Зомби - Клайв Баркер

Однако все это, и даже больше, вы узнаете, когда придет время. Вы изучите методы, какие я разработал, чтобы новость распространялась по миру. Конечно же, настоящего публичного объявления или представления никогда не будет, все должно быть окутано таинственностью и должным образом сформулировано. Нами будет основан культ, привлекающий богатство и открывающий правду только немногим избранным.

Так как, сэр, мое предложение вас заинтересовало? Вечная жизнь, вечное богатство, вечная власть!

Я долго ничего не отвечал. Я рассматривал труп, который уверял меня, что люди могут жить вечно.

— Молчание означает согласие, — произнес голос.

— Не обязательно. Я просто хотел спросить, что будет, если я откажусь?

— Мне жаль, что вы вообще заговорили о такой вероятности. Потому что это вынуждает меня напомнить вам, что выбора в этом деле у вас нет.

— Вы хотите сказать, что убьете меня, если я откажусь? Убьете и оживите мой труп, насколько я понимаю?

— Ну что вы, не может быть, чтобы вы оценивали мои способности так низко! Я и без того, как вам известно, уже пошел на огромный риск и труд, чтобы привести вас сюда. Я не могу и дальше подвергать опасности осуществление своих планов. А в виде трупа вы мне бесполезны. Кроме того, мне нет нужды вас убивать. Если вы выйдете отсюда, то вы и без того покойник.

— Это еще почему?

— Да потому, что вас разыскивают за убийство. За убийство этого несчастного одноглазого гражданина свободного государства. Бармена.

— Но он ведь живой, вы его оживили.

— Не так, как других. Это, видите ли, всего лишь временное явление. Я могу держать его в таком состоянии столько, сколько пожелаю, да так оно и будет, если вы согласитесь. Я даже отправлю его обратно на работу в бар. — Он снова хмыкнул. — И это будет далеко не в первый раз, когда покойник ходит среди живых и никто даже не подозревает об этом. Если бы вы знали, если бы хотя бы догадывались, сколько мертвецов обитает среди живых благодаря методу Варека!

Я передернулся. Единственный глаз покойника светился всезнанием. Голос продолжал мурлыкать:

— Если вы откажетесь, он снова превратится в труп. И дюжина свидетелей поклянется, что убили его вы. Я не стану растрачиваться на месть — этим займется могущественный закон. А ваш рассказ о таинственных женщинах и говорящих и ходящих мертвецах не поможет вам спастись. Надеюсь, вы и сами понимаете.

Только вы не откажетесь. Потому что вы в состоянии оценить, что я вам предлагаю. Богатство и власть. Цель и мечту любого человека. Возможность бесконечной жизни для себя самого, такой же, как у меня. Подумайте, сударь, подумайте хорошенько. Жизнь или смерть?

Я подумал. Хорошенько подумал. И все во мне взбунтовалось от этой мысли. О, легко быть героем, когда нет искушения. Однако тот циник, который сказал, что каждый человек имеет свою цену, знал человеческую природу. Немногие отказались бы от вечной жизни, вечного богатства и вечной власти даже в обмен на свою душу и душу кого угодно, если на то пошло.

Душу кого угодно…

Я посмотрел на Коно. Мой друг Коно Коллури. Усопший Коно Коллури, который, отправляясь на смерть, был похож на студента-переростка. Коно, который оставил мне восемь тысяч баксов и просьбу добиться его оправдания.

Где теперь этот Коно?

Его не было в этой комнате. Тело присутствовало, оно двигалось, разговаривало, однако вот душа…

Был еще тик, мучение, нескончаемая пытка. Но не настоящая жизнь. Передо мной был незнакомец, неуклюжий ходячий мертвец. Ни эмоций, ни теплоты, ни человечности.

Конечно, я мог бы продаться сам. Но я не мог продать целый мир.

Поэтому я подошел к трупу и сказал:

— Нет. Прошу прощения, Варек. Я вынужден отказаться и рискнуть.

— Это окончательное решение?

— Окончательное.

— Прекрасно. Рискните.

Рот захлопнулся. Глаза закрылись. Бармен действительно был по-настоящему мертв. Я увидел, как угасает свет на его лице, после чего попятился назад. Назад, в объятия Коно Коллури.

Я должен был бы догадаться, что Варек лжет. Что он никогда не выпустит меня из этой комнаты живым. Если я не догадывался об этом раньше, то теперь знал наверняка. Потому что меня обхватили холодные руки. Большие пальцы поднялись к моей шее, готовые сжимать и ломать.

— Коно! — выдохнул я. — Это же я… твой друг… Ты не…

С покойником нельзя спорить.

С ним можно только бороться. Бороться и задыхаться и еще стараться отодвинуть смертоносные руки от своего горла. Я ударил его со всей силой, какой обладал. Ничего не произошло. Ничего не произошло, кроме того, что он гнул меня назад, назад…

Потом я отпрянул. Отпрянул так внезапно, что он упал вместе со мной. Падая, я вывернулся. Он разжал пальцы.

Я закатился под помост. Он потянулся за мной. Я перевернул гроб со всем содержимым ему на голову. Он упал. Слепой глаз покойника искал меня. Я побежал. Я помчался по коридору, и никто меня не остановил. Коно с грохотом поднялся на ноги, пошел за мной, размахивая руками.

Я знал, что парадная дверь будет заперта. Однако в ней была стеклянная панель, а рядом с дверью, в фойе, кто-то поставил большую урну.

Я схватил эту урну, разнес стекло и выскочил.

Оказавшись на улице, я побежал. Была ночь. Воздух был холоден.

Было здорово оказаться на свободе.

На свободе, объявленным в розыск за убийство.

Вы никогда не задумывались, что ощущаешь, будучи убийцей?

Могу рассказать.

Ощущаешь себя кроликом, который слышит лай охотничьих собак. Ощущаешь себя так, словно лежишь в постели, накрывшись одеялом с головой, а отец поднимается по лестнице, чтобы задать тебе взбучку. Ощущаешь себя пациентом, который ждет, пока хирург стерилизует скальпель.

Ты не ходишь по улицам, когда ты убийца. Ты пробираешься переулками. Ты не берешь такси и не проходишь рядом с полицейскими. А когда наконец добираешься до своей гостиницы, проходит много времени, прежде чем ты заходишь в фойе. Ты очень внимательно осматриваешься по сторонам, убеждаясь, что там никого нет.

И когда ты все-таки заходишь, то не спрашиваешь ключ от своей комнаты. Ведь там может поджидать полиция. Или кто-нибудь еще. Кто-нибудь, кто уже мертв, но жив. Дожидается, чтобы схватить тебя и…

Именно это я ощущал, но не выдавал ни лицом, ни голосом, пока спрашивал администратора за стойкой, не оставлял ли для меня кто-нибудь корреспонденции.

Мне, понимаете ли, требовалось проверить одну догадку — не подкуплены ли служащие гостиницы. Варек не стал бы этим заниматься, поскольку был уверен, что я соглашусь на его предложение. И теперь небольшой шанс. Если бы мне только получить телеграмму…