Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций - Адлер Сайрус

4 августа 1919 г. Шифф изложил Джеймсу С. Александеру, президенту Национального коммерческого банка в Нью-Йорке, свои взгляды на послевоенное состояние финансов в Америке и Европе: «Вполне очевидно, что, если мы хотим реально помочь в восстановлении разрушенной Европы, мы должны прийти к соглашению… как относительно поставок сырья и промышленных товаров, в которых нуждается Европа… так и в предоставлении средств и кредитов, которые позволят европейским странам приобретать сырье и промышленные товары, необходимые им для того, чтобы снова встать на ноги. То, как это делается сейчас – небольшие займы и ограниченные кредиты, которые предоставляются время от времени той или иной стране, – поможет мало, и если мы все не соберемся вместе (нечто подобное предлагал Г.П. Дэвидсон) и не скоординируем требования как к материалам и т. и., так и к кредитам е целом, чтобы в будущем надлежащим образом контролировать европейский спрос, а также ресурсы нашей страны, мы скоро дойдем до той точки, когда, по очевидным причинам, ослабнем и больше не сможем приспособить наши большие ресурсы к потребностям Европы.

С другой стороны, если мы срочно подумаем о слиянии как промышленных, так и сырьевых ресурсов, а также кредитных возможностей нашей страны и должным образом распределим их между зарубежными странами, мы сумеем по-настоящему помочь им и в то же время сохраним свою позицию. От всей души надеюсь, что так и будет.

Я обсуждал сложившееся положение с сыном, который приезжал сюда на несколько дней и вчера вернулся в Нью-Йорк; возможно… Вам с ним удастся объединиться и осуществить совместные действия».

Что касается операций фирмы «Кун, Лёб и Кº» в годы войны, самым интересным вопросом до 1917 г. был, несомненно, тот, что возникал в связи с проблемой финансирования противоборствующих стран. До вступления Соединенных Штатов в войну Шифф поддерживал отношения с отдельными лицами в Германии, но с самого начала войны в 1914 г. его фирма ни напрямую, ни косвенно не участвовала в финансировании Германии и ее союзников.

С другой стороны, в 1916 г. банкирский дом «Кун, Лёб и Кº» предоставил значительные займы французским городам: Парижу, Бордо, Лиону и Марселю, которые шли в первую очередь на гуманитарные цели. Естественно, немецкие друзья Шиффа спрашивали, готова ли его фирма сделать для Франкфурта или Гамбурга то же самое, что она сделала для Парижа или Бордо. На все запросы Шифф отвечал, что его фирма готова была бы сделать то же самое, если бы получила удовлетворительные гарантии того, что средства не будут использованы на военные нужды. Но именно тогда немецкие подводные лодки начали топить американские корабли, и новый виток конфликта сыграл решающую роль в том, что Шифф отказался предоставлять займы немецким городам.

Хотя Шифф охотно ссужал деньги Англии и Франции, он не мог заставить себя помогать их союзнице России, пока в ней сохранялась существующая форма правления. Свои официальные взгляды на этот счет он изложил 1 октября 1915 г.: «Поскольку взгляды отдельных партнеров нашей фирмы различаются, мы еще в начале войны решили воздержаться от предоставления государственных займов противоборствующим сторонам. Что касается нынешнего англо-французского долларового займа, мы считаем, что, будучи американским банкирским домом, мы вправе способствовать в конечном счете росту торговли и промышленности нашей страны. Однако, поскольку мы не получили реальных гарантий того, что правительство России – против негуманности которого представители нашей фирмы выступали не раз – не извлечет выгоду из средств, которые будут направлены Англии и Франции, я вынужден был советовать моей фирме воздержаться от участия в этом займе».

Это волнующее и яркое заявление было сделано при следующих обстоятельствах. Когда в конце лета 1915 г. в Нью-Йорк прибыла Англо-французская миссия для переговоров о первом крупном государственном займе, руководители банковской группы, к которой они обратились, сказали им, что невозможно будет получить заем на сумму более 250 млн долларов и, более того, заем будет выдан только под надежное обеспечение.

Члены комиссии были очень удивлены и разочарованы. Лорд Рединг, глава миссии, воспользовался случаем и поспешил выяснить мнения на сей счет разных людей. Среди прочих он беседовал с Отто Каном и Мортимером Шиффом. Они сказали ему: они убеждены, что можно получить заем в размере 500 млн долларов и что никакого обеспечения не потребуется, и посоветовали настаивать на обоих условиях и сделать вид, что он скорее вернется домой с пустыми руками, чем уступит по какому-либо из пунктов. Далее лорд Рединг спросил, готова ли фирма «Кун, Лёб и Кº» поддержать их слова, приняв участие в займе.

Отто Кан и Мортимер Шифф ответили, что лично они склонны смотреть на исход дела с оптимизмом, однако не имеют права компрометировать банкирский дом «Кун, Лёб и Кº», поскольку им придется передать суть беседы своим коллегам, особенно главе фирмы, Джейкобу Шиффу… По их мнению, лорд Рединг сознавал, что позиция Шиффа отличалась от позиции многих его коллег главным образом потому, что он не мог пересилить себя и сделать шаг, способный помочь России, стране, в которой евреи много лет подвергались дискриминации, угнетались и преследовались. Лорд Рединг ответил: он прекрасно осведомлен о позиции мистера Шиффа, и хотя глубоко сожалеет о ней и не согласен с его доводами, он не может не уважать его мотивы.

Содержание разговора передали Шиффу и другим сотрудникам банкирского дома. Шиффа происходящее очень удручало. С одной стороны, он прекрасно понимал, какие огромные преимущества получит «Кун, Лёб и Кº», если вступит в дело и примет участие в англо-французском займе. С другой стороны, он, который много лет упорно отказывался иметь дело с правительством России, не мог себя заставить участвовать в финансовой операции, результаты которой неизбежно, пусть даже частично, пошли бы на пользу России, хотя она и была союзницей Англии и Франции, и таким образом, помогли и в определенном смысле способствовали бы упрочению существующего там режима. Под конец он сказал: «Давайте все подумаем еще сутки и придем к соглашению завтра, на совещании».

Партнеры встретились на следующий день. Шифф выглядел очень серьезным и очень взволнованным. Он открыл встречу следующими словами: «Я всю ночь думал над сложившимся положением. Прежде чем спрашивать ваше мнение, хочу сказать, что мои взгляды остаются неизменными. Я всецело понимаю, чем рискует фирма «Кун, Лёб и Кº», принимая решение. Но, как бы там ни было, я не могу пойти против своей совести, не могу поступиться своими глубочайшими убеждениями ради какой бы то ни было прибыли, я не могу выставить себя дураком, помогая тем, кто, будучи настроен крайне враждебно, мучил моих соплеменников и будет продолжать в том же духе, какие бы красивые слова они ни произносили в минуту нужды. Меня не следовало ни о чем спрашивать. Предлагать мне подобный выбор несправедливо. Я скажу вам, где та черта, до которой я готов дойти без ущерба для своей чести. Я дам свое согласие на то, чтобы «Кун, Лёб и Кº» участвовали в займе… при условии, что миссия от имени правительств Великобритании и Франции выдаст нам письменную гарантию, что ни одного цента из суммы займа не будет передано России. Я заранее предвижу ваши возражения, контраргументы и замечания. Они не влияют, да и не могут повлиять на мои выводы. Дело касается меня и моей совести, и никто, кроме меня самого, не в состоянии решить эту задачу за меня. Вы моложе меня. Некоторые из вас не испытывают тех же чувств, что и я, по поводу того, что я считаю главной составляющей вопроса с нравственной точки зрения. Мне недолго осталось жить. Будущее фирмы в ваших руках. Сознавая свой долг перед фирмой и перед вами, я называю ту черту, до которой я официально готов дойти».