Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - Сесил Скотт Форестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Близилась ночь. Губернатор и его супруга поднялись; прием окончился. Последние томительные минуты, последние неловкие разговоры в ожидании экипажей, и наконец Худ проводил последнего гостя и вернулся в комнату.
– Кажется, вечер удался. Надеюсь, ваша милость со мной согласны. – Он повернулся к жене. – Однако, дорогая, пожалуйста, не забудь выговорить Гуверу за суфле.
Миссис Худ не успела ответить – вошел дворецкий и снова что-то зашептал.
– Попрошу вашу милость на минуточку меня извинить, – встревоженно сказал Худ.
Он выбежал из гостиной. Хорнблауэр и Джерард вежливо поблагодарили хозяйку за приятный вечер.
– Камброн нас опередил! – воскликнул, торопливо вбегая, Худ. – «Дерзкий» снялся с якоря три часа назад! Видимо, Камброн прямиком отсюда отправился на корабль.
Он круто повернулся к жене.
– Была ли баронесса и вправду больна? – спросил он.
– Она казалась на грани обморока, – отвечала миссис Худ.
– Значит, притворялась, – заключил Худ. – Камброн хотел уйти под благовидным предлогом и попросил Вотура помочь.
– Что он, по-вашему, задумал? – спросил Хорнблауэр.
– Бог его знает. Но думаю, вы его спугнули. Ясно, он так скоропалительно отбыл не за хорошим делом. Сан-Доминго, Картахена – где он высадит своих гвардейцев?
– В любом случае я последую за ним, – произнес Хорнблауэр, вставая.
– Вам нелегко будет его догнать, – ответил Худ. От волнения он сказал «вам», а не «вашей милости». – Камброн взял два буксира – «Молнию» и «Звезду»; вся река с недавних пор освещается маяками, так что за ним и на лошади не угнаться. К рассвету он будет в открытом море. Даже не знаю, удастся ли сегодня найти буксир для вас, милорд.
– Я все равно отправлюсь за ним, – сказал Хорнблауэр.
– Я приказал подать экипаж, милорд, – объявил Худ. – Извини, дорогая, мы отбываем без церемоний.
Трое мужчин поспешно откланялись. Дворецкий ждал со шляпами; у дверей стоял экипаж.
– Груз они подняли на борт еще до рассвета, – сказал Худ. – Мой человек с докладом ждет у вас на корабле.
– Может быть, он что-нибудь прояснит, – сказал Хорнблауэр.
Экипаж, раскачиваясь, двинулся по улице.
– Позволите высказать предположение, милорд? – спросил Джерард.
– Да. Какое?
– Что бы ни замыслил Камброн, Вотур с ним в сговоре, милорд. А он служит французскому правительству.
– Вы правы. Бурбоны всюду суют нос, – задумчиво проговорил Худ. – Боятся упустить свое. Можно подумать, мы их разбили при Ватерлоо, не Бони.
Копыта застучали звонче – экипаж въехал на пирс. Остановился. Худ открыл дверцу прежде, чем лакей успел соскочить с запяток, но, когда они вылезали из экипажа, тот уже стоял перед дверцей со шляпой в руке, поблескивая темной кожей в свете висящего на козлах фонаря.
– Жди, – бросил Худ.
Они чуть не бегом кинулись к освещенным фонарем сходням; два матроса якорной вахты при их появлении вытянулись по струнке.
– Мистер Харкорт! – крикнул Хорнблауэр, едва ступив на палубу, – ему было не до церемоний.
Возле трапа горел свет – там же был и Харкорт.
– Здесь, милорд.
Хорнблауэр вбежал в кормовую каюту. С палубного бимса свисал зажженный фонарь, второй принес Джерард.
– Докладывайте, мистер Харкорт.
– «Дерзкий» снялся с якоря в пять склянок первой вахты, милорд. Его тянули два буксира.
– Знаю. Что еще?
– Лихтер с грузом подошел к борту в начале второй собачьей вахты. Сразу, как стемнело, милорд.
Низенький чернявый мужчина незаметно вошел в каюту и остался стоять в тени.
– Ну?
– Джентльмен, которого прислал мистер Худ, вместе со мной наблюдал за погрузкой, милорд.
– Что грузили?
– Я считал по мере погрузки. У них на бизань-штаге горели огни.
– Ну?
Харкорт приготовился читать по бумажке.
– Двадцать пять деревянных ящиков, милорд, – прочел он, опередив нетерпеливый взгляд Хорнблауэра. – Я узнал эти ящики, милорд. В такие обычно пакуют ружья, по двадцать четыре ствола в каждый.
– Шестьсот ружей и штыков, – быстро умножил Джерард.
– Так я и думал, – сказал Худ.
– Еще что? – спросил Хорнблауэр.
– Двенадцать больших продолговатых тюков, милорд, и еще двадцать длинных, узких.
– Не можете ли вы предположить…
– Соблаговолите выслушать матроса, которого я отрядил, милорд?
– Зовите его.
– Спустись сюда, Джонс, – крикнул Харкорт и повернулся к Хорнблауэру. – Джонс – отличный пловец. Я послал его вместе с другим матросом в караульной шлюпке, и Джонс подплыл к лихтеру. Расскажи его милости, что ты разузнал, Джонс.
Джонс оказался щуплым, низкорослым парнем. Он заморгал от яркого света, робея в присутствии важных особ. Заговорил он с тем простонародным выговором, который сразу выдает уроженца лондонских трущоб:
– Форменные мундеры, сэр, в тех больших тюках, сэр.
– Как ты узнал?
– Подплыл к лихтеру и пощупал, сэр.
– Кто-нибудь тебя видел? – Это
