Под черным флагом. Истории знаменитых пиратов Вест-Индии, Атлантики и Малабарского берега - Дон Карлос Сейц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джонсон рассказывает, что на пути домой Эвери оставил на хранение некоторое количество драгоценностей и золота у купцов Бристоля, которые дали ему тайное обещание вернуть все наличными. Он получил деньги, но в весьма незначительном количестве и жил в нищете в Биддефорде, «не имея никакого авторитета». Нуждаясь в деньгах, он лично отправился в Бристоль, но наткнулся на «жестокий отпор»; купцы пригрозили ему, что откроют властям правду. Это заставило его уехать в Ирландию, откуда он послал еще один запрос, но безрезультатно. Дойдя до полной нищеты, Эвери решил вернуться и встретиться с купцами лично. Добравшись до Плимута на торговом судне, он пешком пришел в Биддефорд, где вскоре заболел и умер, «не оставив денег, на которые можно было купить ему гроб».
Все это кажется неправдоподобным, ибо на суде над шестью пиратами никаких свидетельств того, что Эвери вернулся на родину, представлено не было. Уильям Мэй, свидетельствуя в свою защиту, утверждал, что он возвратился из Виргинии на первом же корабле, приехав туда из Нью-Провиденса. Он высадился в Бристоле, где слег больным на пять дней, а выздоровев, отправился в экипаже в Лондон и был схвачен в 3 милях от Бата посланцем короля. Его предал человек, которому он доверился. Кажется невероятным, что, если бы Эвери достиг Англии тем же путем, что и Джонсон, он смог бы уйти от преследования со всеми этими криками «Лови, держи!», поскольку люди знали о его богатствах. Скорее всего, он скрылся в колониях или покинул этот мир, как и его подельники. За его голову назначили вознаграждение в 100 фунтов, затем повысили до 500, но никто не обратился.
В колониальных хрониках есть много упоминаний о том, как разбегались матросы Эвери. Эдвард Рэндольф, посланный в Америку королем Вильгельмом в качестве генерального инспектора с заданием усовершенствовать правовые нормы и дела, в своем послании лордам Совета по торговле сообщал: «Полковник Николсон, узнав, что некоторые из людей Эвери находятся в Филадельфии, немедленно отправил воззвание лордов юстиции с требованием (арестовать их) мистеру Маркхэму (заместителю губернатора), который вместо того, чтобы отправить в тюрьму, всячески поддерживал их и поощрял. Двое из самых главных (Клинтон и Лассаль) были доставлены из Каролины в Филадельфию неким Медликоттом, еще одним пиратом Эвери, который служил хирургом на его корабле. Другой пират (некий Клаус, бондарь) живет сейчас в Филадельфии. Я почти каждый день вижу его на улицах; Джеймс Браун, еще один разбойник из их компании, женат на дочери мистера Маркхэма». Так что тот факт, что человек был пиратом, вовсе не мешал ему занимать положение в обществе. Неужели Филадельфия уже тогда была «коррумпирована и довольна»?
6 июля генерал-губернатор Ричард Кут, граф Белломонт, писал из Нью-Йорка лордам адмиралтейства: «Я захватил двух предполагаемых пиратов из команды Эвери, но, не имея указаний отправить их в Англию и не имея улик, чтобы осудить их здесь, я вынужден был отпустить одного под залог, а другого оставить в заключении, поскольку он еще не внес залог. В этом я не могу им отказать, поскольку, кроме подозрений, у меня против них ничего нет».
В письме лордов Совета по торговле от 9 июня 1698 года Белломонту было рекомендовано присоединить имя Эвери к имени Кидда, как людей, не подлежащих помилованию, «что, как мы полагаем, уже было или будет сделано». Судя по этому письму, отправленному много времени спустя после лондонских казней, можно сделать вывод, что «Эвери, он же Бриджмен» уже давно покинул ряды живых.
Во время представления «Успешного пирата» в театре Друри-Лейн, данного в эпоху королевы Анны, Бартон Бут, первый представитель этой знаменитой фамилии, подвизавшийся на подмостках в качестве трагика, играл роль Арвирагуса, «принца» Мадагаскара. Арвирагус изображен в этой пьесе как герой Голландской войны, уволенный со службы за избиение палкой офицера, отказавшегося драться с ним на дуэли, чья страна, а также «его друг и его любовница» обошлись «с ним в высшей степени неблагодарно».
«Принц» приказывает разделить добычу, и на каждого пирата пришлось по пять тысяч долларов. Они должны были быть выплачены
…без задержки и утайки;
Своей жизнью ты ответишь мне за пенни,
Что недодал ты славным морякам, —
Я не терплю чиновных тунеядцев,
Что разжирели, отбирая хлеб,
У вдов или сирот, и кровь сосущих
У раненых в сражениях солдат.
И далее:
Ужель не рыскали они по миру,
Мне верою и правдою служа;
Со мной они вкруг света обошли,
Семью отвергнув, дружбу или славу;
Кровь проливали, жгли и голодали,
Сама стихия и все люди на Земле
Для них врагами, несомненно, стали.
Видали их глаза обличье смерти
В любом наряде и в любой стране.
Когда наш барк потрепанный стоял
На этом острове, вкушая краткий отдых,
Все, в один голос, Королем меня признали.
Когда хохочет Угнетатель, когда Добро и Зло
Сплелись в одном Законе, а Богатство
Вдруг сделалось судьей всему на свете,
Когда Достоинство презренно, Справедливость спит,
Когда намек на взятку делает свободным,
Когда Тиран высокомерно верит,
Что воплощение закона – это он,
И правит, Похоти потворствуя своей.
Разделив деньги, пираты принялись делить женщин – по жребию. Это, естественно, не обошлось без осложнений, особенно когда одна дама узнала среди участников лотереи своего бывшего мужа. В этой пьесе имеется также намек на мораль. Француз по имени Пиракво, преследующий Арвирагуса из желания отомстить, произносит такую фразу:
Я не могу простить его, поскольку
Сам зло ему когда-то сотворил.
Это является основной мыслью пьесы. Она завершается появлением давно
