Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

— Канал передачи данных из Лептия тоже только что отключился, — произносит Гейдж.

— Мы их потеряли? — спрашивает Жиллиман. — Проклятье, мы только что потеряли Вентана и его силы?

— Нет, сэр, — отвечает вокс-мастер. — Это перебой. Сильный перебой.

— Это солнце, — произносит Эмпион.

Они все смотрят на основной экран.

Бомбардируемая концентрированной энергией и бичуемая ядовитыми реактивными тяжелыми металлами, Веридийская звезда претерпевает явную неустойчивость ее солнечного метаболизма. Естественные внутренние цепные реакции и энергетические процессы были искажены и возбуждены. Радиационные показатели возрастают. Излучение заметно увеличивается, она начинает сжигать свои топливные ресурсы в неестественно ускоренном темпе.

Ее сине-белый гнев становится более яростным, словно злобный свет. Демонический свет. По всей истерзанной поверхности бурлят струпья черных солнечных пятен. С нее срываются ужасающие смертоносные вспышки в виде языков пламени и хлещущих дуг энергии шириной в миллионы километров.

Она превращается в новую.

Гремит гром.

В мрачном тумане канала Олл ведет ялик по черной воде, минуя полузатонувшие горящие суда, минуя бледные раздутые трупы, которые плавают в бурой пене.

Ему кажется, что позади них есть лодка. Еще один ялик или баркас. Однако это может быть просто эхом их собственного двигателя в тумане.

Кранк спит. Зибес сидит, пристально глядя с носа. Кэтт и Графт где-то там, куда ушли их разумы.

Рейн подергивается в когтях кошмара. Они замотали его в одеяла. Вероятно, он не оправится от сурового испытания.

Олл вынимает свой компас и проверяет направление, насколько это в его силах.

Фраскиада. Похоже, что все еще Фраскиада. Этим словом называли ветер с северо-северо-запада до того, как стороны света на шкале компаса были использованы для других целей и получили более эзотерическое значение. Фраскиада. Так это называли грекане. Так они называли это, когда он плавал через лобызаемые солнцем воды в Фессалию в составе экипажа Язона с ведьмой и овечьей шкурой, чтобы представить ее в знак своих усилий. Романии называли это Цирциус. На весельных палубах галер его не слишком заботили имена ветров, против которых они гребли. Франки называли это Нордвестрони.

Олл смотрит вверх. Внезапно появилась звезда, которую видно даже через черный туман и загрязненность атмосферы. Она резкая, яркая, сине-белая. Злая. Звезда дурного предзнаменования.

Она означает, что конец грядет и грядет быстро.

Но, по крайней мере, теперь у него есть звезда, за которой можно следовать.

ГИБЕЛЬНЫЙ//ШТОРМ

Всё — враг.

1

Над землей идет дождь. Дождь без перерыва идет около семи часов. Испарившиеся южные океаны, выброшенные в верхние слои атмосферы в виде пара, вернулись сперва как ядовитый туман, а затем — как апокалиптический потоп.

Горящие жилые центры шипят и испускают пар, их пламя не потушить. Расплавленные ядра городов-могил светятся воронками шириной в сотни километров. Вода заполняет кратеры и рубцы от ударов, от самой большой воронки улья до крошечной отметины от пули. Равнины превращаются в грязь, слизь, темную, словно кровь. Бассейны рек разливаются. Заросшие лесами пространства нагорий и систем долин Калта трещат и ревут, сгорая в тысячекилометровых линиях пожаров.

Дождь образует столь же плотную завесу, как предшествовавший ему туман.

Эпидемия радуг. Ливень сочетается с нарастающим сине-белым сиянием смертельной звезды, украшая каждый проспект, каждую разрушенную улицу, каждый пылающий жилой блок и почерневший от огня лес сверкающей радугой.

4-я рота движется под землей.

Боевая группировка, созданная на основе частей 4-й роты возвращается по следам Вентана в подветви аркологии, по безопасному пути, который был построен первыми губернаторами в колониальные времена.

Несмотря на оседания поврежденной толчками земли, которая местами расколола или завалила туннели, коридоры нетронуты и просторны. Они представляют собой магистраль, по которой могут идти даже более крупные боевые машины.

Длинные отрезки системы туннелей частично затоплены, все больше воды льется из разбитых труб и стоков и бежит через расщелины и трещины в крыше. Дождь забирается повсюду, куда может. Люди идут вброд, погрузившись по пояс. Танки и транспорты скользят, проталкиваясь через илистую черную воду, словно рептилии. Медленно движущиеся корпусы вздымают небольшие текучие волны.

Вентан идет впереди, вместе с Ваттианом и разведчиками. Он указывает дорогу, держа в руке штандарт.

Через два часа после того, как они покинули дворец, канал передачи данных и вокс, наконец, были восстановлены благодаря безграничным усилиям магоса Улдорт. Из канала передачи данных Вентан узнает, что для соединения с ним в портовой зоне приближается несколько ударных отрядов, включая крупную группировку, пробивающуюся из провинции Шаруд — собранные вместе остатки 111-й и 112-й под командованием сержанта по имени Анхиз. В другой день другой истории усилия Анхиза по сбору, формированию, разворачиванию и перенаправлению своих сил стали бы материалом для текста наставлений и легенд.

Сегодня на Калте это всего лишь очередная история последних часов человеческой жизни.

Вентан надеется, что силы Анхиза прибудут вовремя, чтобы осуществить поддержку. Он сомневается, что так будет. 4-я движется быстро, она не может позволить себе ждать или мешкать. Даже если Анхиз, или любое другое из запланированных подразделений поддержки, пробьется, все равно нет никаких гарантий. Портовая зона в руках врага. Нуминский порт — пылающие развалины, а Ланшир и литейные заводы разорены хищными воинствами Хол Велофа.

Велоф окружает с юга. С северо-запада приближается Федрал Фелл. Вентан гадает, сколько еще сможет сохранять активность ценный канал передачи данных Улдорт.

Они прошли под Щитовым валом и приближаются к служебному сочленению, где им придется выйти на поверхность и продвигаться в открытую.

Вентан делает краткую остановку, чтобы поговорить с предводителями подразделений: Кирамикой, которая командует силами скитариев; полковником Спарзи из Армии; Сидансом и сержантами его роты, Ваттианом из отряда разведки.

Разговаривая с ними, он держит в руках потрепанный золотой штандарт. Никаких приказов, никаких жалких ораторских потуг. Он говорит им, как обстоит дело и что нужно сделать. Сообщает им практический план и то, чего он от них ожидает.

Они ничего не говорят. Они кивают.

Это все, что ему нужно.

У них есть то, что им необходимо. У них есть цель. Есть практический план.

Они готовы.

Примарху потребовалось около десяти минут, чтобы определить цель. Десять минут. Тиель наблюдал, как тот высчитывал ее. Жиллиман делал это на глаз, по наблюдениям, сверяясь со стопками записок и обрывков, а также разбросанными по стратегиуму набросками стилусом.

Решение появилось у него задолго до того, как был восстановлен канал передачи данных из Лептия.

— Это должно быть работающее сооружение, — рассуждал он. — Оно должно обладать информационной машиной мощностью, как минимум, сколько — 46 нКог? У него должен быть активный канал передачи данных, который мы, возможно, сумеем обнаружить посредством обратного отслеживания. Несущие Слово так хорошо потрудились, уничтожая сооружения на платформах, что становится легче заметить те, которые они сознательно оставили в покое.