Проект особого значения - Владимир Николаевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Противник тоже выпускает зонды-разведчики, и почти сразу по моим ракетам открывают плотный огонь кинетические шестистволки. Из плазменных орудий противотанковую ракету сбить сложно – скорострельность низкая, а двадцатимиллиметровые автоматические пушки способны создать на ее пути целое облако снарядов, уклониться от которых весьма непросто, их слишком много. Одновременно противник включает на полную мощность генераторы помех и выпускает имитаторы и оптоэлектронные фантомы. Тактическая голограмма забивается сотнями ложных целей. Это именно то, о чем говорил капитан Маслов – средства радиоэлектронной борьбы пытаются свести с ума системы наведения ракет, и обычно это им с успехом удается.
Вот только не сейчас. Я и сам до конца не понимаю, как именно введение эмо-функции в пакет искусственных нейронных сетей влияет на качество их обучения. Искусственный интеллект – во многом «черный ящик». Его можно создать, используя определенные правила и алгоритмы, но, начав самостоятельно обучаться, он становится уникальной системой, функционирующей по собственным законам. С уверенностью я могу сказать только одно: наличие эмоций становится для искусственного интеллекта серьезным дополнительным стимулом, повышающим качество и скорость обучения. В вычислителях моих шутрмдронов и системах самонаведения ракет зашит именно такой пакет нейронных сетей, обученных по моей методике, за которую в научной среде меня уже не раз высмеивали весьма авторитетные специалисты. А вот мой работодатель почему-то заинтересовался.
Оптоэлектронные фантомы бледнеют и исчезают с экрана. Красные отметки имитаторов меняют цвет на серый и игнорируются системами наведения. Противотанковые ракеты активно маневрируют, уходя от длинных очередей шестистволок. Я выпустил их с запасом, чтобы они могли атаковать цели с разных сторон. И все же инженеры «Юнайтид Текнолоджис» явно не зря едят свой хлеб – уже больше половины моих ракет сбито. Оставшихся точно не хватит на полное уничтожение машин противника. Вспышки попаданий!
– Цели поражены! – докладывается вычислитель управляющего модуля.
На проекционный экран выводится изображение со сканеров зондов. В боевых порядках штурмдронов противника вспухают шесть впечатляющих взрывов. Еще пять выглядят не столь эффектно – защитные поля четырех боевых машин «Юнайтид Текнолоджис» и их управляющего модуля выдерживают удар, а мне тут же прилетает ответка, причем такая, на которую я совершенно не рассчитывал.
Бой явно складывается не в пользу конкурентов, но проигрывать они совершенно не желают. В воздухе сейчас достаточно зондов и разведывательных беспилотников противника, и от их сканеров моим «тараканам» на такой дистанции не скрыться. На расстояние прямого выстрела мы еще не сошлись, а ракет у штурмдронов «Юнайтид Текнолоджис» мало, поскольку предпочтение традиционно отдано плазменным пушкам. Зато враг отлично меня видит, и решает немедленно этим воспользоваться.
– Ракетный залп с позиций сил охраны батареи ПКО! – голос вычислителя, как всегда, невозмутим, – Сто сорок две цели. Подлетное время тридцать секунд.
А вот это уже совсем неспортивно. Поняв, что проигрывают, лоббисты «Юнайтид Текнолоджис» решают задействовать последний аргумент. Не знаю, что они пообещали капитану или майору, командующему сейчас обороной батареи ПКО, но вместо того, чтобы потратить свои последние ракеты на удар по основным силам роты капитана Маслова, он вываливает их все на головы моих штурмдронов. Абсолютно бредовая идея с точки зрения решения поставленной перед ним задачи, но зато, сжечь мой взвод он имеет все шансы. Скорее всего, такой фокус будет стоить ему карьеры, но, видимо, в «Юнайтид Текнолоджис» его уже ждет тепленькое местечко.
Зенитных ракет у меня почти нет, да и не остановить ими такой удар. И трюк, который я провернул с первым ракетным залпом противника, тоже повторить не удастся. Тогда мне удалось временно ослепить врага, а сейчас мои машины подсвечиваются уцелевшими штурмдронами конкурентов. Делаю первое, что приходит в голову – заставляю своих «тараканов» ломануться в лобовую атаку на противника, еще не успевшего толком оправиться от удара моих противотанковых ракет. Цель проста – максимально сократить дистанцию и успеть добить врага, чтобы бой с конкурентами закончился хотя бы вничью.
Штурмдроны выскакивают на возвышенности и высаживают весь остаток ракетного боезапаса по пяти хорошо видимым наземным целям и зондам-разведчикам над нашими головами. В ответ прилетает щедрая порция плазмы, но нас десять, а противников осталось только пять, и у моих «тараканов» почти полный ресурс защитных полей, а машины «Юнайтид Текнолоджис» изрядно побиты и, возможно, имеют повреждения. Вот только пушки у них на зависть неплохие. В течение десятка секунд я лишаюсь трех штурмдронов. Защитные поля остальных еле держатся, но и враг получает свою порцию удовольствия. Плазменный пушки у меня слабоваты, зато ракеты злые и кусачие, особенно при стрельбе с такой короткой дистанции.
– Цели уничтожены, – олимпийское спокойствие искусственного интеллекта уже начинает меня бесить. – Десять секунд до удара вражеских ракет.
Все, приехали. От смертельной лавины с неба моему взводу не уйти, но не стоять же неподвижно, ожидая удара. Бросаю уцелевшие машины под прикрытие скал. Ракеты уже рядом, а встретить их мне нечем.
– Держись, штатский! – звучит в наушниках шлема голос капитана Маслова. – Мы уже рядом.
Прямо над моей головой проносятся десятки огненных росчерков. Сцепившись с штурмдронами «Юнайтид Текнолоджис», я на какое-то время упустил из виду происходящее вокруг. Все-таки я не профессиональный военный, а дилетант, немного нахватавшийся основ тактики, так что подход основных сил роты я элементарно прошляпил. Навстречу вражеским ракетам уносятся сотни зенитных снарядов – работает ротная ПВО. Пехота лейтенанта Мицуми вносит свой вклад в общее дело, используя переносные ракетные комплексы. Огонь по воздушным целям ведут даже средние танки Эльзы Рутцен, нагло выбравшиеся на возвышенности и поливающие приближающиеся ракеты из всех стволов. Все внимание врага сосредоточено исключительно на моем взводе, и капитан Маслов по максимуму использует эту очевидную ошибку противника, даже не задаваясь вопросом, чем она вызвана.
Краем сознания отмечаю, как позиции сил обороны вражеской батареи ПКО накрывает море огня. Выпущенные с плацдарма тактические ракеты, наконец-то, поражают подсвеченные нами цели. И тут прилетает по моему взводу. Несмотря на плотный заградительный огонь, части вражеских ракет все же удается прорваться. Вот только бьют они неприцельно. Штурмдроны «Юнайтид Текнолоджис» уничтожены, беспилотники и одноразовые зонды сбиты, а больше наводить ракеты на цели некому. Правда помогает это лишь отчасти. Земля и скалы вокруг моего управляющего модуля встают дыбом – режим дополненной реальности вовсю старается отобразить всю полноту картины массированного ракетного удара. Воет сигнал тревоги, по тактической голограмме пробегает волна искажений.
– Защитное поле потеряно, – голос вычислителя по-прежнему спокоен. – Ходовая часть повреждена. Скорость движения снижена до трети от номинала.
