Кровь и туман - Анастасия Усович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы не говорим о доверии. Банальная осторожность, но зачем-то вывернутая наизнанку и представленная в виде параноидальной необходимости обезопасить себя и своих друзей.
Север вынужден быть альфой и явно не знает, что для этого нужно делать. Его забота раньше ограничивалась лишь собой и своими чувствами, а теперь под его ответственностью существуют двое его испуганных друзей, при том, что никакой надежды в лице Кирилла как фейри, способного сотворить чудо и подарить хоть минутное, но спокойствие, больше нет.
Где-то снаружи песок трётся о стены пещеры, которую мы выбрали как временное убежище. Я поднимаюсь на ноги, отряхиваю штаны.
— Ты прав, — говорю. — Нужно найти еду и чистую воду. В полусотне километров к югу находится одно поселение, и это — наш реальный шанс поесть и переодеться. Буря, скорее всего, скоро не кончится, так что кому-то нужно идти. Думаю, никто не будет против, если…
— Никто не будет, — перебивая меня, сообщает Север.
Под его вздох и под провожающий меня взволнованный взгляд Филиры, я покидаю пещеру. Силовое поле, поставленное мной, чтобы ветер не проникал внутрь, после прохождения сквозь обволакивает меня тонкой плёнкой. Это ненадолго помешает песку забираться в нос, глаза и уши, а ещё, в случае особенно сильного порыва ветра, минимизирует последствия после падения.
У меня впереди часов девять пешей одиночной прогулки. Я мог бы открыть портал, но вероятность того, что это отправит меня в кому, слишком велика.
Поэтому я застёгиваю куртку до самого подбородка, сую руки в карманы, вжимаю голову в плечи, — ведь силовая плёнка не оберегает от холода, — и направляюсь туда, где провёл несколько лет после смерти родителей и до того момента, как меня нашла и вернула в Дубров Аполлинария Рюрикович-Булгакова.
Это забавно, как вернуть мне веру и желание жить удалось именно двум девушкам, принадлежащим одному роду, но разному времени.
Это забавно, что их сходство, даже самое очевидное, внешнее, я увидел только тогда, когда потерял обеих: одну — давно, в прошлом, вторую — в момент, когда меньше всего ожидал.
Это забавно… Настолько же, насколько совершенно не смешно.
* * *
Розово-серое небо и огромный серебряный диск, не греющий, но дающий всему вокруг едва уловимый молочный оттенок, сменяют собой пыльный воздух, когда я дохожу до гор и сворачиваю в сторону Вечного озера.
Природа делит себя на две части, и это настолько удивительно, что даже несмотря на ноющие из-за долгого похода и неровного ландшафта ступни, я оборачиваюсь, чтобы ещё раз взглянуть на невидимую черту.
Шаг влево — снова шторм. Шаг вправо — тишина и мир.
Удивительно и устрашающе.
До поселения я добираюсь, по ощущениям, за часов восемь. Ног не чувствую, но не только они болят: пульсирует каждая клеточка тела, от висков и до суставов в пальцах. Времена, когда я мог спокойно пройти вдоль и поперёк тысячекилометровые Восточные земли канули в небытие вместе с силой, оставленной в городе бездушников.
Не знаю, сколько сейчас по местному времени. Когда стучусь в ближайший дом, надеюсь только, что не глубокая ночь. Но бодрствующих на улицах катастрофически мало, и это заставляет меня засомневаться.
— Ты чего так долго? — спрашивает женский голос.
Дверь открывается. Лицо хозяйки дома сразу вытягивается, как только она видит меня. Другого гостя ждала явно.
— Вы кто?
Передо мной феникс. По всем открытым участкам её тела идут узорчатые красные линии. Её волосы подстрижены короче моих, а из одежды на ней только тонкий сарафан на лямках и плетёные босоножки.
После того, как я начал встречаться с Ярославой, я перестал замечать красоту в других женщинах, но эта… Очевидное отрицать бесполезно. Феникс прекрасна.
Ведь это же не измена?
— Извините за беспокойство, — тихо произношу я. — Я долго шёл пешком, очень устал… Хотел попросить у вас немного воды.
Феникс осматривает меня с ног до головы. Её взгляд ощущается физически и касается буквально меня всего.
— Хорошо, — кивает она.
Исчезает в доме на некоторое время, а возвращается с кружкой воды. Протягивает мне. Я выхватываю кружку слишком резко, пью слишком жадно, глотаю слишком громко.
Стыдно становится, только когда кончается вода. Тогда я с виноватым видом отдаю хозяйке дома кружку и говорю:
— Извините.
— Видать, вы действительно очень долго шли, — хмыкает феникс. Выходит на крыльцо, встаёт рядом со мной. Снова оглядывает. — Хорошо себя чувствуешь? А то выглядишь так, будто вот-вот в обморок свалишься.
Уже на «ты». Наверное, это хороший знак. И улыбка у неё такая… мягкая, но при этом коварная. Странная.
— Всё хорошо, — отвечаю я. — Ещё раз спасибо за воду.
— Здесь недалеко у церкви есть лавки с едой и одеждой. Тебе явно нужно переодеться. — Феникс касается моей куртки. Легко трёт ткань в попытке убрать пыльную грязь. — Я бы хотела помочь, но у меня нет мужской одежды. Я одна живу.
— Ничего, я справлюсь, — улыбаюсь, а сам пячусь назад.
Теперь я понимаю, что она явно со мной флиртует, и тону в стыде и неловкости, которые накрывают меня с головой, да так, что даже уши вспыхивают.
— Удачи тебе, путник, — говорит феникс.
— С-спасибо.
Запинаюсь, едва не падаю. Быстро преодолеваю ступеньки крыльца и лишь тяжесть в ногах помогает мне удержаться от того, чтобы не пуститься прочь бегом к церкви, о которой упомянула феникс.
Быстрым шагом, правда, вприпрыжку, потому что раз через раз сильно сводит левую голень, прохожу несколько домов, зачем сворачиваю налево. Вот она. Небольшая, каменная, как и всё вокруг. С крышей из местного драгоценного металла и круглыми окнами, сколько я себя помню, всегда открытыми нараспашку.
Обхожу её. За ней — аллея из нескольких ларьков, небольшое обустроенное для еды и отдыха место с двумя скамейками и одним массивным столом и колодец. Возле последнего стоит мужчина в белой рубашке и чёрных кожаных штанах, за пояс которых заправлен её подол. Мужчина перегнулся через стенку колодца с ведром в одной руке и концом верёвки, обмотанной вокруг металлической ручки.
Он один, но ругается вслух и достаточно громко. Даже несмотря на продавца в хлебной лавке, предлагающего купить вчерашний хлеб за полцены, мне удаётся расслышать голос мужчины и понять, что он мне знаком.
Я знал, что, рано или поздно, захочу отыскать его, чтобы задать несколько волнующих вопросов, но и подумать не мог, что случай сам сведёт меня с ним.
— Миллуони? — зову я.
Мужчина выпрямляет спину. Оборачивается на меня через плечо. Удивлённо поднимает брови.
— Батюшки! — восклицает он и стучит ведром по краю колодца. — Это откуда к нам такого красивого
