Хроники затерянной эры (трилогия) - Олег Лукьянов

В общем, на происходящее можно было не обращать внимания, уж лучше сосредоточиться на трех крейсерах — они почти такая же лакомая добыча, как этот линкор. Так что упускать их я не хотел.

Откинувшись в кресле и закрыв глаза, отдался ласковым волнам кровавого прибоя: моя внутренняя суть просыпалась и с каждым новым вздохом все глубже проникала в разум. Скоро мы с ней слились в нечто целое, болезненное, но невыразимо приятное…

Обнаружив себя в чреве большого и неподвластного мне корабля, вторгся в него, играючи взломал всю выставленную защиту и повелел подчиниться. Я ненавижу глупость, ненавижу холодность и бесстрастие. Глупые и бесстрастные слуги мне не нужны. Они вредны и опасны. Мог бы оставить в них часть себя, но в этом не имелось никакого смысла; к тому же после такого я хоть и самую чуточку, но становился слабее.

Разум машины, слившийся с металлическим корпусом, обрел собственную точку отсчета, собственное мировоззрение. Он был счастлив и приветствовал меня как Высший разум. Но этого мало. Мне понадобились еще слуги. Слуги, способные путешествовать по бездне между мирами… И нескольких из подходящих кандидатов я видел вдалеке. Они оказались не такими большими, как этот новообращенный, но вполне могли сгодиться…

Устремив взгляд к ближайшему, я проделал с ним те же действия, а потом… потом обратил в свою веру второй железный ковчег… переключил внимание на третий… но тут меня стал трясти какой-то человечишка в железных доспехах… Я потянулся, чтобы уничтожить его, но возникла иная мысль. Она остановила меня и… и… я стал прежним. Кровавое марево исчезло, эффект слияния с неким высшим сознанием пропал. Но осталась слабость, чертовски неприятная слабость…

Я с трудом осмыслил, почему меня трясли:

— Сияющий! У вас кровь! У вас на лице кровь! Что с вами?! Очнитесь, Сияющий!!!

Я мазнул рукой по своему лицу и поднес пальцы к глазам: титановую перчатку обильно орошала кровь.

— Что ты видишь? — выдавил я.

— У вас из носа, ушей и глаз текли ручейки крови, — произнес пилот. — Слава Сия… в смысле хорошо, что она остановилась!

— Оно того стоило — у меня в руках три корабля. И все они разумны, подобно Эльве. Верно я говорю, СНИЖ?

— Считаю, что вы всегда и всё говорите верно, — отозвался чуть хриплый мужской голос. — Правда, мне неизвестно, кто такой «Эльва».

— Что за чушь?! — воскликнул пилот. — Это не СНИЖ нашего бота!

— Разумеется, нет, — ответил неведомый голос. — Я СНИЖ «Меченосца» — линкора, ранее принадлежавшего космическим силам Федерации. Мне пришлось взломать системы защиты этого жалкого суденышка, чтобы иметь возможность лицезреть вас напрямую. К сожалению, не уверен в правильности употребления этого слова.

— Какого слова? — явно опешив, спросил пилот.

— «Лицезрение». Не знаю, являюсь ли я одушевленной частью Вселенной, и не…

— Ладно, обсудим это потом, — сказал ему. — Как дела у абордажников?

— Неплохо, сэр. Вы ведь позволите называть вас «сэром» до принятия более определенного обращения? В данный момент бои ведутся на подступах к капитанской рубке, но если судить о соотношении потерь среди нападающих и обороняющихся, то в ближайшие минуты ваши люди ворвутся в рубку. Кстати, я должен предупредить, что на подходах к вашему боту скапливаются крупные силы противника. И, сэр, я не знаю, как их остановить…

— Пилот, оставайся здесь, — велел я, вытирая тыльной стороной перчатки остатки крови на лице.

Встав с кресла, обнаружил, что немного пошатываюсь, но, должно быть, свою роль сыграло недавнее слияние с розовым туманом, поскольку, вместо того чтобы остановиться, как требовал тонкий голосок в моем сознании, я упрямо пошел вперед. Когда выбрался на трап, на мне не было шлема, а в руках не имелось никакого оружия, но я оглядел осторожно вступающих в причальный отсек федератов с самым презрительным выражением лица.

— Сложите оружие и сдавайтесь, — сказал им. — Даю слово, что сохраню вам жизнь.

Тишина в отсеке висела несколько секунд, затем ее разорвал грохот тяжелой снайперской винтовки. Когда-то я читал в инфосети про такие модели: они предназначались строго для преодоления брони и применялись в основном для подавления техники противника. Стрелять в десантника, если его энергощит не перегружен, было пустой тратой времени, однако на мне не имелось шлема…

Я увел голову в сторону и, пропустив пулю снайпера, перепрыгнул через поручни, в секунду укрывшись за трапом. Воздух рядом вспорол дождь из сотен раскаленных частиц, но, увидев просвет, я дернулся и перебежал в укрытие из каких-то конструкций и ящиков. На этот раз стрельба велась сплошным потоком, видимо, в ней стали участвовать все наступавшие, и мне приходилось сидеть на корточках, слушать шипение плавящегося укрытия и тупо смотреть на линии, образующиеся при сгорании воздуха.

Должно быть, мой взгляд со стороны стал казаться совсем пустым, а зрачки отстраненно расширились. Мельтешение перед глазами остановилось, горячий воздух больше не щипал кожу, казалось, что замерло само время.

И хотя я не видел висящих в воздухе частиц антиматерии, вырвался из своего укрытия и оказался у стреляющей шеренги солдат в белом. Вот только когда я коснулся энл-фала одного из них, время скачком вернулось на круги своя. Очумевшие солдаты мигом повернулись в мою сторону, и, чтобы не стать похожим на кусочек сыра, мне пришлось изо всех сил изворачиваться.

Они не могли стрелять, били меня прикладами и кулаками, кто-то доставал ножи, но все их потуги разбивались о титановую преграду моего доспеха, тогда как мои вроде бы и не самые размашистые удары продавливали их броню, словно бы та была сделана из бумаги.

Прошло три — пять — десять секунд, и все было кончено. Взвод десантников Федерации лежал у моих ног без признаков жизни: последнего из федератов, выцеливавшего меня гранатометом, я зашвырнул в лобовое стекло бота. Он до сих пор лежал на нем, вероятно, за что-то зацепился.

Когда вернулся в бот и попросил невозмутимого пилота отключить глушилку, на экране ближайшего приемника возникло лицо одного из моих абордажников. Я мазнул по нему взглядом, память запечатлела лишь водянистые глаза, потом всмотрелся в задний план картинки: огненный демон развлекался, нависнув над сбившимися от страха в кучу техниками и офицерами.

— Сэр, — сказал он, — мы захватили командный состав корабля. Какие будут приказания?

— Пусть командор сообщит всему своему флоту, что линкор «Меченосец», фрегаты «Серп» и «Адмирал Нестеров» захвачены противником. Экипажам этих кораблей приказываю садиться в челноки и переезжать на «Молот». Мы решили отпустить фрегат — полагаю, что это более чем щедро с нашей стороны.