Железная хватка - Чарльз Портис

— Ветер резковат, — ответила я. — И на востоке небо затягивает.

— К снегу, если я что-то в этом понимаю. Луну вчера видела?

— Я бы на снег сегодня не рассчитывала.

— Куда ты подевалась, сестренка? Я все ждал, что ты вернешься, а потом бросил. Прикинул, ты домой поехала.

— Я все это время была в «Монархе». Слегла чуть ли не с крупом.

— Вот оно что? Мы с Генералом будем тебе признательны, если нас не заразишь.

— Я его уже, считайте, оборола. Только я думала, вы обо мне спрашивать будете, а то и заглянете, пока я лежу.

— Это с чего ты так решила?

— Ни с чего, да только я ж никого больше в городе не знаю.

— Видать, решила, что я тут заместо проповедника — хожу и всех больных навещаю.

— Нет, так я не думала.

— Проповедникам делать больше нечего. А у меня работа стоит. Государственным исполнителям только по гостям и ходить. А за всеми правилами Дядюшки Сэма[37] следить кто будет? Уж этому господину все ведомости исправно вести надо, а то не заплатит.

— Да, я вижу — вам было некогда.

— Видишь ты не это, а честного человека, который полночи свои ведомости заполнял. А это работка адова, и Поттера больше нет, никто не поможет. Если в школу не ходила, сестренка, в этих землях тебе туго придется. Так оно все тут устроено. Нет, сэр, такому человеку поблажки уже не выйдет. Пусть мужество из него так и прет, другие все едино им помыкать будут — хоть и задохлики, однако ж диктации писать наловчились дома.

Я говорю:

— Я в газете читала, что Уортона этого повесят.

— А что им еще остается? — сказал Кочет. — И жаль только, что раза три-четыре не вешают.

— И когда же они это совершат?

— Назначено на январь, но адвокат Гауди едет в Вашингтон — может, президент Хейз[38] смягчит приговор. У матери этого парня, у Минни Уортон, есть кой-какая недвижимость, и Гауди не успокоится, пока на всю нее лапу не наложит.

— Думаете, президент его отпустит?

— Трудно сказать. Ну что вообще президент про это дело знает? Я тебе скажу. Ни-че-го. Гауди ему зальет, что мальчишку спровоцировали, про меня наплетет всяких врак. Пулю надо было мальчишке в голову вгонять, а не в ключицу. Я же про свой заработок думал. Иногда хочешь не хочешь, а деньги мешают отличать плохое от хорошего.

Я вытащила из кармана сложенные ассигнации и показала Кочету издали.

Он воскликнул:

— Ну ей же ей! Ты погляди-ка на нее! И сколько у тебя там? Да будь у меня твои карты на руках, я б лапки не задирал.

— Вы не верили, что я вернусь, правда?

— Ну, даже не знаю. Трудновато в тебе разобраться с первого взгляда.

— Так что, вы по-прежнему готовы?

— Готов? Да я родился готовым, сестренка, и надеюсь в том же состоянии и помереть.

— Сколько вам надо, чтобы собраться?

— Собраться куда?

— На Территорию. На Индейские земли за Томом Чейни — тем, кто застрелил моего отца Фрэнка Росса перед меблированными комнатами «Монарх».

— Приподзабыл я что-то, о чем мы с тобой договаривались.

— Я предложила вам за эту работу пятьдесят долларов.

— Да, припоминаю. И что я на это сказал?

— Сказали, что ваша цена — сто.

— Точно, теперь вот вспомнил. Ну, такова она и до сих пор. Стоить будет сто долларов.

— Хорошо.

— Отсчитывай прямо тут, на столе.

— Сначала я должна понять кое-что. Мы можем на Территорию выехать сегодня?

Кочет сел на кровати.

— Погоди, — говорит. — Постой-ка. Ты никуда не едешь.

— Это входит в уговор, — отвечаю я.

— Не получится.

— Это вдруг почему? Вы меня сильно недооценили, коли думаете, будто я такая дурочка — отдам вам сотню долларов и вслед помашу. Нет, я сама прослежу за этим делом.

— Да я правомочный судебный исполнитель США.

— Для меня это пустой звук. Вон Р. Б. Хейз тоже президент США, а Тилдена, говорят, продал с потрохами.[39]

— Ты про себя ни словом не обмолвилась. Не могу ж я идти против банды Неда Пеппера и в то же время за младенцем приглядывать.

— Никакой я вам не младенец. Вам обо мне беспокоиться не придется.

— Ты будешь плестись, путаться под ногами. Хочешь, чтоб я работу исполнил — и быстро притом, — давай я ее по-своему делать буду. Уважь меня — признай, что я в этом деле больше понимаю. А вдруг ты опять заболеешь? Я тебе ничем помочь не смогу. Сперва решила, что я тебе проповедник, теперь думаешь, что я тебе лекарь с ложечкой, язык тебе проверять стану каждую минуту.

— Я не буду плестись. Я неплохо верхом умею.

— А я не стану заезжать на постоялые дворы с теплыми постельками и горячим харчем на столе. Ехать надо быстро и налегке, есть тоже. А спать, сколько уж там придется, надо на земле.

— Я ходила в ночное. Меня и Фрэнка-меньшого папа брал енотов стрелять прошлым летом на Пти-Жан.

— На енота ходила?

— Всю ночь в лесах провели. Сидели у большущего костра, а Ярнелл про духов истории рассказывал. Ох и весело нам тогда было.

— Да что мне эти твои еноты! Тут тебе не на енота с ружьишком — тут и на сорок миль енотом не пахнет!

— Ровно то же, что и на енота. Вы просто хотите меня убедить, что эта работа — труднее, чем на деле.

— Хватит мне тут енотов поминать! Говорю тебе — там, куда я еду, не место соплячкам.

— Про охоту мне тоже так говорили. И про Форт-Смит. Однако же вот она я.

— Да ты в первую же ночевку на воздухе примешься канючить да маму звать.

На это я ему так сказала:

— И канючить, и глупо хихикать я уж давно отвыкла. Ладно, решайте. Надоело мне тут из пустого в порожнее переливать. Вы мне назвали свою цену за эту работу, и я на нее согласилась. Вот деньга. Я намерена поймать Тома Чейни, и если вы не желаете, найду того, кто не прочь. Пока я от вас только звон слышала. Я вижу, виски вы хлестать мастер, да еще вот серую крысу убили. А все остальное — пустые разговоры. Мне говорили, что в вас есть закалка, потому я к вам и пришла. А за турусы на колесах я платить не собираюсь. Мне такого и в «Монархе» воз и маленькую тележку навалят.

— Надавать бы тебе по мордасам.

— Это вы прямо из своего корыта свиного сделать намерены? Да постыдились бы вообще в такой грязюке жить. Смерди от меня так же, как от вас, я бы и близко к городу не подошла, а поселилась бы уж где-нибудь на горе Склад, где носы морщить будет некому, разве что кроликам да саламандрам.

Кочет вскочил с кровати, расплескав кофе, а кот с воем опрометью кинулся у него из-под ног. Исполнитель меня было хвать, да я шустро вывернулась, за печку юркнула. А по пути сгребла в горсть расходные ведомости, что у него лежали на столе, и конфорку с плиты прихватом подняла. И бумажки эти над огнем держу.