Древо исчезающих времен - Василий Головачёв

Здесь, на поле боя, происшедшего в незапамятные времена, они не задержались. Пейзаж после битвы действовал на обоих угнетающе. Было неважно, кто в конце концов победил в этой битве, главное, что все ее участники погибли, отдав жизни во имя целей, сформулированных не ими.

«Надо найти того, кто подсказал бы мне, каковы эти цели, — подумал Павел. — Кого-нибудь из независимых наблюдателей. Того же бровея Мимо, к примеру. Знает, поди, но ведь не скажет. Или скажет?.. Если хорошо попросить? Может быть, вся наша возня со «спасением Вселенной» не более чем игра? Правила которой разработаны не нами?..»

— Какое жуткое место! — прервала его размышления Ясена, огромные и круглые глаза которой говорили о ее чувствах больше, чем слова.

Павел мысленно согласился с ней. Место действительно было жутким, хотя апофеозом войны человеку служить не могло. Бились и умирали здесь не люди.

Покинув этот печальный угол местного космоса, Павел и Ясена долго молчали, продолжая неспешный, по их мерке, полет в тумане между каплями-осколками «засыхающей» Ветви времени. Каждый думал о своем, но у Ясены терпения было меньше, и она принялась рассказывать о своих переживаниях и о том, что видела в походах на земле предков, сравнивая те ужасы и эти. Потом примолкла и она. А вскоре дриммер притащил невольных путешественников к новому пузырю, осколку мира, заключенному то ли в кокон неведомого поля, то ли ограниченного законами «засыхания» Ветви; в свое время и Земля вместе с Солнечной системой была ограничена сферой свертки пространства, пока действия отряда Жданова не деблокировали ее и не поменяли закон свертки на закон «виртуального сна» Метагалактики, разрешающий подобное «сонное мигание».

Этот мирок был похож на скопище разбитых вдребезги витрин. По всему многокилометровому пространству (идеальная плоскость, напоминающая пористую белую кость) стояли ряды гигантских стометровых черных рам из неизвестного материала, а под рамами лежали груды толстого, в полметра толщиной, стекла! Так это выглядело издали, так это смотрелось и вблизи. Отыскались и виновники погрома: гигант-хронорыцарь и ежасто-пластинчатая тварь с многосуставчатыми лапами. Они сошлись здесь в ближнем бою, врукопашную, и погибли, не выпуская друг друга из объятий. Часть корпуса хронорыцаря и круп его коня-кентавра были искромсаны, буквально нашинкованы, как шинкуют капусту, а половина тела крабоежа превратилась в расплавленную металлическую лужу.

Смотреть на застывших навеки бойцов было неприятно, и Павел со спутницей поспешили удалиться из этого пузыря.

Вскоре они нашли небольшой мирок, смахивающий на приоткрытую раковину моллюска, и устроились на отдых. Длина «раковины» не превышала сотни метров, а толщина — метров двадцати. В полураскрытые створки благодаря рассеянному свету, льющемуся отовсюду, со всех сторон пузыря, в котором была заключена эта загадочная конструкция, виднелись какие-то отблескивающие перламутром вздутия, жилы, перепонки с отверстиями и центральное ядро, действительно похожее на гигантскую жемчужину. Желания исследовать объект ни у Павла, ни у Ясены не появилось, они просто присели на створке «раковины», созерцая пустой зеленоватый «небосвод» этого мирка, потягивая тоник из тубы, оставшейся у Павла в коробке НЗ.

Поразмышляв, он пришел к выводу, что не знает, в какой стороне искать пузырь с частью здешней природы, приспособленной «хронохирургами» для строительства Контрствола. Этой мыслью Павел и поделился с Ясеной, польстив тем самым ее самолюбию, как бы поставив девушку в равное положение.

— В таком мире я бы жить не захотела, — заявила она искренне. — Он весь пропитан скорбью. — Огорчилась. — А где искать ваш корстол, я не знаю.

— Контрствол.

— Ну, все равно. Может быть, он знает? — Девушка показала на меч, струившийся под рукой Павла, словно ручеек голубоватого пламени. — Меч-то волшебный.

— К сожалению, он тоже имеет пределы возможностей. И дриммер вовсе не меч. То есть я хочу сказать, что функции оружия — не главные в его программе. Он может стать любым предметом, свойства которого заложены в памяти программатора. Может выполнять много полезных работ, служить щитом, врачевателем, поваром, ремонтником, исследователем, анализатором, строителем… не помню, чем или кем еще.

— Почему же ты не прикажешь ему стать глазом, который видит сквозь туман?

Павел вздохнул.

— Я не знаю кода управления, или, говоря иначе, «слова власти». Он меня слышит, но повинуется лишь в пределах той формы и функции, которая введена сейчас в его программу.

— Так поговори с ним, — простодушно предложила Ясена. — Объясни, что нам нужно.

— Боюсь, не смогу объяснить. Хорошо еще, что он не отказывается служить проводником, иначе мы с тобой утонули бы в этом тумане и никогда не нашли дороги к таким вот уголкам. Кстати, совершенно не представляю, как дриммер ориентируется по гравитации. Я, например, абсолютно не могу здесь ориентироваться.

— Я тоже, — призналась девушка. — Как слепая и глухая. А что мы будем делать дальше?

— Трансгресс не зря высадил нас в этом мире. Наши друзья, пославшие нас сюда, ошибиться не могли. «Хирурги» строят Контрствол где-то здесь. Надо искать. Будем следовать за мечом от пузыря к пузырю, пока не наткнемся на тот, который нужен.

— А если нас заметят? Будем сражаться?

Павел внимательно посмотрел на слегка осунувшееся, милое, прекрасное девичье лицо.

— Если хочешь, вернемся к трансгрессу, и я попробую уговорить автоматику… э-э… демона трансгресса отправить тебя домой.

Ясена покраснела, гордо вскинула голову.

— Я никуда не пойду! И не надо считать меня слабой слизянкой, я воин и сама могу за себя постоять!

— Хорошо-хорошо, извини. — Павел успокаивающе вытянул вперед ладони. — Я не хотел тебя обидеть. Просто ты не должна была пускаться в этот поход, где опасности подстерегают нас на каждом шагу. Ну что, отдохнула? Идем дальше?

Девушка вскочила, привычным движением поправляя волосы, и Павел невольно залюбовался ее грацией и естественной свободой движений. Подумал вскользь, с долей сожаления и вины: если бы ты только понимала, девочка, в какой попала переплет!..

Они выступили в поход, связанные все тем же тонким ремешком. Прыгнули со створки «раковины» вниз, приблизились к пленке пузыря, охватывающего «раковину», продавили ее телами и оказались в таинственной светлой пустоте, создающей впечатление бездны. Конечно, туман этот никаким туманом не был, Павел это осознавал. Вокруг просто шел процесс «усыхания» континуума, преобразования пространства, который и воспринимался несовершенным аппаратом чувственного восприятия человека в виде тумана. Но легче от этого знания не становилось, ориентиров местный «туманный космос» никаких не имел. Лишь вплотную приблизившись к очередному осколку бывшего мира данной Ветви, окруженному сферой сжатия, точнее, сферой закона усыхания, можно было разглядеть некий сгусток, тень, похожую на медузу или на паутину.

Наткнувшись на очередную «медузу», Павел просунул в нее голову, уже не удивляясь, что так легко удается проникнуть внутрь мира, отвечающего библейским представлениям о Вселенной, и увидел дикое скопление камней самой причудливой формы, размеров и цвета, опутанных не то белыми водорослями, не то щупальцами гигантской каракатицы, плавающей рядом с каменной грудой. На Павла с непередаваемым выражением тоски и боли глянули четыре огромных, выпуклых фасетчатых глаза с шестигранными ячейками.

Похолодев, он выдернул голову из пузыря, оттолкнул Ясену, готовую последовать за ним, отрицательно покачал головой. Не стоило высаживаться во владениях неведомой погибающей твари и выяснять ее принадлежность к врагам или друзьям.

Через час меч приволок своих пассажиров к новой волосатой тени, на этот раз скрывавшей в себе достаточно обширный осколок планеты с горами и равнинами, с извилистыми меандрами русел пересохших рек, с засохшими лесами и развалинами каких-то древних построек, замков и храмов. Возле одного такого замка, сложенного из зеленовато-сиреневых блоков и облицованного плитами из похожего на мрамор материала, торчали вполне современные металлические конструкции — антенны и мачты, стоял ангар, отблескивающий металлом, и рядом с ним зеркально бликующая двояковыпуклая линза, вызывающая в памяти ассоциации с летательным аппаратом.

На всех постройках лежала печать инородности и недоброжелательности, и Павел понял, что это, очевидно, одна из баз «хирургов». Высаживаться здесь не стоило, хотя у Жданова и мелькнула мысль воспользоваться чужим летательным аппаратом. Тем более что никого живого внизу у построек он не заметил.

Повернув голову, он встретил взгляд Ясены и невольно улыбнулся. Они с девушкой напоминали сейчас ангелов, разглядывающих землю, просунув головы сквозь хрустальный свод небес. Кивнул на строения у замка.