Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

От бутылька пахнуло легким ароматом магии, и буквально через несколько секунд после того, как жидкость оказалась внутри девушки, цвет ее лица посвежел.

Рейнар вздохнул с облегчением. Губы Арлин снова становились розовыми, синева уходила. Дыхание выровнялось. Кроме того дракайн почувствовал по возобновившейся связи, что в ране феи начали происходить положительные изменения. Его собственную спину уже так сильно не пекло.

– Если бы я понял еще вчера, что она отравлена, – стиснув зубы, прорычал Рейнар, осторожно опуская Арлин на кровать.

Его кончики пальцев все еще были холодными от пережитого шока. Он на миг сжал руки в кулаки, почувствовав, как в груди растет жажда убивать. При воспоминании об Иваре сущность дракайна начинала сходить с ума.

Ему хотелось отомстить. Это была бы справедливая месть, не глупое жестокое убийство на почве ненависти, а наказание для человека, который заслужил смерть.

Рейнар заставил себя расслабиться. Медленно раскрыл ладони, не позволяя увеличившимся когтям вспороть кожу на кистях, глубоко вздохнул, возвращая себе полностью человеческий облик.

Он знал, что может убить Ивара. Причем может сделать это незаметно. Черной тенью влететь под покровом ночи в его особняк, устроить кровавую баню и скрыться, никем не обнаруженным.

Вот только это было бы началом конца. Безумие монстров Разрыва всегда ходило рядом с ректором Вечерней академии. Стоило сделать лишь шажок навстречу бездне, как она заглотила бы его, и из нее невозможно было бы выбраться.

Но с этим дракайн умел бороться. Раньше он боролся ради самого себя, а теперь понимал, что хочет делать это ради феи. Вдвоем им будет сложнее скрываться, и от Рейнара потребуется все самообладание. Все связи, сила и уважение, которыми он обладал, все это теперь должно было начать работать на них обоих.

Чтобы его фее больше не пришлось жить в страхе.

Рейнар втянул когти обратно, приподнял одеяло и укрыл Арлин, одновременно склонившись над ней, чтобы коснуться ее губ…

…как вдруг увидел в вырезе ее сорочки что‑то странное. Очертания какого‑то рисунка. Его было почти невозможно не заметить, и Рейнар не понимал, как не увидел его раньше.

Вчера, когда он переодевал Арлин, вокруг был полумрак, а все внимание дракайна оказалось сосредоточено на ее спине. Когда они занимались любовью, все, о чем он мог думать в ночной тьме, это ее прикосновения, ее голос и хриплое дыхание. Ее стон и ее страсть…

А сейчас в свете утреннего солнца, пробивающегося сквозь распахнутые шторы, он, наконец, смог осмотреть ее целиком.

И то, что он увидел, заставило его подавиться собственным дыханием.

Он стянул пониже вырез сорочки, не веря своим глазам.

На молочно‑белой коже ярким черно‑золотым узором светилась роза. Брачная печать фей Атлантита. Вступившая в силу печать…

Его фея была замужем.

Глава 13

Арлин открыла глаза, когда солнце уже было в зените. Сперва она нахмурилась, вновь не сразу сообразив, где находится. Просыпаться в чужой спальне оказалось слишком непривычно. Однако, стоило вспомнить события вчерашнего дня, как на лице сама собой возникла улыбка.

Арлин осмотрелась по сторонам, пытаясь найти Рейнара, но его нигде не оказалось. Быстро встав с постели, она обнаружила, что ее спина совершенно не болит. Кожу стягивали липкие бинты, и двигаться было не слишком комфортно, но кроме этого никакого прочего неудобства фея не испытывала. Словно и не ее недавно подвергли наказанию, которое могло привести к смерти.

Стараясь не вспоминать пережитое, девушка встала, накинула халат‑мантию с символом академии, что лежал на стуле рядом, будто специально подготовленный для нее, всунула ноги в мягкие туфли того же цвета, и осторожно выскользнула из спальни.

Ей хотелось увидеть Рейнара. Она так соскучилась по нему, так хотела прикоснуться к его горячим рукам, почувствовать, как они обнимают нее… что не могла думать ни о чем другом. Это при том, что, вообще‑то она ужасно давно не ела, во рту пересохло от голода, и было бы неплохо принять хоть какое‑нибудь подобие душа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но обо всем этом фея не вспоминала.

Однако Рейнара не оказалось ни в соседнем помещении, где на столе стоял остывший, но все еще привлекательный завтрак, ни даже в главном кабинете ректората, который расположился дальше всего от спальни.

Пожав плечами, Арлин вернулась на кухню и все же покушала. Аппетит у нее был троллий, что явно говорило о скором выздоровлении. Через несколько минут большая часть тарелок была пуста, а из напитков на столе осталась только непочатая бутылка вина. Фея вообще не слишком любила алкоголь, а уж употреблять его по утрам и вовсе было дурацкой затеей. Она же не горгона, в конце‑концов. Это те могли хлестать хлебные и виноградные настойки так, словно это вода, и при этом у них лишь улучшался цвет лица, а чешуя становилась прочнее.

Закончив с приемом пищи, Арлин все еще гадала, куда делся Рейнар. Он так и не появился, и в ожидании мужчины фея решила занять себя водными процедурами. Благо, в комнатах ректора академии была прекрасная удобная ванная, куча полотенец, бутылочек с шампунями и мылами. Создавалось впечатление, что кто‑то тщательно следит за всем этим богатством, заменяя заканчивающиеся предметы новыми.

Осторожно приняв душ так, чтобы не намочить раны, Арлин привела себя в порядок, причесалась, и теперь ей было почти совсем не стыдно за свой внешний вид. Короткие волосы, пока были влажными, лежали почти идеально.

Когда она вышла из ванной комнаты, Рейнар все еще не вернулся, и фею это начало беспокоить. Впрочем, она старалась не зацикливаться на этих мыслях, и просто осмотреть место, где долгие годы жил ее дракайн.

Довольно скоро она поняла, что Рейнар не был аскетом и минимализмом не страдал. Какую бы комнату Арлин ни разглядывала, везде оказалось много интересных вещей, книг, каких‑то лабораторных инструментов, масляных ламп и обычных свечей. Не было лишь бесполезных безделушек, которыми обычно любили обставлять свои жилища люди. Кругом царил почти идеальный порядок, все лежало на своих местах, а в камине потрескивал огонь.

В конце концов фея осмотрела все, что могла, вот‑вот собираясь вновь начать скучать. Однако в последний момент вдруг заметила небольшую узкую дверцу, которая сперва не бросалась в глаза, прикрытая небольшими шторками. Подойдя поближе, Арлин положила ладонь на ручку, выполненную в форме маленькой головы змеезавра, одного из дракайновских богов.

– Не стоит этого делать, – раздался тихий потрескивающий голос чуть в стороне.

Фея повернула голову и, отшатнувшись назад, едва не упала от неожиданности.

На столе возле двери сама собой зажглась маслянная лампа. Арлин готова была поклясться, что пару мгновений назад за мутным темным стеклом было пусто и холодно, но сейчас там горело вполне ощутимое, яркое пламя…

…с глазами.

– Ты кто? – ахнула фея, упираясь спиной в стену и едва дыша.

И только через мгновение ее мышцы сами собой начали расслабляться. Она вспомнила. В голове, будто вживую, раздался голос почившей тети. Ее старые рассказы об аватарах стихий.

– Ты… Хекс? – выдохнула девушка, вдруг сложив воедино все, что говорил ей Рейнар, и все, что она знала сама.

– Да, – протрещал огонек, и Арлин показалось, будто он склонил голову на бок.

Хотя у него не было ни головы, ни тела. Только глаза.

– А ты – фея, сохранившая сознание‑с‑с‑с, – продолжил язычок пламени, невольно перейдя на треск в конце фразы, будто у него это случилось непроизвольно.

– Судя по всему – да, – кивнула Арлин, стараясь унять дрожь в руках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кончики пальцев еще тряслись, но уже не так сильно.

Перед ней был друг Рейнара, а значит, он не мог причинить ей вред. Однако, не бояться существа, которое видишь впервые, было довольно сложно.

– Почему мне нельзя за эту дверь? – спросила она тогда, чтобы немного отвлечься.

– Потому что тебе не понравится то, что ты там увидиш‑ш‑шь, – ответил он. – А тому, кого ты там увидишь, можешь не понравиться ты.