Сказочная фантастика - Роджер Желязны

Возле Щита раскинулось ореховое дерево. Одна из ветвей упиралась в Щит, и конец ее был мертв. Это помогло Бинку определить место, где проходил смертоносный барьер.

Он взглянул на камешек, зажатый в руке, и судорожно сглотнул. Камень был красным! И изменил он свой цвет только что… Или уже было слишком поздно?! От ответа зависела его жизнь.

Бинк бросился к Щиту. Он сознавал: лучше было бы оставить попытку, вернуться к смотрителю и объяснить, что произошло. Но ему хотелось покончить с этим делом. Может быть, он обратил на камень внимание как раз потому, что тот стал менять цвет? В таком случае время у него еще было. Да, Бинк принял рискованное решение.

Одна секунда, две, три… Но он все еще не был на другой стороне. Щит казался совсем близким, и все-таки нужно было время, чтобы преодолеть инерцию, набрать нужную скорость. На полном ходу он пролетел мимо орехового дерева — уже слишком быстро, чтобы остановиться. Четыре секунды — и он уже пересекал линию смерти. Интересно: если Щит закроется, когда нога Бинка еще будет на линии, пострадает только нога или Бинк весь, целиком?

Пять. Бинк ощутил укол.

Шесть. Нет, время вышло. Можно не считать и перевести дыхание. Он проскочил и остался жив.

Бинк упал на землю, на сухие листья и мелкие кости. Конечно, он жив! Иначе как бы он беспокоился на этот счет, задавал какие-то вопросы?.. Тут прямо как в случае с мантикорой и ее душой: если бы у нее не было души, она бы…

Бинк сел, вытряхнул из волос мусор. Итак, он совершил это. Тот укол был, наверно, эффектом восстановления непроницаемости Щита, так как Бинк… да, он не поверил ему.

Теперь все кончено. Он был навечно свободен от Ксанфа. Свободен жить своей собственной жизнью, свободной от насмешек, сочувствий и соблазнов. Он был свободен быть самим собой.

Бинк закрыл лицо руками и заплакал.

Часть вторая

8

Трент

Прошло какое-то время, и Бинк поднялся. Он поднялся и опять двинулся в путь. В ужасный мир Мандении.

На самом деле этот мир не выглядел особенно другим. Деревья были точно такими же, как и деревья Ксанфа. И камни были такими же. И совершенно не отличался ничем океанский берег, параллельно которому шел Бинк, — это был самый обыкновенный океанский берег.

И все же Бинка одолевала сильнейшая тоска. Всплески эмоций, которые он пережил совсем недавно, — это, в сущности, было подобно колебаниям маятника, придававшим ему придуманный, воображенный подъем чувств. Лучше бы он умер, пересекая Щит.

Что ж — он еще может вернуться. Вернуться и перешагнуть линию. Смерть будет безболезненной, и его похоронят в Ксанфе. Вполне возможно, что другие изгнанники так и поступали…

Конечно, он отверг эту мысль. Потому что она, в общем и целом, была блефом. Да, Бинк любил Ксанф, и ему уже очень недоставало его. Но он вовсе не хотел умирать. Просто-напросто он должен найти свое место среди манденийцев. Никакого сомнения, что это до него делали и другие изгнанники. И вовсе не исключено, что он здесь даже будет счастлив.

Перешеек был гористым. Бинк взмок, взбираясь по крутому склону. А что, если это взгорье здесь — противоположность Провалу в Ксанфе? Насколько тут гребень поднялся над землей, настолько в Провале опустилось дно? И, может быть, похожий дракон носится над этими высотами?.. Нет, в Мандении такого не бывает. Но, не исключено, что такой рельеф имеет какую-то связь с магией. Скажем, магические свойства концентрируются где-то в глубине и затем рассеиваются… Вряд ли. Данное допущение лишено логики. Если бы магия концентрировалась где-то в глубине земли, на берегу океана, то большая ее часть рассеялась бы именно в океане, и оказалась бы безнадежно разбавленной.

Впервые ему стало интересно, что из себя реально представляет Мандения. В самом ли деле здесь можно выжить без магии? Но то обстоятельство, что манденийцы не пользуются заклинаниями, может ему отлично пригодиться: ведь и здесь возникают, конечно, интересные ситуации. Вряд ли люди Мандении так уж несовершенны и страшны — ведь, в конце концов, его предки вышли отсюда! По отрывочным сведениям, и язык и обычаи манденийцев мало чем отличались от тех, что в Ксанфе.

Бинк поднялся на вершину перевала. Отсюда можно было, наконец, по-настоящему обозреть новый мир, в котором он оказался. Но что это?! Его вдруг окружили вооруженные люди. Засада?!

Он развернулся и приготовился к бегству. Нужно заманить их прямо под Щит — нет более легкого способа освободиться от врагов. Нет, он вовсе не хотел, чтобы они погибли, но как-то нужно спасаться.

Однако и позади он обнаружил мужчину с мечом.

Самое разумное сейчас было — сдаться. Их было много, он был окружен — они легко могли бы убить его, если бы захотели. Но они, по-видимому, хотели всего лишь ограбить его. А что он терял?..

Бинк отнюдь не всегда поступал разумно — особенно, если ситуация накалялась внезапно Задним умом он, разумеется, был и находчивым и рассудительным, но в ответственный момент нередко терялся и принимал неверные решения. И каждый раз потом, когда все было позади, он завидовал таланту матери, которая умела повернуть время вспять; тогда можно было бы все переиграть и поменять неудачи на успехи…

Бинк бросился на мужчину с мечом, замахнувшись своей дорожной палкой, но кто-то подставил ему ногу, и он грохнулся на землю, лицом в грязь. На него тут же навалились скопом, связали и засунули в рот кляп.

Перед его глазами появилось жесткое лицо.

— А теперь слушай, Ксанф… Если ты попытаешься сделать что-нибудь магическое, мы вышибем из тебя дух.

Магическое? Они, понятно, не знали, что Бинк не обладал ничем, что могло бы им сейчас повредить. И даже если бы у него был магический талант, то здесь, за Щитом, он бы не сработал… Он кивнул этим людям, что понял их. Может быть, они станут обращаться с ним лучше, узнав, что он не замышляет козней…

Они повели его вниз, по другую сторону перевала, и еще дальше, к военному лагерю.

Любопытно, что здесь делает армия?.. Если готовится новое вторжение в Ксанф, то вряд ли оно будет успешным. Щит с такой же легкостью убьет тысячу человек, как и одного.

Они подвели его к отличной от других — явно начальнической — палатке. В ней, за барьером, сидел человек лет сорока, приятной наружности, одетый в зеленую униформу Мандении, с мечом и эмблемой командующего.

— Это — шпион, генерал! — почтительно произнес сержант.

Генерал посмотрел на Бинка оценивающим взглядом. В этом цепком, холодном осмотре ощущался незаурядный ум. Нет — то был не простой разбойник.