Дорога к себе - Александр Бромов

— То есть? — Сантилли помотал головой, приводя мысли в порядок. — А техника?

— Мне нравится, — хмуро пояснил Лео. — Я работы сдал, сказали — хорошие. Повышенную стипендию буду получать. Плохо, что ли?

— Да, — отрезал ашурт и соединился с ректором Академии.

Очень скоро Леонардо остался и без повышенной стипендии, и без отдельной квартиры, и без каких-либо льгот вообще.

— Он единственный такой уникальный? — давил на академика Сантилли. — Отдайте следующему по очереди. Скажите, что благородный идальго ни в чем не нуждается и с поклоном отказывается в пользу страждущих.

— Но почему? — с обидой воскликнул Леонардо. — Я же заслужил!

— Из дома тебя еще не гонят, — демон присел на край кухонного стола и взъерошил шевелюру. — Кто-то же должен укрощать строптивую Роберту. Это раз. Я все равно спонсирую Академию, поэтому твоя повышенная стипендия никуда не делась. Это два. И три, на черта тебе нужны эти льготы? Чем сложней, тем интересней. И выясни у нашей новой заразы, чем она увлекается. Если ничем — озадачь, — Сантилли соскочил на пол и крепко хлопнул его по плечу.

— Лучше бы я в тот день вагоны пошел разгружать, а не в бар! — запальчиво выкрикнул Леонардо в широкую спину демона.

— И кто тебе мешает сделать это сейчас? Я вагоны имею в виду, — на ходу обронил тот и вышел из кухни, оставив человека бессильно скрипеть зубами.

Стерпится, слюбится, никуда не денутся, голубки. Да они просто созданы друг для друга: лед и пламень, причем не по отдельности, а в каждом намешано. Потрясающая взрывоопасная комбинация, способная породить рождение сверхновой, а дальше по обстоятельствам. Сантилли уже до колик надоела рафинированная вежливость Леонардо. Помнится, в начале их знакомства мальчик не был до такой степени омерзения покладист и скучен.

А вот разговоры о том, что прислуга Его Высочества имеет привилегии при поступлении и учебе, никому не нужны и в первую очередь самому Высочеству.

Перед днем рождения сестры Сантилли решился на сюрприз. Конечно, тот больше будет похож на удар обухом по голове, но Эджен его сильно беспокоила: она совершенно забросила все увлечения кроме единоборства и фехтования, и все больше уходила в себя, сведя общение с друзьями и близкими к минимуму. И скоро от великолепной демонессы, когда-то сводившей с ума мужскую демоническую половину, не останется даже блеклого призрака.

— Ну, что, мелочь, — Сантилли взял дочь на руки, — идем в гости к Тилами? Новой книжкой будешь хвастаться?

— Тилами говойит, что хвастаться не достойно маленькой леди. П,осто покажу. А тот опыт поможешь сделать? Вз, ыв будет — супей!

— Где опять «р» потеряла? — строго спросил отец.

— Р-р-р-р-р-р, — раскатисто зарычала Риалисса. — Супей, да?

Богиня жизни, мать Клера, выделила им для встреч небольшой уютный уголок своего мира, куда гости могли приходить без разрешения хозяйки. Там Сантилли встречался с матерью, привыкая к тому, что она его не помнит, потом познакомил ее с женами и дочерью. А сейчас отважился на безумный шаг — привести неподготовленную сестру.

Он вертел ситуацию под разными углами, прокручивая ее и так, и эдак, и все больше приходил к выводу, что надо поступить так же, как когда-то сделала Илируанна, без предупреждения отворив дверь и вернув ему ту, что он когда-то утратил.

— Боги, будьте ко мне милосердны, — прошептал он, открывая портал на виллу Эджен.

Встретил его Ноэль, уже начавший ходить.

— Ноги ватные, — пожаловался он, пожимая руку дяде. — Юш уже скачет на тренировках, а я еще только ползать начал.

— Сравнил искрошенный позвоночник с отрубленной ступней, — недовольно проворчал Сантилли. — Жени готова? Если она опять те же тряпки одела, я ее порву вместе с ними.

Но сестра, хоть и с огромной неохотой, но принарядилась, как просил брат, и даже глаза накрасила.

«Не дай боги тушь потечет, и я — покойник», — спохватился он, но исправлять ничего не стал — иначе встречу можно будет хоронить на долгие века, если не навсегда.

— Тилами, смот, и, папа мне книжку подайил! Супей! — забыв все наставления отца, закричала Риалисса, как только они шагнули на тенистую поляну, где любила сидеть мать.

Дочь вырвалась из рук Сантилли и бросила к демонессе, с готовностью отложившей вязание на низенький столик и протянувшей к девочке руки. Эджен каменной статуей застыла на пороге перехода, не заметив, как брат осторожно повел ее вперед, обняв за плечи.

Наверно, у него несколько лет назад было такое же потерянное лицо, как сейчас у сестры. Она беззвучно шевельнула губами, не сводя с матери глаз, и вдруг пронзительно тонко закричала:

— Мама! — и, оттолкнув Сантилли, бросилась к ней.

«Я — идиот, — он топтался рядом с плачущими женщинами, большой, сильный мужчина, и чувствовал себя прежним глупым пятилетним мальчишкой. — Я никогда не научусь просчитывать женщин. Это патология».

— Я же знала. Я знала, — сквозь слезы говорила мать, целуя мокрое лицо дочери. — Ты же не просто так ходил. Я же чувствовала.

Рядом прыгала радостная Риалисса:

— Так это моя бабушка? Пап, это моя бабушка? Супер-р-р! Пап, получилось! Супей! Ой, опять не получилось.

— Как я хочу какую-нибудь паршивенькую войну, — сквозь зубы произнес ашурт, с тоской оглядывая нарядную площадь с фонтаном в центре.

— Тебе вчерашней драки с чертями мало? — Лас забрал у него изо рта универсальную отвертку и вытер ее о штаны. — Четыре года спокойной жизни, а ты уже стонешь. Дьявол!

Отвертка, кувыркаясь, полетела вниз. Йёвалли вытянул шею, гадая, куда она воткнется: в настил сцены или в пожилого рабочего, помогающего установить аппаратуру, но Сантилли подло перехватил ее воздушным потоком и вернул обратно:

— Держи, ворона.

Человек внизу краем глаза заметил размытое движение и недоуменно огляделся.

— Я траекторию прикинул. Нормально.

Ашурт недоверчиво хмыкнул и проверил крепления софитов:

— Нормально, это в кого?

— На ладонь левее ступни, — Лас был явно разочарован.

Сегодня первые гастроли на Земле. Странно, но никто из группы этому рад не был. Однако с Советом не поспоришь, и «Демонам» приказали заняться «культурным воспитанием землян, так как они единственные на Жемчужине кто ориентирован на людей и имеет подвешенные языки». Конец цитаты.

Друзья мягко спрыгнули вниз. Никто из рабочих этому особо не удивился — за тот час, что они монтировали сцену, к ним уже успели привыкнуть, тем более что в новостях хозяева планеты мелькали часто, и в интернете про них рассказывали очень подробно, исключая лишь личную жизнь.