Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В таком же состоянии находится картофель, хранящийся и в других корпусах комбината.
Осмотр качественного состояния корнеплодов, находящихся на хранении, показал:
Корпус № 49 – брюква, поступившая 22/X с.г. в количестве 1500 тонн, при загрузке имела следующую кондицию:
Полноценной 77 %
Отходов 1 %
Абсолютной гнили 2 %
Загнившей 13,5%
Нестандартной 7,5 %
При осмотре, путем анализа, установлено:
Полноценной 24 %
Отходов 1 %
Абсолютной гнили 4 %
Загнившей 71 %
Засоренной землей 1 %
Аналогичные результаты дала проверка отсеков в других корпусах комбината. Следует отметить, что заложенный в резерв картофель в количестве 8000 тонн подвергся переборке 10 % к общему количеству.
Высота загрузки в отсеках достигает свыше 2 метров при нормальной 1,5 метра, что ведет к самовозгоранию овощей и их быстрой порче.
Так, при проверке корпуса № 16 третьего комбината глубинный слой картофеля на 1 метр горел. Медленно реализуется картофель, предназначенный для продовольственных целей, из 155 тонн, выделенных сети общественного питания, вывезено всего лишь 6–7 тонн.
По 5-му комбинату ЛЗПОТ картофель в количестве 800 тонн свален навалом в штабель, в солодовне бывшей пивоварни пивного завода «Н. Бавария», без соблюдения правил устройства хранилищ, приточной вентиляции нет, помещение не дезинфицировано, сырое и т. д.
Картофель, заложенный на хранение с 10 октября с. г, имеет пораженность фитофторой до 45 %, с наличием абсолютной гнили от 1 до 5 %.
Положение с хранением картофеля и других овощей аналогично и по другим комбинатам. Ссылка директоров комбинатов на пораженность картофеля фитофторой, а также на отсутствие рабочей силы для переборки не освобождает руководителей комбинатов от проведения профилактических мероприятий, предупреждающих порчу и потерю товарности картофеля и других корнеплодов. Проверка показала, что если не будут проведены мероприятия в соответствии с действующими инструкциями к сохранению резерва корнеплодов и картофеля, то из 100 % завезенных в резерв овощей не останется и 50 %. Дальнейшая проверка качества картофеля и его хранения продолжается.
Начальник Управления НКВД ЛО комиссар госбезопасности (Шикторов).
13 ноября 1943 г.г. Ленинград № 2076».
«Сов. секретно
Управление НКВД СССР
по Ленинградской области и городу Ленинграду 20 ноября 1943 г.
№ 2090
Секретарю Ленинградского горкома ВКП (б) товарищу Кузнецову А. А.
Спецсообщение[116]
Управлением милиции гор. Ленинграда вскрыта и ликвидирована группа расхитителей продовольственных карточек во 2-м участковом бюро по учету и выдаче продовольственных карточек Выборгского района гор. Ленинграда.
Расследованием установлено, что начальник 2-го участкового бюро Романова З.И. (член ВКП (б) с 1932 года, депутат Ленинградского Совета депутатов трудящихся последнего созыва), кассир по выдаче продкарточек Хасина М.И., контролеры: Бочарова, Богданова и Докина, войдя между собой в преступную связь, используя свое служебное положение, занимались расхищением продовольственных карточек, поступавших в бюро от предприятий и учреждений г. Ленинграда, подлежащих погашению и уничтожению путем сжигания.
По первичным данным расследования установлено, что ими только за ноябрь месяц было расхищено свыше 30 комплектов продкарточек, в основном категории «рабочая».
Допрошенные по существу участники хищения продкарточек показали:
Начальник 2-го бюро Романова З.И.:
«… В октябре месяце с.г. сотрудник бюро Богданова в разговоре со мной сказала, что сданные продкарточки по форме № 7 можно не уничтожать, а часть брать себе для личного пользования, и дала мне сразу два комплекта категории «рабочая».
В ноябре месяце с.г. таким же путем я от Богдановой получила 4 комплекта, полученные по похищенным продкарточкам продукты я обращала в личную пользу».
Кассир бюро Хасина М.И.:
«… В ноябре месяце с.г. мною совместно с контролером Богдановой при сжигании продкарточек, принятых по форме № 7 и подлежащих уничтожению, было похищено и присвоено свыше 30 комплектов продкарточек за ноябрь месяц с.г., которые были поделены среди участников хищения, мне лично достались 15 комплектов продовольственных карточек…»
Аналогичные показания дали и другие участники хищения. Произведенными обысками на квартирах у хищников обнаружено и изъято 26 комплектов продовольственных карточек.
По делу производится дальнейшее расследование и проводится бухгалтерская ревизия, направленная на выявление полного количества расхищенных продкарточек.
Начальник Управления НКВД НО комиссар госбезопасности (Шикторов)».
14 ноября 1943 года
Воздушная тревога. Близкая сильная стрельба зениток. Через окно виден град осколков, падающих на улицу. Девушка-парикмахер, закусив губу и немного побледнев, продолжает брить, не забывая спросить: «Компресс? Массаж? Освежить?». Молодцы наши ленинградки!
Весь станционный поселок забит войсками стрелковой дивизии, вставшей на зимние квартиры [Л. Х-в].
Из воспоминаний Зои Константиновны
Колесниковой[117]
В одном здании производили измельчение и сушку селитры, а другом – плавку тротила и изготовление аммотолов. Здания находились недалеко от Северной котельной, поэтому пары доходили до них, было тепло и можно было заниматься работой. Техника безопасности соблюдалась. Рабочие работали по 8 часов напряженно, по вредности получали на питание спецталоны и 0,5 литра молока. В 1942 году молоко было соевое. Выдавали соевые шроты (лепешки). Начальником мастерской был А.Ф.А. Е.
В начале сентября 1942 года т. А.Ф. А.Е. с рабочей делегацией ездил на 4 дня на фронт (до 10 сентября).
В котельной не стало топлива, и цех остановился 17 ноября 1942 года на 3 дня. Потом работа пошла нормально.
До войны я жила в общежитии ЛТИ, находящемся в Московском районе, за заводом «Электросила». В годы войны не было возможности преодолевать такое расстояние, да и транспорт не ходил, поэтому я ночевала у разных сотрудников. Потом нас с А. И. Певцовой временно поселили в новом рабочем поселке в комнату эвакуированных.
Дров не было. В комнате мороз. Мы стали топить круглую железную печечку книгами, газетами, журналами. Но от них печечка не нагревалась. Пришлось пилить стулья, ножовкой. Мы по очереди пилили стул, голова кружилась, усиленно билось сердце, руки слабели, и ножовка выпадала из рук. Но все же мы не сдавались.
За водой ходили на речку Лупа. Вниз к воде по берегу спустишься, наберешь полведра воды, а наверх не подняться: берег обледенел, скользко. Ни керосина, ни какого-либо другого горючего материала не было, и мы сидели в темноте.
С открытием Ледяной трассы на Ладоге наше положение улучшилось, норма выдачи хлеба увеличилась, и с 11 февраля мы стали получать 500 г хлеба. На работе стали выдавать не только суп с отрубями, но и кашу перловую. В столовой отоваривали крупяные карточки, и мы с подругой стали съедать по 5–6 тарелок супа. За несколько дней съедали весь месячный паек, а дальше опять голод.
Весной зазеленела трава. Мы собирали лебеду, подорожник, крапиву. Варили щи и делали лепешки, Иногда можно было достать буханку хлеба за деньги. Мы покупали буханку за 500–600 рублей. Съедали ее сразу.
