Снайпер - Александр Тамоников

– Но вы не должны слышать, о чем мы будем говорить, условия перевязочной это позволяют?

– Да, там есть подсобная комната.

– Уж не пользуешься ли ей ты с этой медсестрой?

– А вот это, Вова, уже моя профессиональная тайна.

Афанасьев улыбнулся:

– Ты там случку не устраивай, не успеешь, мы быстро разговор закончим.

– Чего так? С полчаса можешь спокойно пообщаться со своим узбеком.

– И не надейся, потом трахнешь сотрудницу, а нам потребуется от силы минут пять.

Бондарь вздохнул:

– Как скажешь, ты же платишь.

Полковник спросил:

– Как и когда ты выведешь меня оттуда?

– Сразу после перевязочной Усмана доставят в палату. У нас наступает тихий час по распорядку. Менты в это время обедают. Пищу им приносят одновременно, и принимают они ее в палате. Вот тогда ты и покинешь отделение.

Афанасьев задумался, его поторопил Геннадий:

– Ну чего еще?

– К Усману недавно, вчера, кто-нибудь приходил? Не считая следствия?

– Были. Родственники из Самарканда. Но им не позволили долго рассиживать. Все одно этого Усмана послезавтра на выписку.

– Отлично, Гена! Держи шестьсот долларов, пошли в отделение.

Вскоре Полковник оказался в перевязочном кабинете, в обществе женщины лет тридцати, обладающей каким-то вампирским, блудливым взглядом. Казалось, скажи ей – раздевайся, и она тут же сбросит с себя халат, под которым, и это было заметно, нижнего белья не просматривалось. Но Афанасьев не сказал ей ничего, только поздоровался. Сестра что-то буркнула в ответ, нагнулась так, чтобы оголить ноги до ягодиц, что-то выискивая в шкафчике. Полковник отвернулся от нее, подошел к окну, открыл форточку, закурил.

Сестра сделала замечание:

– У нас здесь не курят!

– Я это понял, здесь у вас только трахаются, а потом собирают окурки по лестничной площадке и складывают в пивную банку.

Женщине нечего было ответить. На подоконнике стояла банка, полная окурков, а в своем предположении насчет интима он был прав.

Перебранка этим и закончилась.

А через десять минут сам Бондарь ввел в кабинет желтого и сморщенного, как высохший лимон, уроженца солнечной южной республики. Мелькнула мысль: «И этого урода Хозяин хотел поставить во главе дела?» Вслух же поздоровался по восточному обычаю:

– Ассалом алейкюм, дорогой Усман!

– Ва алейкюм, друг!

– Как здоровье? Настроение?

– Ай! Какое здоровье? Не видишь сам? И настроение соответствующее.

Заведующий отделением увел медсестру в подсобное помещение. Можно поспорить, что женщина сразу же оголилась, если только ее порыв не остановил Геннадий.

Полковник заботливо спросил:

– Ломает, Усман?

– Не то слово!

– А что ж твоя родня кайф не смогла передать?

– Не решились взять с собой, думали, ишаки, что их обыщут и они влетят.

– У меня с собой всего одна доза. Хочешь, отдам! Сосед просил достать, месяц, как на иглу сел, но... обойдется. Тебе, я вижу, плохо.

– Давай, брат! Месяц назад, говоришь, начал колоться? Значит, дрянь слабенькая, но и это лучше, чем ничего. Завтра выпишут, расплачусь с тобой и кайфану по полной программе. Спасибо, брат.

Усман взял и тут же спрятал инсулиновый шприц, в который была введена тройная, убойная доза раствора чистейшего героина.

– В палате, втихаря вдарюсь, а ты вообще зачем пришел? Не наркоту же мне передать?

– Хозяин послал. Узнать, как твои дела.

– Передай, хорошо мои дела, про кайф не говори, не надо. Завтра обещают выписать, и я буду в порядке.

– Ну и ладно! Геннадий! – позвал друга-врача Полковник.

Тот ответил, задыхаясь от своего кайфа:

– Да погоди ты чуть, давай, Лида, давай, о-о-о!

Полковник усмехнулся. Похоже, эта сестра ничего не имела против орального секса и делала свое дело профессионально, судя по реакции Геннадия. Может, как-нибудь забрать эту бабенку к себе? Надоели уже и малолетки, визжащие, как поросята, когда с ними начинаешь заниматься серьезно, и штангеля, обвивающие тебя своими ногами, как щупальцами. К тому же требующие резинок, а он терпеть не мог гондонов!

Геннадий, с довольной миной, и сестра все с тем же блядским взглядом вышли из подсобки. Она завлекающе посмотрела на Полковника. Тот подмигнул ей и обратился к Бондарю:

– Мы закончили, Гена. Я смотрю, вы тоже. Уводи Усмана.

Заведующий отделением приказал сестре:

– Пациента в палату. Как охрана закроется в палате, сообщишь.

Сестра, виляя задом, пошла впереди узбека. На выходе их встретил молодой вооруженный сержант, последовал за ними.

– Ген, ты мне свою соску не одолжишь на вечерок? – спросил Полковник.

– Сказал тоже, «свою». Да ее тут все кому не лень имеют! Но баба молодец, мастер в этом деле! Все желания, без проблем, особенно, как я слышал, любит, когда с двумя мужиками сразу! Но и одного приласкает так, что все на свете забудешь.

– Чистая?

– Мы других не держим. Проверяем постоянно.

В это мгновение вошла Лида, вновь бросила взгляд на Полковника, доложила начальнику:

– Менты изволят обедать!

Бондарь обратился к медицинской сестре:

– Лида, товарищ вот интересуется, как с тобой ночку греха провести?

– Да?

Женщина кокетливо взглянула на Афанасьева, ответила:

– Нет ничего проще! Позвоните, я работаю каждый день, договоримся!

Она была напрочь лишена каких-либо предрассудков.

– Жди, позвоню!

Лида засмеялась:

– Только поторопитесь! У меня дефицита в кавалерах нет. Как бы в очереди не пришлось постоять!

– Скорее у тебя дефицит в любовниках появится, чем я встану к тебе в очередь, поняла, соска? Место свое знай, кобыла! А куда и когда тебе прибыть для встречи со мной, тебе Геннадий Сергеевич передаст. И смотри, я шуток с детства не понимаю и очень не люблю непослушных и непунктуальных людей. Выведи меня, Гена.

На лестничной площадке заведующий отделением спросил:

– Ты чего на Лидку сорвался?

– Она шлюха, Гена! Но ты можешь ей хоть задницу лизать! Дело твое!

ГЛАВА 7

Усман же, вернувшись в палату, лег, накрывшись одеялом. Охранявшие его милиционеры аппетитно обедали. Что вызывало у узбека приступы тошноты и злости на служителей закона. Сейчас они находились за ширмой, и Хакматов достал шприц. Вместо жгута использовал скрученное полотенце, нашел среди плотной дорожки место, куда и вонзил иглу. Препарат вводил медленно, ожидая обычного кайфа, но он оказался каким-то странным. Только в самом начале Усман почувствовал удовольствие, которое затем сменилось судорогой, дыхание перехватило, словно кто-то затянул на шее тонкую бечевку удавки. Он отбросил шприц, приподнялся, пытаясь сделать хоть глоток воздуха. Но это не удалось. Глаза Усмана полезли из орбит, изо рта выступила пена, лицо посинело, в легких резко отдалась боль, и он, потеряв сознание, упал с кровати. Полотенце так и осталось на его руке, из свежей дырки сочилась кровь.

Звук упавшего тела услышали милиционеры, которые тут же забили тревогу. На их сигнал прибыла реанимационная бригада и заведующий отделением, господин Бондарь. Помощь реаниматоров была уже не нужна Усману Хакманову, чью смерть констатировал Геннадий Сергеевич.

Труп уложили на каталку, накрыли простыней, и два санитара покатили ее в морг, для вскрытия.

Сержант, старший наряда по охране Хакманова, тут же сообщил о произошедшем в управление, а Бондарь вышел из палаты мрачнее тучи.

Вот для чего посетил узбека его школьный друг! Так кто он сейчас, Володя Дмитриев?

К Бондарю подошла Лида.

– Ужас-то какой, Ген? И узбек копыта откинул сразу после встречи с твоим суровым другом!

– Ну ты еще это ментам скажи, голову вмиг потеряешь!

– Я что, дура? А кто твой друг, Ген? Крутой?

– Круче не бывает!

– Значит, бабла у него немерено, раз за пять минут отсутствия сотню баксов легко отбрасывает! Как думаешь, приглянулась я ему?

Бондарь взорвался:

– Воронова, а ну на пост, развела мне тут базары! Тут человек умер, а у нее свое на уме!

– Подумаешь, умер! Сколько их тут мрет? Что ж, каждого оплакивать?

Ворча, задумавшись о чем-то своем, медсестра Лида пошла в процедурную.

К Бондарю подошла дежурная по отделению:

– Геннадий Сергеевич, вас к телефону просят.

– Кому я еще понадобился? Не из милиции звонок?

– Не похоже.

Заведующий взял трубку:

– Слушаю, Бондарь!

– А что так раздраженно, Гена? Случилось что?

Звонил Полковник. Геннадий резко ответил:

– Как будто ты ничего не знаешь!

– А что я должен знать, я звоню по поводу твоей шлюхи.

– Усман умер! И сразу после встречи с тобой!

– Рядом с тобой кто-нибудь есть? Посторонние нас слышат?

– Нет!

Полковник повысил голос:

– Тогда запоминай, эскулап! Вскрытие покажет, что умер твой пациент от передозировки героина, который ему вполне могли доставить родственники. О моем посещении клиники никому ни слова и Лидке своей пасть закрой. Меня в больнице не было, понял? Для всех ответ один, кто бы ни спрашивал! И не забудь мне сообщить, кто конкретно будет этим интересоваться. За себя не волнуйся, все пройдет – получишь штуку. Все. Работай. А шлюхе передай, что вечером в семь за ней заедут. Пусть приготовится!