Цербер для непокорной - Анна Сафина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это было по согласию? – раздается его глухой тихий голос.
– Д–да, – отвечаю слегка неуверенно, но, немного подумав, я решаю, что так оно и было, все же никакого сопротивления я не оказывала, даже наоборот, ластилась к Фариду, как кошка, желая его объятий и ласк. – Это было… Добровольно.
И пусть относительно, все же я была под действием коктейля, который кто-то мне испортил своей излишней настырностью. Либо же это была обычная шутка. И только сейчас меня осеняет: а была ли это случайность? Может, Галаев прав, и это чья–то диверсия? Вот только в одном он точно ошибается. Даже если это и так, то я тут точно не причем, такая же жертва обстоятельств, вынудивших нас кинуться в объятия друг друга.
– Кто отец? – спокойный тон, все так же не смотрит на меня, продолжая стоять спиной. – Я его знаю?
Я молчу, сглатываю и снова делаю глоток воды, чтобы успокоить бешеное сердцебиение, которое выдает мою растерянность и страх.
– Ты… Его… – мямлю, не зная, что именно он имеет в виду.
Ведь Фарида Галаева знают все, в городе он личность довольна известная, пусть и не в приличных кругах, а скорее криминальных, но все же… Вряд ли брат пил с ним когда-нибудь на брудершафт. Так что ответить на его вопрос сейчас затруднительно. И тут меня спасает мелодия мобильного звонка. Выдыхаю, ведь ситуация дает мне пусть и недолгую, но передышку. Так что пока Богдан, хмуро уставившись на звонившего, после отвечает в трубку, это дает мне возможность как следует подумать. А поразмышлять как раз есть о чем.
Зная брата, он пойдет устраивать разборки с Фаридом, и тогда нам всем точно несдобровать. Ладно, я, пока не известен пол, мое тело, хоть какое, но нужно этому мужику, а вот брата… Он не пожалеет. Даже представлять не хочу, что с ним сделают за наезд на одного из члена семьи Галаевых. Так что… Соберись, Лера, и захлопни свой рот на замок.
– Я отъеду в офис, а ты никуда не высовывайся. Сегодня же уедем, так что собери документы и вещи на первое время. И жди меня дома, поняла? – закончив разговор, он наседает на меня, делая внушение, и мне не остается ничего, кроме как в согласии кивнуть.
А вот когда в очередной раз хлопает входная дверь, я срываюсь с места и следую указаниям брата. Собираю две сумки – одна для брата, одна для меня. Распихиваю по карманам поклажи документы, а затем сажусь за стол. Все это время чувствую, как трезвонит мой собственный телефон. Пару раз смотрю на звонившего, но в раздражении кладу мобильник обратно экраном вниз. Беру чистый листок бумаги и ручку.
«Дорогой брат…» – только начинаю писать, как треньканье меня окончательно выводит из себя, и я решаю раз и навсегда покончить с его звонками.
«Хочу побыть одна. Хватит доставать меня, дай немного личного пространства. Это вредно для плода, ты же не хочешь, чтобы с ним что-то случилось по твоей вине? Это ведь может быть мальчик!»
Набираю текст и отправляю Фариду. Знаю, что поступаю жестоко, но мне нужно унять его энтузиазм по доставанию меня хотя бы на один вечер. Это жутко мешает мне сосредоточиться. Что странно, Галаев, и правда, больше не звонит, видимо, прочитав мое сообщение, и вняв, наконец, моей просьбе. Поэтому письмо для брата дописать получается в более–менее спокойном состоянии. Сворачиваю листок вдвое, кладу на его сумку, подхватываю свою и выхожу в подъезд, закрывая дверь на ключ.
– Так будет лучше, – говорю вслух, чтобы убедить себя в этом.
Если мы отправимся с братом вместе, то я подставлю его, ведь меня еще дополнительно будет искать Фарид, у которого ко мне более личный и шкурный интерес. А так… Брат затеряется на просторах страны и будет в безопасности. Так, вынимая симку из телефона, разламываю ее пополам и, накинув капюшон, выхожу из подъезда. Ох, знала бы я, к каким последствиям приведет меня этот непродуманный и глупый шаг… После я думала, сложилось ли бы все по–другому, расскажи я брату правду изначально, не сбегай так вероломно и в никуда… Но история не терпит сослагательного наклонения, так что к вечеру следующего дня происходит самое ужасное, что может случиться с беременной женщиной. По вине братков брата Фарида… Игната Севиева.
– И куда ты намылилась? – скептически спрашивает одногруппница Марина, которая пустила меня переночевать.
От брата уже пять пропущенных, так что временно вынуждена отключить телефон. Жестко тупанула, что не купила новую, а вставила старую, а брат не дурак, пробует все варианты. Просто я так боялась засветиться лицом в торговом центре, что не рискнула ничего покупать.
– Пока не знаю, – пожимаю плечами и делаю глоток обжигающе горячего чая.
Внутри гортани сразу же какое–то неприятное ощущение, но оно почти сразу же проходит. Пришлось группашке сказать, что меня выгнали из дома, поэтому я и уезжаю, конечно же, опустила все подробности своей беременности. Надеюсь, Дима не станет распространяться о причинах нашего с ним расставания, но в силу последних событий и разочарований в людях, я уже ни в чем не уверена.
– Ладно, можешь у меня пожить пока что, предки на даче до конца следующей недели, так что располагайся, – вздыхает Маринка, а затем идет расстилать постель.
Помыв за собой посуду, иду следом, испытывая к ней благодарность. Мы не были с ней особо близки, как бывают лучшие подружки, но она, пожалуй, единственный человек в университете, с которым я поддерживала хоть какой–то контакт.
А вот на следующий день меня одолевает какая–то подспудная тревога, словно что-то сейчас происходит, что навсегда может изменить мою жизнь. Поспешно одеваюсь, проверяю деньги и, попрощавшись с гостеприимной хозяйкой, спускаюсь по лестнице. Вот только когда выхожу из подъезда, там меня встречают… Двое мужчин, стоящие по обе стороны от меня и загораживающие мне проход вперед.
– Валерия Миронова? – какой–то незнакомый амбал заглядывает в мои глаза своими холодными и бездушными льдистыми.
От испуга я шарахаюсь, не понимая, что происходит. Неужели Фарид нашел меня? Так быстро? Он же и не должен был знать, что я сбежала…
– Она это, – басит второй, а затем, не церемонясь, больно хватает за локоть и тянет.
– Отпустите, так и передайте Фариду, чтобы отстал от меня. Я кричать буду, – чуть повышаю голос, когда он, наконец, ко мне возвращается.
– Фариду? Что, яблоко
