Возвращение воина - Аллан Коул

Она позволила мне отойти, и я соскочила со скамейки и стремглав бросилась к фонтану, потом к могиле моей матери.

— Куда же ты собралась, Эмили? — спросила Новари, поднимаясь вслед за мной.

— Вон туда, — ответила я.

И этот мой ответ прозвучал достаточно обычно для семилетней девочки.

Около маминой могилы я внезапно остановилась.

— Чаще всего я играла здесь, — сказала я, когда Новари приблизилась. Она шла не спеша, легкой, грациозной походкой. Казалось, что она плывет над тропинкой.

— Надеюсь, что и в будущем ты вдоволь наиграешься в этом чудном месте, в конце концов — это был твой дом. И теперь он будет твоим навсегда. Но жить в нем ты будешь вместе со мной. Я научу тебя новым играм, в которые ты сможешь играть столько, сколько душа пожелает.

— Чаще всего я играла с Амальриком и Халебом, — сказала я, — они были моими братьями.

Новари нахмурилась. Она спросила озабоченным голосом:

— Как же так, Эмили? Я не знаю, кем был Халеб, но Амальрик Антеро был твоим двоюродным дедушкой. Вовсе не братом.

Я пожала плечами и произнесла:

— Может быть, это призраки?

Я показала на могилу и пояснила:

— Вот особое место для моей матери. Затем я показала на фонтан и сказала:

— А это — особенный фонтан.

Новари начала заметно нервничать. Она сказала:

— Да ладно тебе, Эмили. Ты ведь очень хорошо знаешь, что это могила Эмили Антеро, твоей прабабушки. Той, в чью честь ты была названа. Скажи, наконец, какую игру ты затеяла на сей раз?

— Это не игра — все правда. — И я нахмурилась. Затем предположила: — Но, может быть, и другой призрак. Здесь много призраков Антеро. Очень и очень много.

Я отвернулась и быстро достала из кармана голубого плаща свернутый в тугую трубочку серебряный лист. Я развернула его и зажала в кулаке осколок моего серебряного корабля. Затем я погрузила серебряный лист в воду фонтана.

Лист моментально посвежел и повеселел, как будто бы только что упал с волшебного дерева. Сверкающие крупные капли гулко шлепались на мраморные плитки у моих ног.

Я снова повернулась к Новари, изобразив внезапное смущение и робость.

— Что это такое, Эмили? — спросила она, указывая на сверкающий лист.

Как можно сдержаннее я ответила:

— Подарок. Для тебя.

Казалось, что Новари была польщена.

— Какая приятная неожиданность, первый подарок…

Но она все еще медлила, ее пальцы замерли вблизи листа. Она изучала неожиданный подарок.

— Серебряный лист, — наконец промолвила она, — очень мило. Где ты его достала?

— Я вырастила его сама, — с гордостью объявила я, — потратила очень много сил. Потому что сначала мне пришлось вырастить дерево. Какой же лист без дерева? Я каждый день, в течение долгих и долгих недель, поливала саженец в цветочном горшке. А потом родился лист. — Я подняла указательный палец и пояснила: — Только один.

И протянула его Новари.

— Если хочешь, возьми. — Затем пожала плечами, как будто бы потеряв к листу всякий интерес. — Я могу вырастить теперь сколько угодно таких листьев.

Новари потянулась за подарком.

Под листом я спрятала острый осколок серебряного корабля, и в тот момент, когда Новари почти прикоснулась к подарку, я больно ее уколола.

Вскрикнув, она отдернула руку. И сердито посмотрела на капельку крови, выступившую на пораненном пальце.

— Мне очень жаль, — произнесла я.

И подняла серебряный осколок. Затем пояснила:

— Он тоже лежал у меня в кармане. Должно быть, прилип к листу.

— Тебе следовало бы быть более осторожной, Эмили, — немного рассердившись, проворчала Новари.

Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами.

— Это случайно, я не хотела испортить подарок, — произнесла я, едва не плача и дрожа всем телом, — ты ведь не станешь неуправляемой, правда? Ты не станешь убивать меня, правда? За такую маленькую оплошность?

— Конечно же, не стану, что ты, Эмили, — с явным раздражением произнесла Новари. — Хорошо. Давай сюда свой лист. Мне нравится подарок. Большое спасибо. Потом я подарю тебе что-нибудь. И мы станем лучшими друзьями.

— Раз и навсегда, — подтвердила я.

— Да, дорогая Эмили. Теперь давай мне твой лист.

И я отдала ей, так неумело и неуклюже, чтобы она прикоснулась к нему пораненным пальцем и чтобы ее заколдованная кровь смешалась с волшебным веществом, из которого состоял мой лист.

Новари взвыла так, как будто только что угодила рукой в чан с щелоком.

Она отскочила, яростно размахивая руками и пытаясь сбросить лист. Но он расплавился, плотно прилип к ее коже и жег ее волшебным огнем.

— Отстань, отстань, чертов лист! — выкрикивала Новари и изо всех сил встряхивала руками. Наконец она восстановилась в достаточной мере для того, чтобы создать заклинание и выкрикнула: «Исчезни!»

Расплавленный лист растаял в воздухе. Но кожа на руке Новари оставалась ярко-красного цвета, как обваренная.

Она с грозным видом приблизилась ко мне, ее гнев, казалось, вот-вот заставит воздух вспыхнуть и загореться. Я почувствовала нестерпимый жар. Думаю, что Новари испытала поначалу нечто похожее, когда я пустила в дело свой «подарок». Я почувствовала удушающий сернистый запах отравы, который сопровождал созревающее в голове Новари заклинание убийства.

Я сделала вид, что съежилась от страха, но в тот же момент послала свои магические щупальца вперед, заставив их как можно быстрее обнаружить пробелы в защите Новари. Тогда я смогла бы воспользоваться своим секретным оружием.

— Что же ты наделала, Эмили! — закричала Новари. — Что же ты натворила!

Молния расколола небо пополам.

И голос моего любимого ребенка, напоминающий голос рассерженного великана, грозно спросил:

— Эмили? Хочешь заполучить Эмили? Где же? Где же она может быть?

Вслед за этим послышался смешок, и небо слегка замерцало от воздействия мощного биополя Эмили. Она произнесла волшебные слова:

Эмили здесь,Эмили там,Грозить не стоит небесам.Посмотришь вверх,Посмотришь внизИ убедишься в этом самЭмили здесь и там — везде,Ищи вокруг,Мой бывший друг,Ищи — иначе быть беде!

Последовала еще одна вспышка молнии, и перед моим взором возникло огромное белое облако. Оно выглядело как увеличенная голова Эмили.

Новари изумленно посмотрела на меня, потом на облако. Ее рот широко раскрылся. Впервые я увидела, что черты лица Новари исказились до неузнаваемости.

Вслед за этим мы услышали: