Германская военная мысль - Альфред Шлиффен

Нею пришлось отступить у Катр-Бра перед Веллингтоном, а Наполеон одержал победу под Линьи. Но это была, по наполеоновскому масштабу, только «ординарная» победа. Такая победа не устраивает полководца, который хочет восстановить утерянное мировое господство. Ему нужно было совершенно уничтожить оба прусских армейских корпуса, которые дрались против него у Линьи. Тогда бы Тильман поспешил отступить. Один Бюлов не мог бы противостоять натиску победителя. Веллингтон без поддержки со стороны пруссаков имел в виду отойти к Брюсселю, что означало: «к Антверпену и к своим кораблям». Таким образом, кампания была бы, по меньшей мере, быстро ликвидирована. Все сводилось к сражению на уничтожение у Линьи. Для такого сражения представлялись наиболее благоприятные условия. Чтобы быть возможно ближе к обещанной английской поддержке, пруссаки выбрали такую позицию, что уничтожение их зависело единственно от благоусмотрения и желания противника. Не хотел или не мог Наполеон полностью использовать выгоды этого положения, во всяком случае на него выпадала очень скромная, но в тоже время самая неотложная задача – отрезать пруссаков от англичан и для этого прежде всего атаковать первых в правый фланг. Для выполнения этого плана было бы достаточно гвардии и Лобау, если бы им было своевременно дано правильное направление. Приказы и контрприказы не помешали Наполеону победить под Линьи, не помешали уничтожить половину прусской армии и полностью отрезать ее от англичан. Наоборот, своей победой он вынуждал обе разъединенные армии соединиться. До сих пор одна из них сохраняла сообщение через Брюссель на Антверпен, а другая – через Льеж на Рейн. Теперь же обе шли в направлении на Брюссель. Первоначально Наполеон имел против себя две отдельные и слабые армии, теперь же ему приходилось иметь дело со значительно превосходившим его и почти уже соединившимся противником.

Таково было действительное положение дел, но оно иначе представилось воображению Наполеона. Он составил себе картину, согласно которой разбито было не два, а четыре неприятельских корпуса, которые или отошли к Льежу и тем самым совершенно исчезли с театра военных действий, или если и направлялись на Брюссель, то, во всяком случае, в такой степени разбитые и глубоко потрясенные, что на несколько дней их можно было исключить из всяких расчетов. Из этого неправильного предположения он сделал удивительный вывод: для преследования совершенно исчезнувшего или вполне безвредного противника нужно выделить больше чем третью часть всех имеющихся сил; второй же противник, который только что отбил атаку Нея, должен быть разбит остатком войск, уступающим ему по численности. Один принцип требовал: разбитый противник должен преследоваться при всех обстоятельствах; другой гласил: в бою надо быть возможно более сильным и во всяком случае надо иметь превосходство над противником. Согласовать оба принципа Наполеон мог только одним способом: с большей частью своих сил преследовать Блюхера, чтобы еще раз разбить его или попытаться совершенно распылить его войска и только после этого обратиться против Веллингтона, которого до этого должен был наблюдать и удерживать минимум войск. Если же Наполеон непременно хотел немедленно идти против Веллингтона, то он должен был сосредоточить для этого большую часть своих солдат, а для преследования разбитого Блюхера выделить только очень маленькую часть. Первое решение привело бы к бою у Вавра, второе – к видоизмененному бою у Ватерлоо. В первом случае шансы были хороши, так как половина прусской армии была уже разбита. Во втором случае Наполеон мог располагать превосходством в силах, тем более что Веллингтон направлял на не оправдывающие себя второстепенные цели несообразно большую часть войск. И здесь шансы могли бы быть высоки. Но они понижались и у Вавра, и у Ватерлоо, если бы в одном случае Блюхер, а в другом Веллингтон явились на выручку товарища по оружию, которому угрожал Наполеон. Блюхер доказал, что он был на высоте этой задачи. Но чтобы Веллингтон при наличии малейшей угрозы оставил главную коммуникационную линию на Брюссель и Антверпен без непосредственного обеспечения, – это было сомнительно: и Гнейзенау тогда в этом весьма сомневался. Таким образом, марш на Вавр, скорее, обещал успех.

Переправившись 15 июня у Шарлеруа через Самбру, Наполеон поставил себе трудную задачу разбить Блюхера и Веллингтона. Победой у Линьи 16 июня он не уменьшил, а еще увеличил затруднения. 17-го он поставил успех под большой знак вопроса тем, что выделил Груши с доброй третью боевых сил для преследования Блюхера, 5000 чел. бесцельно оставил стоять у Флерюса и только немного более чем с половиной всей армии искал решения против Веллингтона.

В течение дня 16 июня Веллингтон располагал сначала незначительными силами, но затем понемногу собрал достаточные силы для того, чтобы отбить атаку Нея, и к вечеру находился с большей частью своих войск у Катр-Бра. Получив известие об отходе пруссаков, он к полудню 17 июня также начал отступление, но, получив обещание поддержки на следующий день по крайней мере одним прусским армейским корпусом, он вновь остановился у Мон-Сен-Жана. Отрядив 16 000 чел. к местечку Хал и выделив другие отряды, он располагал к вечеру всего 62 000 чел., создавая таким образом незаслуженное превосходство своему противнику, насчитывавшему 70 000 чел. Авангард последнего подошел на близкое расстояние, главные же силы были глубоко эшелонированы за селением Женап.

Разведанная еще ранее позиция к югу от Мон-Сен-Жана, вдоль дороги Брен-л’Алед – Оэн (схема 33), имела достаточный обстрел. Узкий гребень высот представлял укрытие для задержанных позади частей. Несколько выдвинутых вперед ферм массивной постройки усиливало фронт. Веллингтон хотел дать здесь «оборонительный бой». Наполеон, одержавший все победы, за исключением Бородина и Ханау, посредством охвата одного из флангов или посредством захвата естественных путей отступления, или посредством обоих методов вместе, здесь пожелал применить чисто фронтальную атаку Он решил одолеть противника, располагавшегося перпендикулярно к своему пути отступления, не посредством «маневра», а только силой атаки, превосходством французского солдата. Решение должна была дать упорная воля. У Наполеона была только одна забота: как бы презренный противник не уклонился. Сначала нужно было развернуть армию, которая была глубоко эшелонирована: грунт по сторонам дороги размок. На это ушло все утро 18 июня. Только к 11 часам по правую сторону Брюссельской дороги развернулись четыре дивизии Эрлона, а по левую – три дивизии Релье; позади них были, в качестве резерва, Лобау, гвардия и резервная кавалерия. Почин должен был быть сделан взятием фермы Угомон. Для выполнения этого назначена была левофланговая дивизия Жерома. Она не смогла выполнить своей задачи даже при помощи большей части соседних дивизий Фуа. Еще в конце боя часть обороняющихся удерживалась в горящей ферме. Было невозможно выжидать конца этого безнадежного боя, так как уже приходили донесения о двигающихся к правому флангу пруссаках, хотя до них еще оставалось большое расстояние. После недостаточной артиллерийской подготовки Эрлон перешел в наступление четырьмя дивизионными колоннами, имея в каждой колонне едва один батальон по фронту и семь или восемь в затылок: атака велась поэшелонно с левого крыла, восточнее Брюссельской дороги. Правый эшелон (Дюрют) оказался остановленным у Смоэн, Ля-Э и Паплот, половина левого (бригада Кио) была задержана у Ля-Э-Сент. Только два с половиной эшелона достигли главной позиции. Ряды солдат, уже поредевшие от артиллерийского огня, встречаются частыми залпами английской пехоты. Беспомощные массы напрасно пробуют развернуться, чтобы выдвинуть на фронт больше ружей и больше атакующих солдат. Противник бросается на их фланги в штыки и с обнаженными шашками; они вынуждены отойти. Позади, в укрытой лощине, делается попытка привести в порядок остатки войск. Дюрют продолжал драться и наконец, после боя с переменным успехом, утвердился в Паплот, Ля-Э и Смоэн. Кио тоже не прекратил атаки на Ля-Э-Сент. Но время не ждало. Пруссаки приближались. Сначала кавалерия Дюмона и Сюберви, затем корпус Лобау были выдвинуты против угрожающей фланговой атаки. Тем временем противник, находившийся на фронте, должен был быть отброшен. Что не удалось пехоте, должна была сделать кавалерия. Мийо, Лефевр, Гюйо и Келлерман один за другим обрушивались на неприятельский центр. Каре рассеиваются, кавалерия атакует. Но, несмотря на величайшее геройство, 9000 кавалеристов не могли ни отбросить всю английскую армию, ни оказать ей продолжительное сопротивление. Находившемуся во главе кавалерийской массы Нею слишком поздно пришла мысль закрепить первые же успехи пехотой. Привлекается единственная из семи дивизий передовой линии – еще не израсходованная дивизия Башлю из корпуса Релье. Вместе с частями Кио ей удается занять Ля-Э-Сент. Но судьбу французской кавалерии нельзя уже изменить. Она должна отойти в полном расстройстве, как перед этим отошла пехота.