Грань - Фло Ренцен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему звонят. С наездом, с матами, я даже слышу. Слава Богу. Вот правда. Остываю даже с некоторым облегчением.
— Пошел, пошел… — разворачиваю его со смехом, но он не отпускает моей талии, не отводит от меня взгляда.
У него жадный, жаркий огонь в карих глазах. Они больше не улыбаются, а горят так, как я ни разу у него не видела, только слегка кривятся в улыбке чувственные губы. И его, что ли, превратила в хищника… Взгляд какой страстный, возбужденный — да ла-адно.
— Так… — внушаю ему тоже с улыбкой, но серьезно, проникновенно, чтоб он понял, что я не шучу. — Не поедешь — я сама поеду. Вот прям сейчас, как есть.
— Верю… — произносит он. — Ладно, я ненадолго, — снова припадает к моим губам, жарко целует, потом ему опять звонят, и он сваливает поспешно и уже не оборачиваясь. Ну, наконец-то.
Я спокойна, расслаблена и вполне готова к цивилизованному общению с окружающим меня народом.
— Привет.
Вздрагиваю, услышав знакомый хрипловатый голос, оборачиваюсь и вместо «привет» говорю:
— Рик…
Я еще не успела ничего выпить, но от его внезапного приветствия «в живую» меня пробирает дрожь. Странно, что недавно ничего такого не было на ВиКо. А теперь — откуда вдруг этот озноб? Наверно, просто в фойе холодно.
Рик держит в каждой руке по бокалу с шампанским. Он протягивает мне один и выводит в примыкающее помещение к бару, где в буквальном смысле выбивает нам обоим место в креслах за низеньким столиком. Только потом отпивает, чокнувшись со мной.
— Ну, привет, — смеюсь я.
— Ненавижу бухать в коридорах, — пожимает плечами Рик, будто угадав мои мысли.
— М-да, — соглашаюсь осторожно (должна признать, тут приятнее). — Давно ты здесь?
— Нормально. Уезжал уже почти.
Чуть-чуть не уехал. Интересно.
— Шеф-козлина приехать заставил… у меня своего до хера…
«Помню» — хочется мне сказать, но я не говорю.
Подмечаю, что меня подобно крючку на удочке цепляет его по-деловому хмурая сердитость и то, как он явно сдерживается, подавляет маты. Подцепив таким образом, меня затем легонько поднимают и возвращают на место, с которого сняли до того. Спокойно говорю себе, что просто в последнее время, кроме мамы, ни с кем не говорила по-русски — в этом все дело.
Спрашиваю:
— У тебя новое что-то?
— Мгм. Со старыми дырами, — отхлебывает он из своего бокала, и, поморщившись, спрашивает:
— Че, как там Эрни?
— Полагаю, неплохо.
— Потом не сильно его долбала?
— Слушай, переживет, а… — напоминание об Эрни теперь и на меня нагоняет легкую сердитость. — Пусть привыкает к взрослой жизни.
Поболтав туда-сюда бокал, залпом опрокидываю внутрь содержимое.
Рик моментально делает так же и берет нам джин-тоник:
— Или ты Лилле хотела?
— Ты спешишь, что ли, куда? Прям спаиваешь, — смеюсь, когда он, не дождавшись моего ответа, дозаказывает мне Лилле.
— Просто угощаю тебя.
— Тут разве не за счет фербанда?
— Шампанское только. В фойе разносят. Давай помогу, — берет он у меня из рук Лилле, когда я отпиваю от него, и пьет, не дожидаясь моего разрешения. — Мне он нравится.
Да, припоминаю.
— Бери, только клубники мне оставь, — смеюсь я. Внутри, откалываясь, вертится что-то, а я только отбиваю, позволяю ему вертеться. — Так тебе домой уже надо?
— Никуда мне не надо — сдыхиваешь меня, что ли?
Теперь легонько сердится он. Прорвало его сегодня.
— Да не сдыхиваю, просто темп резвый. Я отвыкла.
— От чего отвыкла?
— Пить так много.
— Ниче, у тебя неплохо получается.
Лилле, понятно, выпит быстро, на пару же. Почти сразу за ним следует джин-тоник, который Рик для нас повторяет.
— Ужинать хочешь?
— Не хочу. Я ела.
Он смотрит на меня с недоверием, а меня начинает мелко трясти. Вспоминается недавнее нырянее в «привычное» в тачке Нины, но теперь это сильнее. Может, пьяная уже — ведь и правда ничего не ела. Да и не пила давно — мне бы хватило Лилле. Но дело не в этом.
Это всё его междометия, всё это «само собой» и «про между прочим» — и то он помнит, и это он знает. Это круче, жестче, чем то, привычное. Это… да почти уже интим какой-то. А я такого не заказывала. Не ожидала.
Хэ-э-э-элп…
Ладно, если мне прямо-таки суют что-то непредвиденное, может, попробовать в нем разобраться? Оценить ситуацию?..
Итак…
КАКОГО ХРЕНА ОН ЗАДУМАЛ???…
Я могла бы посоветовать ему ехать домой, мол, там накормят, но решаю не делать этого — сижу и все так же подрагиваю мелкой дрожью.
— Замерзла? — участливо накидывает он мне на плечи свой пиджак. — Давай чистоганом?
Тормози-и-и… — стону я мысленно, но на пару с ним опрокидываю — что это, кстати? Не джин, а водка, кажется. Закусок у них в ассортименте нет, и мы запиваем по-русски каким-то лимонадом, заказанным им сюда же. Мне и правда становится чуть теплее — от водки, от пиджака или его заботливости. Сто лет ее не нюхала, заботливости — а ведь он и так умеет. Опять что-то былое. Родное.
Кстати, о «нюхать» — его запах — он и сейчас при нем. Свежий, но не резкий. Вкусный. Подкрепленный сигаретами, само собой. Как его голос — хрипловатый, но не грубый.
Так-так-та-а-ак, а это больно. Когда расставались, так больно не было. На корпоративе на фирме… было стремно, но не больно. У них в машине не было. Сейчас больно.
Давай еще, прошу мысленно. Пульни в меня чем-нибудь. Ах да, причесон — само собой. Не стану повторяться, потому что… в его амплуа, короче.
— Чего?
Вздрагиваю от его вопроса — неужели разглядывала его?..
Тут только до меня доходит, что он в сером костюме, в белой рубашке без галстука, со стильно торчащим «стоячим» воротником. Я не впервые вижу его в костюме — в каком он был в тот раз? Часто ли она его в них видит? Может, сама помогает выбирать? Я не помогала. И не выбирала. К чему, если знаешь, что он не наденет все равно…
Давай, давай, зову почти нетерпеливо. Ты же все это время хочешь сказать одно — бомби: все это было у меня, а теперь все это не мое.
Итак, какого хрена он задумал? Зачем сует мне это теперь?..
— Что за дыры там у тебя?.. —
