Выбор - Андрей Завадский

Рупрехт ушел, оставив юношу один на один со своими мыслями. Больше чародей не напоминал о нежеланном трофее, что покоился до поры до времени, скрытый от чужих глаз, в походном мешке юноши. О Линзе, в прочем, не вспомнил никто - появилось множество иных забот с того мгновения, как король Эйтор решил вести отряд к замку Яриса.

  - Пора покончить с мятежниками, и раз уж некоторые из них оказались у нас под носом, с них и начнем, - грозно промолвил правитель Альфиона, обведя взглядом своих рыцарей и простых воинов. - И пусть тот, кто откажется сдаться, пеняет на себя!

Бранк Дер Винклен с сомнением покачал головой. На ногах оставалось меньше четырех дюжин бойцов, уставших, обессилевших после едва закончившегося боя - те немногие воины, что были с Эрвином, сражались яростно, прихватив с собой в небытие немало противников, и заставив выбиться остальных из сил.

  - В замке осталось не меньше полутора сотен воинов и слуг, которым тоже можно дать оружие в руки, - не замедлил высказать свои опасения дьорвикский рыцарь. - Что мы сможем сделать? Нас запросто встретят болтами со стен, перебьют, как куриц!

Не встретили. Когда горстка королевских воинов появилась под стенами твердыни Яриса, на стенах и впрямь воцарилась суета, словно обитатели замка готовились к бою. А затем медленно распахнулась единственная уцелевшая створка ворот, и навстречу Эйтору двинулась целая процессия. В первых рядах шли престарелые слуги, вырядившиеся в самые лучшие свои кафтаны, а за ними - прочая челядь и воины, не снимавшие кольчуг.

  - Государь, - седовласый старец рухнул перед восседавшим на лучшем из отыскавшихся скакунов королем на колени. - Государь, не гневайся на нас! Прости, что предали тебя, ведь не по своей воле, а по повелению господина нашего, которого не смели ослушаться. Мы не знали, жив ли ты, а теперь, узрев твое величество своими глазами, просим принять в знак нашей преданности мерзких мятежников.

Услышав эти слова своего старшины, слуги расступились, и под ноги королевского коня несколько дюжих воинов швырнули двух грязных и испуганных людей. Руки лорда Кайлуса и рыцаря Яриса были крепок связаны за спиной, на лицах застыла печать ужаса - сейчас, увидев короля, живого и здорового, явившегося во главе многочисленного отряда, ни тот, ни другой не верили, что проживут еще хотя бы час.

  - Мы отдаем их тебе, - указал на спеленатых дворян старый слуга, отступив чуть в сторону. - Суди их, государь, по заслугам, по их темным делам!

Король, не говоря ни слова, смерил испытующим взглядом сперва слуг, молча ждавших, что решит их повелитель, а затем мрачно взглянул на таких же молчаливых пленников, угрюмо взиравших снизу вверх на Эйтора.

  - Значит, вы восстали против своих хозяев, тех, кому присягали в верности, едва поняли, что дело их проиграно? - в голосе короля сквозило презренье. - Да, иного и не стоит ожидать от ничтожной черни. Вот точно так же и мои дворяне в любой миг способны поднять мятеж, лишь почувствовав слабину. Да, оба они, и Кайлус, и Ярис, предали меня, и потому, без сомнения, заслужили смерть за свое преступление. Но по справедливости я также должен предать смерти и вас, тех, кто изменой воздал своим господам за все милости, что прежде они даровали вам.

При этих словах слуги невольно подались назад, испугавшись, что свита короля тотчас выхватит клинки, принявшись рубить всех направо и налево. Но Эйтор медлил, не давал приказа, и его воины ждали, лишь крепче стискивая рукояти верных мечей.

А перепуганная до полусмерти челядь мятежников, оказавшаяся между двух огней, с ужасом смотрела на короля и на того, кто был рядом с ним. Многие видели, как чародей, недавний пленник могучего Эрвина, легким движением руки разрушил ворота, которые в давние времена, когда край этот полыхал пожаром нескончаемых междоусобных войн, выдерживали удары самых тяжелых таранов. И из страха перед магом, но не перед самим королем, Эйтору открыли ворота, лишь на мгновение представив, что способен сотворить с отнюдь уже не казавшимся неприступной твердыней замком разбушевавшийся чародей, удержать которого не в силах оказался и сам Кратус.

  - Прости, повелитель, - вновь пав на колени, взмолился старый слуга, и вслед за ним бухнулись на землю остальные. Только немногие воины остались стоять, вытянувшись в струнку. - Прости нас. Не вели казнить!

  - Предательство не может оставаться безнаказанным, - медленно, по одному цедя слова, промолвил король, тяжелым взглядом сверля испуганно лепетавшую что-то невпопад челядь. - Вы все заслуживаете кары. Но, с другой стороны, вы поступили так, как должно верным моим подданным, восстав против мятежников, - продолжал рассуждать Эйтор, решая в эти мгновения весьма непростую задачу. - И потому я говорю - сегодня умрут те, кто презрел вассальную клятву. Ты, лорд Кайлус, и ты, рыцарь Ярис, вы оба будете обезглавлены немедленно, в наказание за измену и в назидание прочим, кто не желает сам явиться на мой суд, тем, возможно, заслужив снисхождение.

Оба пленника вздрогнули, услышав приговор короля. В прочем, иного они не ждали.

  - Казни меня, мой король, - холодно бросил Ярис, подняв взгляд на Эйтора. - У меня нет наследника, который отомстил бы за гибель своего отца, да и любимую жену мою недавно забрала смерть. Пусть исполнится твоя воля, но знай, я не сожалею о том, что делал, ибо я служи истинному владыке Альфиона.

  - Я предаю себя в руки твои, повелитель, - подхватил даже сейчас, на пороге смерти не утративший собственного достоинства, Кайлус. - Мои младший и средний сыновья пали на равнине Локайн, и остался жив лишь мой первенец, теперь правящий всем моим феодом. Но я клянусь, он тоже не будет мстить тебе.

  - Я лишу вас жизней, как преступников, - усмехнулся Эйтор. - И я не боюсь мести, ибо нет в этом королевстве силы, что устрашила бы меня. Пусть являются ко мне все ваши сыновья, вся родня, и я не испугаюсь ее. Я обрекаю вас на смерть не из жестокости, но потому, что таков закон, освященный самим временем.

Пленных мятежников поволокли на внутренний двор, куда уже сбежался весь замковый люд. Мужчины, хмурые и какие-то затравленные, стояли в первых рядах, как будто собою прикрывая женщин и державшихся за их подолы детей, тоже явившихся посмотреть на казнь. Приговоренные стояли на коленях посреди двора, на залитых чужой кровью плитах, опустив глаза в ожидании конца. Однако давно уже оточенная до мелочей процедура дала сбой - были жертвы, был топор, во только никак не могли отыскать подходящего палача.

  - Его милость Ярис, он все чаще сам любил пытать, - разводя руками, несмело промолвил старший из слуг, ни на шаг не отходивший от короля, и так и семенивший за Эйтором, с собачьей преданностью глядя на государя. - Был у нас заплечных дел мастер, да порешили его этой ночью.