Кровавое заклятие - Дэвид Дархэм

Он подозревал, что Коринн узнала о появлении Аливера в Талае. Возможно, до нее даже дошли слухи, что Мэна и Дариэл тоже живы. Как повлияет на нее это известие? По правде сказать, он и сам был не в восторге от подобных новостей. Каким образом получилось, что все его ищейки за прошедшие годы так и не обнаружили молодых Акаранов? Почему никто не выдал их — за деньги ли, которые с готовностью платил Хэниш, или по иным соображениям? Если прежде такие мысли вызывали у Хэниша лишь легкую досаду, то теперь превратились в постоянный источник раздражения. К счастью, под рукой был Маэндер с его любовью к кровавым бойням и с этими странными тварями из-за моря, на которых брат возлагал большие надежды. Маэндер позаботится об Акаранах.

Упорядочив все это у себя в голове, Хэниш постарался спрятать подальше любые эмоции, имевшие отношение к Коринн. Уезжая, он приказал пунисари не спускать с нее глаз. Вождь, обозначил четкие границы, за которые не позволялось выпускать принцессу. Разумеется, самой Коринн об этом знать не следовало. Хэниш велел охранникам действовать максимально корректно, чтобы Коринн чувствовала себя свободно, ни о чем не догадываясь. Однако пунисари надлежало держать ее в пределах дворца. К сожалению, у Хэниша не оставалось выбора. Если другие Акараны не будут доставлены в срок, Коринн придется умереть на алтаре, чтобы освободить предков. Эти мысли причиняли Хэнишу боль, но он полагал, что справится с собой. Воля и целеустремленность помогут сделать то, что необходимо.

Именно ради Тунишневр Хэниш отправился в дорогу. Он хотел помочь Халивену на последнем этапе пути в Акацию — к подземному залу, выстроенному специально для предков. Не было сейчас более важного дела. Не было и не будет, пока они не закончат свою миссию. Даже война с Аливером и его растущими день ото дня ордами не шла ни в какое сравнение. Ничего, Маэндер разберется с Акаранами. Хэниш полностью доверял воинским умениям брата. Разумеется, они обязаны разбить войско Аливера, и потому Хэниш позволил Маэндеру использовать любые ресурсы, какие он сочтет нужным, включая антоков — тварей, до сих пор не известных в Изученном Мире. И все-таки исход войны определит не битва на равнинах Талая; его решит освобождение Тунишневр.

Хэниш высадился в Аосе и сразу прошел в доки, не задержавшись, чтобы полюбоваться окружающим великолепием. Во времена правления Акаранов портовый город процветал, богатея день ото дня. Впрочем, то было до войны. Теперь здесь поселились мейнская знать и ветераны-пунисари. Они жили праздной жизнью и купались в роскоши, какую прежде не могли и вообразить, влача жалкое существование в мрачном Тахалиане. Возможно, именно поэтому Хэниш шел, не поднимая глаз. Его народ завоевал мир, но это привело лишь к тому, что они сами во многих смыслах уподобились акацийцам. Бывшие оккупанты переоделись в богатые наряды покоренной нации и принялись наслаждаться тем, что раньше презирали. Хэниш собирался изменить ситуацию, как только получит помощь освобожденных предков.

Свежие лошади и эскорт пунисари уже ожидали. Вождь и его охранники вскочили в седла и покинули Аос, разочаровав градоначальника, который намеревался организовать пышный прием в честь правителя. Первые два дня пути по обе стороны дороги тянулись поля; этот край был истинной житницей империи. Каждый вечер мейнцы разбивали простой лагерь, даже не раскидывая шатров, ибо стояла прекрасная летняя погода, а небо было синим и безоблачным. На третий день поля сменились лугами с высокой сочной травой, где бродили тучные стада овец и коров. Их пасли юноши и девушки, глядевшие на проезжающих мейнцев так, словно те были волками человеческом обличье.

Хэниш с удивлением смотрел на это изобилие — огромные пространства плодородных земель, которые теперь были собственностью мейнцев. Хэнишу приходилось напоминать себе, что все это принадлежит ему — ему и его народу. И принадлежит по праву. Миром обладает тот, кто достаточно отважен, чтобы протянуть руку и взять его, думал Хэниш. Что ж, получается, он оказался самым отважным?

В тот вечер, когда отряд остановился на ночевку у границы Эйлаванских лесов, Хэниш все еще обдумывал этот вопрос. Он вспоминал воинов Мейна разных времен и поколений, размышляя, кого мог бы счесть равным себе. Некогда он думал о них всех с почтением и едва ли не благоговением, но теперь, перебирая мейнских героев, Хэниш находил недостатки в каждом из них. Лишь Хаучмейниш не вызывал нареканий, человек неоспоримых достоинств и душевных качеств. Времена тогда были сумбурные; Хаучмейниш родился на войне и всю жизнь провел в центре урагана, показал себя великолепным бойцом и одаренным лидером. На долю Хаучмейниша выпали величайшие испытания, которые стали мерилом его стойкости и отваги. Кто иной отважился бы повести побежденных и истерзанных мейнцев за собой, в промерзший бесплодный край? В ссылку, где все они должны были погибнуть? Хаучмейниш сумел спасти свой народ, но в конечном итоге это была история о поражении и крахе. Что Хэниш скажет ему, когда увидит во плоти? Склонит ли он голову перед знаменитым предком? Или Хаучмейнишу следует поклониться новому вождю?

Хэниш знал, каким хотят увидеть его Тунишневр: робким, униженным, благодарным. Предки всегда нашептывали Хэнишу, что без них он — пустое место. Просто инструмент. Он достиг таких высот только с помощью своего народа. Ни один человек не имеет значения — лишь сила, которую они воплощают все вместе, чего-то стоит. Хэниш думал так всю свою жизнь и потому преуспел. Так почему же теперь его разум восстает против заученных истин? Именно сейчас — когда он так близок к достижению цели?

С некоторым беспокойством Хэниш признался себе, что несравненно больше уважает акацийских героев. Вполне возможно, Эдифус был ровней ему. И Тинадин, разумеется. Если бы он сейчас выступал против мейнцев, Хэниш не поручился бы, что сумеет возобладать в схватке. Эдифус правил, ни на шаг не отходя от выбранного курса, сражаясь со всяким, кто выступал против. Эдифусу недоставало изощренности ума, он отличался бесхитростностью и прямодушием, но дрался в первых рядах во всех битвах, которые выпали на его долю. Тинадин был слеплен из другого теста — сплошь предательство и вероломство, коварство, лживость, убийства из-за угла. Человек, познавший всю бездну зла так глубоко и полно, как не постиг ее никто до или после него. Хэниш с ошеломлением осознал, что он сам учился у этих основателей Акацийской империи. Можно сказать, что он уважал и почитал их — пусть даже они и были величайшими врагами мейнцев. Хэниш лег спать, раздумывая о том, что сейчас ни в одном из двух народов не нашлось бы человека, способного сравняться с ним. Мысль столь же приятная, сколь и горькая…