

— Уахахахаа! — взвыл я, вызывая огонь на себя. Система дёрнула меня уводя от одного удара, затем от другого. Раскидывая унижения, я пятился, то парируя, то просто отскакивая от переключившихся северян. В спину больно кольнуло. Невесть откуда взявшийся уцелевший житель деревни ткнул мне в поясницу заточенным колом. Ну блин, офигеть теперь! Дотянулась до него волшебная сила голоса.

Кураж!

Мясорубка началась. Крутясь в озверевшем танце, я не разбирал где свои, где чужие. Понял, что случайно грохнул того дурака из местных, что выполз на боевой хохот. Потерял всю репутацию сразу. Плюнул, и сосредоточился на гиганте Торгвуде, слоном вошедшим в ряды союзников и отталкивающим тех, кто мешал ему. Мари и Робин выпиливали остальных викингов, давая больше места для манёвра.

Уворачиваться от секиры Торгвуда было относительно просто. Главное, следить за ударом. Если он пошёл на замах, значит надо увернуться, отскочить. Если медлит — лупануть пару раз, пока окровавленный топор у земли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ярл рубил с хаканьем, грубо, наотмашь. Взрыкивал, когда получал в спину стрелы Робина, но не оборачивался. Мари бросилась на спину великану, но тот отбросил её в сторону, как комара смахнул.

Разрыватель матерился как сапожник. Вспоминал ближайших родственников ярла, предполагал его сексуальные пристрастия, мечтал о костном мозге и обещал заглянуть туда, куда никогда не светит солнце.

Ярл вдруг застыл, грохнул древком о землю. Волна разошлась во все стороны, сбивая нас с ног. Я грохнулся на спину, попытался откатиться, но тут в меня прилетела брошенная секира. Удар снял почти всё здоровье. От боли выступили слезы. Широкое лезвие пробило тело насквозь и застряло в земле.

— О–о–о-один! — хрипло проревел невидимый мне Торгвуд. Я вцепился в мокрую сталь, выдирая её из себя. Вот тебе и способности контроля. Чёрт.

Ярл схватился за древко. Упёрся ногой мне в пах, рванул оружие вверх и рухнул сверху. Если бы кинематографично — то должен был бы упасть так, чтобы наши взгляды встретились. Но викинг был так здоров, что на лицо мое грохнулось его пузо, затянутое в вонючий кожаный доспех.

В инвентарь свалилась новая шмотка:

Сборщик податей (редкий).

Урон: 1400–2500

Многие воины предпочитают свободу действий, чтобы бить чаще и быстрее. Но избранные выбирают оружие, исходя из соображений — один удар — один труп.

Сила +60

Выносливость +40

Атаки могут повесить на цель дебаф пробития брони

Ограничение по классу: воин

Требуется сила: 100

Ограничение по уровню: 60

Пригодится.

Мари и Робин стащили с меня покойника. Я встал на четвереньки. Затем, пошатываясь, на ноги. Осторожно коснулся места, куда прилетела секира. Зашипел от боли. Странно, конечно. После таких приветов не встают.

Двинулся к братцу Таку. Мари стояла рядом с убитым монахом на коленях. Робин хмуро замер у Большого Джона. На Тристана, походу, им всем было насрать.

Доковыляв до трупа хилера, я тяжело плюхнулся рядом. Перевёл дух.

— Отвернись, — прохрипел. — Тебе это не понравится.

— Что? — не поняла Мари.

— О, Еммануил, взываю к тебе, — ухмыльнулся я, одновременно нашаривая в характеристиках панель с соратниками. — Обрати взор свой на нас, простых смертных. Молю тебя, верни к жизни этого грешника.

Лицо разбойницы потемнело, но острый язычок сдержался. Лишь взгляд ожёг.

— Да святится имя твоё! Аминь!

Я нажал на «оживить» и перекинул золота игре, за возрождение.

Глаза Мари расширились от изумления. Она смотрела на что–то за моей спиной. Вернее — на кого–то.

Брат Так стоял посреди усыпанной трупами улицы и смотрел на свои руки. Затем осторожно коснулся головы. Удивлённо улыбнулся.

— Как это возможно? — прошептала Мари.

— Сделай с ним тоже самое, — крикнул Робин. Ткнул пальцем в мёртвого Джона. — Пожалуйста.

— Мне нужно лечение, — проскрипел я. — А потом, с Божьей помощью, вернём и его.

— Это невозможно! — крикнула Мари. — Невозможно!

Синяя магия с рук монаха полилась в моё тело, наполняя силой.

Я ехидно улыбался.

Глава двенадцатая «Потрачено»

Споры о вере прекратились разом. Мари погрузилась в пучину экзистенциального ужаса и молчала. Смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Должно быть припоминала бесконечный лист прегрешений. Считала века ада, на которые обрекла себя. Надо будет её запустить в какой–нибудь местный храм. Может, полегчает, бедолаге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Сборщик податей» отправился в могучие лапы Джона. Хранить его для Олега? Нафиг? Танку такая штука ни к чему, а вот пока я кручусь под атакой — подобная плюшка от бородатого разбойника сильно облегчит жизнь.

Большой Джон отнекивался. Мол, ему проще по старинке, любимым клевцом, а то и дубиной, и как ему злить врага, когда после первого же замаха его можно спокойно ковырять, пока он, кряхтя, поднимает гигантскую дурынду для следующего удара. Я терпеливо убеждал здоровяка, что так будет лучше, что я справлюсь. Что я все беру на себя. Ему главное просто попасть. Он говорил, что у него не получится. Что у него не очень хорошо с тем, что рубит. Поэтому лупит тем, что мозжит.