Порт-Артур. Том 2 - Александр Степанов

Было по-прежнему темно, тихо, и ничто не предвещало приближения штурма. Японцы решили полностью использовать элемент внезапности и без единого звука ползли к батарее. Блохин благополучно миновал проволочные заграждения и расположился невдалеке от них. Как ни старался он что-либо заметить в тумане ночи, но ничего видно не было. Только раз или два привлекли его внимание скатывающиеся где-то внизу камешки. Он и Юркип насторожились.

– Ты телефонист, привык слухать всякий звук, – обернулся к Юркину Блохин. – Слышишь?

– Кто-то шастает неподалеку, – проговорил Юркип. – Должно, японец тоже лазит. Хочет узнать, много ли шкоды днем наделал.

– Револьверт с тобою? – справился Блохин.

– Со мною, и нож за голенищем.

– Ежели японец близко подползет, бросимся на него вдвоем, чтобы пикнуть не смог, – распорядился Блохин.

Справа загорелся прожектор, и его луч бледной лентой пополз по серым сопкам, но по-прежнему ничего не было видно. Вдруг шагах в ста-ста пятидесяти Блохин отчетливо увидел ползущих японцев. Он заметил не самих солдат, а белые повязки на шинелях. В первое мгновение он не понял, что это такое. Дальнозоркий Юркни в ужасе вскрикнул:

– Японцев тьма-тьмущая и с белыми крестами.

Мгновенно оценив обстановку, Блохин вскочил с ног и с крикнул: «Японцы! – кинулся на батарею. Боясь в темноте налететь на проволочные заграждения, прикосновение к которым грозило смертью, солдаты побежали в обход. Это несколько задержало их, и они попали на батарею одновременно с головной партией японцев. Но дремавший около орудия Кошелев все же услыхал крик Блохина и успел дернуть за вытяжной шнур. Пушка, заряженная картечью, выстрелила. Это послужило сигналом тревоги не только для Курганной батарей, но и для соседних. Лучи крепостных прожекторов сосредоточились на штурмующих колоннах, на них обрушился сосредоточенный огонь нескольких крепостных батарей, нанося японцам огромные потери. Однако они двигались вперед, не обращая внимания на убыль людей. Курганная была захвачена ими с ходу. Лишь немногие защитники успели отойти в тыл. Родионов отправил Блохина к резервной роте моряков, мимо которой проходили утесовцы, направляясь на Курганную. Солдат опрометью бросился в тыл и вскоре наткнулся на матросов, бегущих к Курганной. Их вел Акинфиев.

– Куда бежишь, трусливая сволочь? – набросился он на Блохина. – Пристрелю мерзавца на месте.

– Я, вашбродь, с Утеса, побег за подмогой. Курганную японец забирает, – запыхавшись, ответил солдат.

– Никак, Блохин? – узнал его лейтенант. – Поручик где?

– Остались на Залитерной. Родионов у нас за командира.

Акинфиев знал почти всех утесовцев – не поверить Блохину было невозможно.

– Веди нас так, чтобы мы вышли во фланг или тыл японцам, – приказал лейтенант.

Блохин повел моряков в обход Курганной. Матросы вышли в тыл японцам и, атакуя подходящие к ним резервы, смяли и отбросили их. Бой в тылу вызвал панику среди японцев, уже было захвативших Курганную. Они поняли, что обойдены и, быть может, отрезаны от своих. Никакими криками, побоями не могли японские офицеры сдержать обезумевших от страха солдат, которые лавиной ринулись назад. Им удалось отбросить матросов Акинфиева и прорваться к себе. Но здесь их ожидал сам генерал Накамура. С бранью и криком набросился он на отступающих. Офицеры пристреливали на месте бегущих в панике солдат. Эти чрезвычайные меры помогли Накамуре кое-как перегруппировать потрепанные силы и снова бросить своих солдат в атаку. Японцы добрались до проволочного заграждения Курганной батареи и попытались штурмовать ее в лоб. Но едва они касались проволоки, как падали, сраженные электрическим током. Сам Накамура находился вблизи от ба гарей и подбадривал солдат. Взбешенный неудачей, генерал пригрозил, что, если высота не будет взята, он бросится на свой меч, дабы смыть позор постигшего его поражения. Но все было безуспешно.

Увлеченный атаками, Накамура оставил без внимания свои фланги и тыл. Тем временем, незаметно подкравшись, три роты моряков неожиданно ударили в тыл наступающим и вышли к самому штабу генерала, едва не захватив его в плен. В полном беспорядке японцы неудержимо бросились назад. Махнув на все рукою и забыв о своих самурайских клятвах, Накамура последовал за солдатами. Только темнота спасла жалкие остатки незадачливых вояк. В бегстве Накамуру едва не заколол один из матросов с «Баяна», распоров ему штыком штаны и поранив при этом ягодицу. Так, полностью разбитый, придерживая рукою рану, предстал он перед гневные очи командующего особой армией генерала Ноги, который тут же сместил его с командования.

Наутро на батарее и около нее были подобраны трупы сорока офицеров и около тысячи солдат, полтораста японцев сгорели на электрической изгороди. Большие потери были и у русских, особенно много погибло моряков. Утесовцы, все время находившиеся на батарее около орудий, отделались лишь легкими ранами.

Едва забрезжил рассвет, как на Курганную пришел Борейко. Он подробно расспросил своих солдат о всех перипетиях боя.

– Не посрамили, значит, Утеса? – спросил он.

– Никак нет, все в аккурате! Не подкачали мы, хотя без вас и страшновато было. – ответил Блохин.

Поблагодарив солдат за службу, поручик увел их на Залитерную.

Неудача боя на Курганной батарее заставила командующего армией генерала Ноги перенести свой удар на другой участок обороны. Он решил атаковать Высокую гору. В этом районе японцы далеко еще не дошли до линии крепостных фортов и находились лишь на подступах к ним. Высокая господствовала над всем западным районом крепости. С нее отлично был виден Новый город, вся стоявшая в гавани эскадра и тыл Восичного фронта. Захватив ее, японцы получали прекрасный наблюдательный пункт для стрельбы по судам аргурской эскадры и весьма затруднили бы сообщения между Восточным и

Западным фронтами крепости. Положение Артура сразу становилось тяжелым, а эскадра обрекалась на неизбежную гибель. Обе враждующие стороны вполне понимали значение Высокой, что и определило ожесточенный характер борьбы за нее.

Первые штурмы были сравнительно легко отбиты русскими. Тогда на двугорбой вершине Высокой японцы сосредоточили огонь всех осадных батарей. Легкие полевого типа окопы и блиндажи, лишь слегка усиленные перекрытием из рельсов и бревен, быстро сметались одиннадцатидюймовыми снарядами. Люди гибли под шрапнельным оп, ем. Три дня шла ожесточенная борьба, когда наконец японцы решились броситься на штурм.

Борейко подошел к штабу полковника Ирмана, руководившего обороной Высокой, как раз в тот момент, когда японцы снова пошли в а гаку. Дымившаяся от беспрерывных разрывов вершина горы на несколько мгновений открылась. Стали ясно видны кучи камня, мусора, щепы, десятки трупов, между которыми мелькали фигуры еще уцелевших стрелков.