Крепостной - Роман Валерьевич Злотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Калякин, мальцов до семи лет дороже покупает? Ну, вот ему и продайте…
Слава Богу, до Данилки эта информация дошла раньше, чем до него добрался конюх, коему поручили найти маленького трубочиста и запереть в чулане. Ну как дошла… Та самая девчонка-посудомойка и принесла. Она ещё вчера Данилке рассказала, кто на него «мусьё Кристофу» нажаловаться намерен. Всех перечислила! И откуда только узнала? Впрочем, он ещё в прошлой жизни понял, что добыча подобной информации — это непознаваемая женская магия. Так что в этой он просто спокойно ею пользовался. Не безвозмездно, нет. У судомойки были проблемы с парой парней — молодым конюхом лет пятнадцати и лакеем чуть старше сорока. С пятнадцатилетним — потому что тупой и ничего не видит, а с лакеем, потому что противный и зажимает. И Данилка с ними помог — одному раскрыл глаза, а второму… второй был едва ли не первым из тех, кто побежал к «мусьё Кристофу» жаловаться на маленького трубочиста. И горячо поддержал принятое им решение.
Так что когда до той каморки, где обитал Данилка, когда не лазал по трубам, добрался конюх — юного трубочиста там уже не было. И найти его оказалось невозможно. Вот, вроде, где-то здесь… но где именно — непонятно. То в Камердинерской из камина сажа сыплется, то в Парадной спальне следы золы на полу, то кто-то из слуг заявит, что видел мальчонку… но поймать его никак не удавалось. «Мусьё Кристоф» даже сердиться начал. Конюха «на правило» отправил за нерасторопность. А на поимку мальчонки ажно троих из дворни мобилизовал — истопника и пару лакеев из числа тех, что с ним вместе приехали. Но ничего не помогло! Так и уехал не солоно хлебавши. Но зло затаил. Как и конюх, которому всю спину за Данилку располосовали. Ну а сам Данилка, после того как «мусьё Кристоф» обратно к «государыне» отъехал, как ни в чём не бывало объявился на кухне. Вошёл такой, верёвка с гирькой на плече и заявил:
— Уф, чой-та я проголодался, тётка Ефросинья — покормишь меня?
Та вздохнула. Вот ведь наглёныш, знает же, что она — «белая кухарка» и готовит только для бар, а всё одно жрать именно к ней приходит. Но и ловок, шельма. Эвон как от поисков схоронился!
— Садись — чего уж там…
А на следующий день с тем лакеем, что «мусьё Кристофу» на маленького трубочиста первым жаловаться побежал — беда приключилась. Шёл-шёл, да и упал. И дорогущую вазу разбил… Хотя выл и божился, что это не он. Мол, упал-то он упал, но от его башки до той вазы сажень была — не меньше. Так что вазу кто другой разбил… Ага, только как тогда в его волосах мелкий фарфоровый мусор оказался? Так и поехал в деревню, коровам кусты крутить… Да и с конюхом вскоре оплошка вышла. Конь его копытом в грудину лягнул! Почему — непонятно. Это ж мерин был. Старый. И смирный. Никогда за ним такого не водилось. А, поди ж ты — в этот раз как нашло чего-то…
Но зато, когда, уже после приезда «государыни», дворецкий вновь велел мальчонку отыскать — никто из старожилов сильно стараться не стал. Нет, искали конечно — разве ж дворецкому возразишь? Бегали по дворцу, кричали и ругались… К тому же кое-кто из вернувшихся тоже к поискам присоединился. Хотя старожилы им, потихоньку, рассказали, что парнишка не простой — чёрт ему ворожит. Вот как есть… Те, конечно, сначала не поверили, но когда один из ливрейных, заметив парнишку, попытался его схватить, а заместо этого влетел всем телом в низкий книжный шкап, в библиотеке Марии Фёдоровны, напрочь побив два стекла и заляпав драгоценный паркет и книжные корешки кровью из порезанных рук и рассаженной щеки, за что потом не только получил плетей на конюшне, но и с треском вылетел из ливрейных — пыл поисков заметно убавился. Так что пащенка снова так и не нашли. Тот как сквозь землю провалился. Правы оказались старожилы — не иначе ему чёрт ворожит! Ну, или, где в трубах спрятался! Он же мелкий и шустрый — ну вот и забился. Ничего, жрать захочет — вылезет… Наверное. А если и нет — так пусть «мусьё Кристоф» сам разбирается. Он — голова! А мы так…
В таком режиме Даниил продержался почти две недели. Если честно, он понадеялся на то, что со временем до дворецкого дойдёт глупость противостояния с сопливым мальчишкой, точно не добавляющая ему авторитета, и он просто спустит ситуацию на тормозах — то есть сделает вид, что не отдавал никаких распоряжений. Но тот оказался слишком упёртым. Плюс несколько дворовых из числа тех, кто прибыл вместе с ним, оказались из числа необучаемых. Несмотря на все, свалившиеся на них неприятности, они упорно продолжали искать маленького трубочиста. Засады на него устраивали. Гонялись, когда видели… Так что через две недели стало понятно, что вопрос надо решать радикально.
Вариантов решения было два. Первый — побег. В принципе, с этим особенных проблем не было. Если уж он во дворце сумел две недели скрываться, то из дворца выскользнуть — раз плюнуть. К тому же за прошедшее время Данилка сумел приодеться, обзавестись кое-каким инструментом — небольшим ножом, шилом, иглой с нитками, а также подкопить запасец продуктов и, даже, насобирать немножко денег. Всего восемь копеек, но в этом времени это — очень приличная сумма. Ну, для такого как он. Если считать в пирогах с ливером, парой каковых, судя по рассказам, можно наесться, так это полтора десятка пирогов. То есть на эти деньги можно прожить неделю… ну, учитывая, что сейчас август и на ночлег можно не тратиться. Но это был не слишком хороший вариант. Во-первых, его очень просто могли ограбить. Одежку-то он себе подобрал добротную, а кальсоны с нательной рубахой у него вообще были шёлковыми. От вшей. Да-да, из той самой рваной простыни… Ну и деньги. Для многих восемь копеек — вполне серьёзные основания чтобы перехватить ножом горло мелкому пащенку. Или придушить его по-тихому где-нибудь в уголке… Во-вторых, даже если он и сумеет избежать подобных опасностей — для выживания в городе ему, скорее всего, придётся примкнуть к какой-нибудь уличной шайке. А это — непременные проблемы в будущем. Ну, когда он тем или иным способом разбогатеет и заведёт семью. Ну вот точно
