На задворках вечности. Часть I. Рождение богов - Галина Раздельная

Постепенно лишь удушливая тишина и неспокойные мысли остались спутниками новорождённой. Терзаемая противоречиями Звезда начинала всё больше тосковать. Время ускользало незаметно, странно и необъяснимо. В тягостных попытках найти ответы быстро прошло несколько миллионов лет. Но чем взрослее становилась Звезда, тем медленнее для неё текло время. Ей уже не удавалось увлечь себя ранее захватывающими её мыслями. Её свет проник глубоко в космос во всех направления, и он пугал Звезду. В этом огромном плоском мире редко встречались галактики, и свет почти всегда пронизывал только холодную пустоту, немую и неприветливую. Увиденное угнетало. Все чаще и чаще сознание Звезды просто молчало, и хуже пытки нельзя было придумать для совершенного, яркого и безгранично развитого разума, которому попросту нечем себя занять. То, что можно узнать и осознать, было узнано, то, что хотелось осознать, было недоступно и скрыто.

Само существование впредь напоминало заточение. Ужаснее же всего было понимание того, что её душе ещё не скоро удастся из него выбраться. Звезда знала, что подобные ей живут долго, очень долго, невыносимо долго. Ещё в дни битвы за своё вместилище ей следовало бы поглотить гораздо больше материи, чем она смогла притянуть, и это бы существенно укоротило её век. То, что не сделала она, смогли осуществить другие звёзды. Их было не так много, особенно среди молодых, а та, которая являлась самой большой в её уголке Вселенной и, как догадывалась Красная Звезда, самой недолговечной, и вовсе находилась в другой галактике.

Связи с Голубым Сверхгигантом у Красной Звезды не было. Но её сознание благодаря памяти её света могло наблюдать за жизнью этой величественной сущности, которая стремительно угасала с каждым новым потерянным пульсом энергии, с каждым порывом космического ветра, уносящего разреженную атмосферу звезды вдаль и формируя вокруг неё причудливые туманности.

Скорее всего, Голубой Сверхгигант появился на своей арене, когда вместилище её матери уже освещало тьму вокруг себя, а быть может, он был и её ровесником, только более бережливым и долговечным. Он находился невероятно далеко от Красной Звезды, но его яркое голубоватое свечение оставалось заметно, и с каждым мгновением его пульсация становилась всё сильнее. Эта звезда превосходила сферу Красной Звезды в массе более чем в тысячу раз, обладая невероятно большим вместилищем, возможно, даже таким же большим, как и её мать. И теперь жизненный путь Голубого Сверхгиганта неумолимо завершался, а он сам заканчивал последние приготовления перед катастрофической гибелью.

Жизнь самой царственной звезды была неким спектаклем для немногочисленных обитателей огромной чёрной пустоты, и Красная Звезда жадно наблюдала за последними мгновениями существования Голубого Сверхгиганта. Как жаль, что ей не удалось поговорить с ним. Возможно, если он действительно был среди первых в этом новом мире, его история смогла бы дать ответы на многие вопросы одинокой звезды.

Свершилось бы это или нет, ей уже не узнать никогда. Гибель величественной сущности была невероятной. Это случилось внезапно. Хотя во Вселенной, устроенной самым невероятным образом, любые рассуждения о любых событиях всегда относительны. Смерть Голубого Сверхгиганта была и внезапной, и нет. Красная Звезда видела его гибель, словно была рядом с ним, и между тем, свет, рождённый ярким, непостижимо чудовищным мощным взрывом, добрался до неё лишь почти через четыре тысячелетия. Свет таил в себе обрывки ценной информации, мозаику потерянных знаний, которую уже было не собрать, и то, что поразило её разум: страх и боль умершей звезды, все ещё звучащие в её угасающем переродившемся сознании. А ведь Красная Звезда была уверена, что необычный Голубой Сверхгигант встречал свою гибель как освобождение. Но это оказалось не так. Значит, не все обитатели молодой Вселенной страдали так же, как она, и мечтали об освобождении. Кто-то из них, а может быть, и многие, хотели жить и боялись неизведанного нового пути.

Эти выводы хоть и взволновали её, но не изменили взглядов на своё существование. Одно дело быть в клетке несколько миллионов лет и считать эту жизнь короткой, другое – не находить ответов в течение миллиардов лет, времени, которое, как знала сама Красная Звезда, ей суждено прожить в этом мире. Будь она хоть вдвое больше своего размера, она наверняка бы уже готовилась к скорой смерти, но её сфера была идеальна для долгого существования, а расход энергии оказался столь бережлив, что его, возможно, хватит до исхода всей Вселенной. И первое, с чем смирилась Красная Звезда, на что действительно нашла честный ответ, было осознание своей долгой и пустой жизни, виновницей которой она сама и оказалась.

Безысходность и тоска туманили рассудок молодой звезды. Постепенно существование её стало сродни сну, в котором нет сновидений, а лишь желанное забвение и отрешённость от всего. И так, по существу, не успев переродиться, сознание Красной Звезды начало умирать.

Время шло, миллионы лет пролетали, словно за секунду, всё казалось как прежде: пылающая гигантская сфера всё так же выпускала потоки энергии в открытый космос, размеренно и экономно. Душа же Звезды спала и была далеко от своего вместилища, витая в воспоминаниях привычных ей миров. Ничто вокруг не волновало и не привлекало её внимания. Она давно перестала читать память выпущенного ею света, то, что творилось во Вселенной, казалось ей либо непонятным, либо скучным. Лишь раз за несколько миллиардов лет она приходила в сознание, ожидая увидеть привычную пустоту вокруг. Так и было. Её братья и сестры всё так же были недоступны её разуму, а окружающее пространство не озаряло мерцание никаких других звёзд, кроме неё самой. Лишь на мгновение её внимание было привлечено к некогда хаотичным кольцам обломков и астероидов. Их стало гораздо меньше, а в некоторых местах они и вовсе исчезли, уступая место крошечным сферам, холодным и мёртвым. Рядом с некоторыми из них были ещё меньшие сферы, и все они тянулись к ней, удерживались её притяжением и первое, что захотелось Красной Звезде, – просто стряхнуть весь этот мёртвый хлам в чёрный глубокий космос. Но отчуждённость вновь обволакивала её разум, а забвение спасало от пустоты…

Когда она очнулась во второй раз, пришлось долго не только приходить в себя после продолжительного сна, но и осознавать причины, которые заставили её проснуться. Прежде всего, Красная Звезда поняла, что она далеко не молода. Её сфере было уже не менее семнадцати миллиардов лет, и возможно, большую часть своего жизненного пути она проспала. Но не ради такой новости её уникальный разум пожелал проснуться. Что-то другое заставило его растормошить тоскливую душу и вывести её из оцепенения. И именно эта причина вернула ей давно забытую способность чувствовать. Красная Звезда ощутила присутствие другого разума.

Осознание этого было столь же невероятно, как и то, что разум этот оказался к ней очень близко, так близко, что в первые мгновения Звезда не решалась в это поверить. Его источник находился практически возле неё самой, всего мгновение потребовалась на то, чтобы его разыскать. И то, что обнаружила Красная Звезда, ещё больше ввело её в замешательство.

Вокруг её вместилища на строго отведённых им гравитацией орбитам вращались разные по величине и составу сферы. Она видела их только благодаря своему свету, отражающемуся от их поверхности, и были эти сферы совсем крошечные по сравнению с ней. Существование на своих орбитах планет и других космических тел никогда особо не занимало Красную Звезду. И теперь она смотрела на эти некогда глыбы космического мусора с явным интересом, которого не испытывала с самого рождения. Когда они в последний раз привлекали её внимание, многие из них только формировались в сферы. Мало что изменилось в её части галактики за время её сна, но её личное пространство изменилось кардинально. Её окружали десять планет и плотное кольцо астероидов последней и самой дальней планеты, одиннадцатой, которая так и не смогла сформироваться или была разрушена. Помимо этого пространство вокруг Красной Звезды все ещё кишело всевозможными обломками, но их количество значительно поубавилось, а те, что остались, двигались по ещё более причудливым эллиптическим орбитам, нежели планеты. Казалось, всё в её окружении пребывало в идеальном порядке и уживалось между собой.

Планеты, вопреки всему, продолжали существовать, и все они чем-то напоминали Красной Звезде её саму. Быть может своей формой, а может, и тем, что, как и она сама, их тела состояли в основном из пыли и газа погибшей гиперновой. Вот только ни сознания её матери, ни другого сознания иных звёзд в них не было. Они отражали испускаемый Красной Звездой свет, окрашивались причудливыми оттенками и не проявляли никаких признаков привычного для Красной Звезды разума.