В поисках древних кладов - Уилбур Смит

Одна тревога майора сменилась другой, и на следующий день он изводил носильщиков, нагруженных тяжелой поклажей, требованиями не отставать от отряда. Однако его понукания ни к чему не привели, и они с трудом тащились позади бегущих рысцой воинов. Наконец Зуге пришлось просить Ганданга, чтобы он приказал собственным носильщикам помочь нести груз слоновой кости и куда более тяжелый тюк из коры и травы, в который была упакована гранитная птица, похищенная им с могилы царей.

С каждым днем пути на запад земля становилась суше, леса редели, их сменили ровные пастбища, кое-где поросшие акациями. Эти изящные деревья формой напоминали грибы, с их ветвей свисали большие, похожие на фасоль стручки, богатые белками, которые очень любят и дикие, и домашние животные.

Бесконечные изматывающие ливни остались позади, у людей поднялось настроение, и воины запели походный марш. Их отряд, как черная змея, скользил по прелестной, похожей на парк равнине, между голыми округлыми холмами-копи из гранита.

Вскоре они миновали первое из королевских стад. На равнине паслись небольшие горбатые коровы, происхождение которых скрыто в тумане веков; возможно, им вместе с пастухами потребовалось четыре тысячи лет, чтобы добраться сюда из долины Нила или с плодородных равнин, окруженных реками-близнецами Тигром и Евфратом.

Трава была густой и сочной, и гладкие бока коров лоснились. Даже здесь, в более сухой местности, дожди пролились на славу. Встречались животные самой разнообразной окраски: шоколадно-красные, черно-белые, рыжие, пегие, густо-черные и белоснежные. Они провожали колонну бегущих людей пустым воловьим взглядом, а мальчики-пастухи, обнаженные, если не считать крошечных фартуков-бешу, сбежались отовсюду и молча, распахнутыми глазами разглядывали воинов в перьях и с коровьими кисточками: они давно с горячим нетерпением ожидали дня, когда их самих призовут в полки и они последуют дорогой воинов.

Они достигли первого из поселений матабеле. Оно располагалось на берегу реки Иньяти. Ганданг пояснил, что здесь расквартированы его воины, импи Иньяти, и что это не самое большое из военных поселений. Поселок раскинулся вокруг центрального загона для скота, большого огороженного пространства, в котором содержалось десять тысяч голов из королевского стада. Хижины, крытые соломой, походили на ульи — этот традиционный тип жилища кочевое племя перенесло сюда из родного Зулуленда. Внешний частокол был сложен из стволов дерева мопане, глубоко врытых в землю, и представлял собой мощное оборонительное сооружение. Жители деревни высыпали на улицу поприветствовать возвращающийся отряд. Толпа, состоящая преимущественно из женщин и детей, запрудила обе стороны дороги; люди пели, смеялись и хлопали в ладоши.

— Почти все мужчины и девушки на выданье отправились в Табас-Индунас. В полнолуние начнется танец Чавала, весь народ соберется в краале короля. Мы отдохнем здесь одну ночь и снова отправимся в путь, чтобы к полнолунию добраться до Табас-Индунас.

Дорога из Иньяти на запад превратилась в оживленный тракт, весь народ шел в королевскую столицу на праздник первых плодов. Мужчины выступали в составе своих полков, отличавшихся друг от друга одеждой, украшениями и окраской боевых щитов. Шли седые ветераны, сражавшиеся на юге с басуто, гриква и бурами, шли молодые воины, жаждущие впервые пролить кровь. Им не терпелось узнать, в какую сторону по окончании праздника Чавала направит король их копье — в той стороне они обретут почет, славу, станут мужчинами, а возможно, найдут смерть.

Вперемежку с воинскими полками шли отряды молодых незамужних женщин. Встречаясь по дороге, девушки прихорашивались и хихикали, бросая на холостяков томные взгляды вишневых глаз, а юноши выпячивали грудь и скакали, изображая пантомиму битвы — гийя. Они показывали, как омоют копья в крови и завоюют привилегию «войти к женщинам» и взять жен.

С каждым днем пути в Табас-Индунас дорога все больше заполнялась народом, толпа мешала их продвижению. Иногда им приходилось по полдня ждать своей очереди у брода: полки гнали скот, который служил им пищей в пути, и тащили за собой обозы. Парадное облачение каждого воина, его перья и коровьи кисточки были тщательно упакованы и вручены для переноски молодому ученику — личному носильщику.

Наконец в знойный полдень, в разгар лета, небольшой отряд Зуги, увлекаемый людской рекой, поднялся на гребень холма и увидел перед собой королевский крааль и столицу страны матабеле.

Столица раскинулась на несколько квадратных километров на открытой равнине, у подножия гранитных холмов с голыми вершинами, по имени которых она и была названа Холмы Вождей. Самый дальний холм назывался Место Убиения — Булавайо: с его отвесных утесов сбрасывали приговоренных к смерти.

Частоколы, выстроенные концентрическими кругами, разделяли город на несколько частей. Повсюду средоточием жизни матабеле были огромные загоны для скота, скот был источником их благосостояния, и теперь, когда на праздник пригнали стада со всех окрестностей, все загоны были переполнены тучными разноцветными животными.

Стоя рядом с белым, Ганданг копьем указывал на городские достопримечательности и с гордостью описывал их. Были там целые районы, где располагались полки, еще не пролившие ни капли крови, кварталы незамужних девушек, места, где проживали семейные пары; хижины были одинакового размера и стояли в строгом геометрическом порядке, соломенные крыши золотом сверкали на солнце. Земля между ними была чисто выметена и плотно утоптана тысячами босых ног.

— Вон королевская хижина. — Индуна указал на огромное коническое сооружение, стоявшее особняком на отдельном огороженном дворе. — А вон там живут жены короля. — За высоким забором стояла сотня хижин поменьше. — Мужчину, который войдет в эти ворота, ждет смерть.

Ганданг привел Зугу в небольшую акациевую рощу, раскинувшуюся за пределами главного частокола. В нескольких шагах от нее протекал ручей. Впервые за несколько дней они выбрались из плотной толпы. Вся равнина вокруг городских стен была застроена временными жилищами прибывших отрядов, но участок вокруг рощи оставался свободным, словно простым людям вход туда был воспрещен.

— Когда я увижу короля? — спросил Зуга.

— Не раньше, чем кончится праздник, — ответил Ганданг. — Король должен пройти ритуальное очищение, но тебе оказана большая честь — он послал дары. — Острием копья сын Мзиликази указал на вереницу молодых девушек, выходящих из ворот частокола. Каждая из них с легкостью несла на голове, не поддерживая руками, большой глиняный горшок.

Девушки шли той особенной грациозной походкой, какая свойственна африканкам; они плавно переступали, выпрямив спину и неспешно покачивая бедрами, при каждом шаге крепкие незрелые яблоки их грудей весело подпрыгивали. Они вошли в небольшой лагерь Зуги в роще и опустились на колени, преподнося дары.